Демократия по-русски - Антон Баков

Я действовал сугубо по закону: я записал в один из кружков свою дочь, взял справку о том, что она член кружка, а потом как законный представитель несовершеннолетней девочки обратился в Верховный суд с просьбой отменить соответствующий пункт решения президента.

Мне ответили, что поскольку указ опубликован в сборнике нормативных актов, то вопрос не подлежит рассмотрению в Верховном суде. Тогда я направился в Конституционный суд, где мы с представителем президента достигли соглашения: дворец остался у детей, а полпредство начало строительство помпезного здания в другом месте – на берегу Исети.

Так я убедился, что маленькое индивидуальное сопротивление одного человека может остановить произвол. А вот в Санкт-Петербурге, к примеру, не нашлось ни одного смельчака, который бы обжаловал аналогичное незаконное решение о передаче под полпредство Дворца бракосочетаний. В общем, там, где люди «вставали на дыбы», складывалась одна ситуация, а там, где не было таких людей – другая.

В обществе должны и могут сосуществовать и аристократия, и демократия, и монархия, причём одно и второму, и третьему не противоречит. При этом демократия должна быть только прямого действия. И граждане должны иметь все шансы воспользоваться её возможностями, например, в форме реализации общественных инициатив на разных уровнях, в том числе на муниципальном. Яркие примеры – общественный протест против точечной застройки или выступления за сохранение тех или иных объектов, природных парков и т. п.

Само собой разумеется, что и монархия в эпоху инноваций, гаджетов, соцсетей и глобализации не будет походить на наши привычные представления о ней как о некоей пыльной музейной достопримечательности. Она будет совсем иной. Так что всё течёт – всё меняется.

Копируя Европу, или Почему чиновникам «светят» былинные сроки

Токвиль: «Если государственный чиновник в Новой Англии совершает преступление при исполнении своих служебных обязанностей, то он всегда предстаёт перед обычным судом.

Если же он совершает административную ошибку, то его наказывает суд, имеющий чисто административный характер; а в тех случаях, когда дело весьма серьёзное или не терпит отлагательства, судья выполняет функции данного чиновника.

Однако американское законодательство обращено в первую очередь к частным интересам; и именно с этим основополагающим принципом постоянно приходится встречаться при изучении законов Соединённых Штатов».

Антон Баков: Меня немного удивляет, что мы говорим сейчас о чиновниках как об особой касте. Как о ком-то выдающемся и неординарном. Никто же, скажем, не относится с «придыханием» к тем же ассенизаторам, электрикам или металлургам. А о чиновниках рассуждают абсолютно все, потому что в России граждане убеждены, что все они квалифицированно разбираются в трёх вещах – воспитании детей, футболе и управлении государством.

Один из моих знакомых утверждает, что Россия отстаёт от Европы, потому что в России была диктатура, потом демократия, а в Европе-то наступила бюрократия. В Россию же бюрократия в европейском понимании так и не пришла.

Сегодняшняя ситуация и в Европе далека от идеальной, потому что в среде современных еврочиновников ни награда за благие поступки, ни ответственность за преступления не возлагаются на одного человека, пусть даже тирана, а как будто «размазываются по тарелке» среди специалистов.

За последние десятилетия Европа во многом лишилась лидеров, вождей, – в общем, людей, готовых принимать креативные решения и проводить реформы. Таким образом, происходит вырождение и измельчание класса управленцев. С одной стороны, это хорошо, потому что мы не наблюдаем безумств тиранов, способных поставить мир на грань выживания, но с другой – плохо, потому что не видим и проявлений сознательной целенаправленной деятельности в области управления.

И становится очевидной огромная разница между частным сектором, где обычно доминирует сильная личность, автократ и харизматик, который может поднять десятки и сотни тысяч людей и направить на решение каких-либо задач, – и политикой, где с решением вопросов подобного уровня сталкиваться не приходится.

В связи с этим мне невольно вспоминается Генрих Гейне, у которого есть очень ироничная статья о Новых Афинах в Мюнхене, где до сих пор стоят некие пропилеи с колоннами, напоминающими о кратком царствовании баварцев на греческом престоле. Так вот однажды Гейне не без сарказма сказал, указывая на облезлую собаку: «А это – собака нового Алкивиада. Алкивиада мы ещё не нашли, но собака уже есть».

