Демократия по-русски - Антон Баков

Демократия по-русски

Записки бывшего гражданина СССР

Антон Баков

Посвящается с любовью моей жене, соратнику и соавтору Марине, разделившей со мной все горести и радости погружения в русскую демократию.

© Антон Баков, 2016

© И. Баков, дизайн обложки, 2016

© И. Цаплина, иллюстрации, 2016

Литературный редактор А. Сергиевская

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Вместо вступления

Россия и демократия. Сегодня это кажется почти оксюмороном, и даже сами эти слова, стоящие рядом, вызывают странное двоякое ощущение. Отчасти ощущение горечи, ощущение несбывшихся надежд, ощущение сфальсифицированной истории и искажённой реальности.

А ведь каких-то 30 лет назад, что по историческим меркам совсем немного, Россия получила уникальный шанс измениться. Стать фактически полноценной демократической европейской страной, возможно, лучшей среди равных. Именно тогда в России стартовала перестройка, грандиозная эпоха перемен, начатая первым Президентом СССР Михаилом Горбачёвым, из рук которого эстафетный факел преобразований принял уралец Борис Ельцин, ставший первым Президентом России.

Да, конец ХХ века был своего рода трудным периодом исхода – исхода российского народа из советского рабства, советского египетского плена. Когда СССР, империя, уничтожившая сотни тысяч пассионариев, рухнула. Когда в стране произошёл глобальный тектонический сдвиг и изменилось всё – принципы политической жизни, политтехнологии, экономика, кажется, сама система координат…. Когда произошла своего рода «перезагрузка» государственной системы и смена поколений, причём сознание значительной части молодёжи стало всё больше напоминать отформатированную флешку.

Помнится, поколению сегодняшних тридцатилетних и даже сорокалетних история порой преподавалась весьма своеобразно: с энным количеством «белых пятен», то бишь периодов, осмысление которых оставлялось как бы «за кадром» и «на усмотрение учащихся». Да, рекомендовались отдельные источники информации, диктовались имена историков, но вот ответы на многие вопросы пытливые умы, к сожалению, не получали… Мол, «догадайся сам». У поколения 20-летних, тем более 15-летних, думается, пробелов останется ещё больше… Как будут заполняться эти пробелы?

Что вообще происходило с «демократией по-русски»? Какое общество мы построили? Удалось ли россиянам за минувшие четверть века «выдавить по капле» из себя рабов, преодолев «застарелые болезни» социализма, или же эти болезни, подобно компьютерному вирусу, продолжают уничтожать «файлы исторической памяти» уже в обновлённой России?

И кто они – герои России «эпохи перемен», влиявшие на её жизнь в последние десятилетия? Какую Россию строит нынешний российский президент Владимир Путин? Обладают ли реальной властью российские губернаторы и депутаты? В какие ловушки попадала российская оппозиция?

Ответы на все эти вопросы мы можем найти, если обратимся к первоисточникам, то есть к уникальным воспоминаниям людей, которые принимали непосредственное и активное участие в исторических процессах и могут описать коллизии и перипетии современной российской истории, обычно остающиеся «за кадром».

Среди них особое место занимает известный российский политик, лидер Монархической партии Антон Баков, в «копилке» которого – работа в ряде политических партий, 14-летнее депутатство в российских парламентах, а также участие в выборах губернатора Свердловской области и мэра Екатеринбурга. Рано придя в политику, он принял участие во всех ярких политических начинаниях, которые ныне стали брендами региона, – таких как Уральская республика или движение «Май». Также в его активе – встречи и сотрудничество с рядом известных российских политиков – Владиславом Сурковым, Анатолием Чубайсом, Сергеем Шахраем, Егором Гайдаром, Борисом Немцовым и многими другими. И о них чрезвычайно интересно услышать из первых уст…

А ещё интересно сравнить то, как развивалась демократия в России и на Западе – в тех же США. Но поскольку делать это в режиме монолога показалось довольно скучным, был выбран метод сократовского диалога. Диалога с автором классической «Демократии в Америке» Алексисом де Токвилем. Разумеется, Баков с Токвилем те ещё сократы, но… почему бы нет?

Часть 1.

В диалоге с Токвилем

Равенство и демократия. Может ли чистильщик сапог стать президентом?

Токвиль: «Среди множества новых предметов и явлений, привлёкших к себе моё внимание во время пребывания в Соединённых Штатах, сильнее всего я был поражён равенством условий существования людей. Я без труда установил то огромное влияние, которое оказывает это первостепенное обстоятельство на всё течение общественной жизни. Придавая определённое направление общественному мнению и законам страны, оно заставляет тех, кто управляет ею, признавать совершенно новые нормы, а тех, кем управляют, вынуждает обретать особые навыки. В жизни общества происходит демократическая революция, не сопровождаемая при этом тем преобразованием законов, идей, обычаев и нравов, которое необходимо для достижения целей данной революции. Таким образом, мы получили демократию, не имея того, что должно смягчать её недостатки и подчёркивать естественные преимущества, и, уже изведав приносимое ею зло, мы ещё не знаем того добра, которое она должна дать».

Антон Баков: Токвиль – прежде всего, рафинированный изысканный француз до кончиков ногтей, который впитал если не с молоком матери, то со школьной премудростью