Автор вспоминает известный античный анекдот о том, что когда-то Алкивиад отрубил хвост своей очень дорогой собаке для того, чтобы Греция заговорила о его чудачествах, а не о других более серьёзных преступлениях.

В Европе всё ещё не хватает Алкивиадов, но в России дела обстоят ещё хуже. Мы не только копируем европейские ошибки – мы ещё и ошибаемся при копировании. Сегодняшние российские управленцы создали систему, которая напоминает современную европейскую модель не больше, чем мюнхенские Афины – Афины античные. В жалких и неэффективных попытках создать «новую российскую Европу» видны вторичность, подражательность и попытка прыгнуть выше головы.

Казалось бы, наши чиновники управляют Россией, как и их европейские «коллеги». Но при этом они прикрываются широкой спиной национального лидера, оставаясь анонимными и этакой «белой молью».

Многие российские мегаполисы управляются людьми, не имеющими прямого отношения к принятию решений. Пусть и не самых глобальных, а касающихся, казалось бы, элементарных основ городского хозяйства. Так, мы можем выглянуть в окно и увидеть наши разбитые дороги, за состояние которых никто не отвечает. Как говорится, «ни одна террористическая организация не берёт на себя ответственность» за разгром.

Мы уже говорили, что Солженицын предлагал вводить демократию на уровне земства, малого поселения, района в большом городе… Но на практике в России взят другой курс – на укрупнение избирательных округов. Это применяется и в отношении областной, и в отношении муниципальной властей. Показательный пример – всё тот же Областной совет народных депутатов, который, будто шагреневая кожа, «сжался» с 250 до 28 членов.

Таким образом, персона, заручившаяся, к примеру, поддержкой нескольких десятков миллионов жителей почти 150-миллионной России (как это произошло во время выборов-2012), получает абсолютную власть и возможность тиражировать своё представление о системе управления страной по всей властной вертикали.

Безусловно, в США мы видим отчасти похожую систему. Хотя выборный принцип в Америке отличен от нашего: к примеру, там есть Коллегия выборщиков. Это говорит о том, что если ты победил в определённом штате, а все выборщики проголосовали за тебя, то голоса всех жителей штата, что бы они о тебе ни думали, будут отданы тебе.

С одной стороны, это не очень корректно – если, к примеру, мы вспомним Альберта Гора, который численно набрал на один миллион голосов больше, чем Джордж Буш-младший, но так и не стал президентом США, которым был избран имеющий гораздо меньшую поддержку населения Буш.

С другой стороны, допустим, в РФ есть такой субъект, как Чечня, численность избирателей в которой никому доподлинно не известна. При этом Чечня постоянно докладывает об огромном приросте населения и необходимости финансирования с использованием всё большей доли федерального бюджета. Но главное – с завидной регулярностью рапортует, что 200% избирателей отдали свои голоса, кому следует, чем и обеспечили его безоговорочную победу.

Если бы в России существовал закон, аналогичный американскому, то Чечня имела бы ограниченное количество выборщиков. И манипуляции с мегаявкой и вбросами бюллетеней не привели бы к тому искажению результатов голосования, к которому они на практике приводят сегодня. Увы, нынче одних только голосов, отданных в Чечне, достаточно, чтобы нейтрализовать голосование в Москве, Питере и других крупных мегаполисах России и лишить страну какой бы то ни было оппозиции, да и вообще – любой палитры мнений.

В чем же заключается, как модно сегодня говорить, «фишка» Северного Кавказа? Многие выступают за его отделение – как бюджетной дыры, где нет общественного развития. Где почти на каждом шагу – нарушения прав человека. Где образ жизни и система ценностей разительно отличаются от общероссийских. Но, с другой стороны, если мы изучим любые выборы, то лишний раз убедимся, что победу федеральным силам приносят именно отдалённые и девственно-чистые российские «медвежьи углы». И, разумеется, нищий и вечно воюющий Кавказ.

Подобное происходило, конечно, не только в России. К примеру, в Европе, когда своих выборщиков имели и жители крупных центров, и обитатели маленьких захолустных местечек, что ставило их в равные условия. Так что, безусловно, демократия неоднозначна. И даёт многочисленные возможности для манипуляции.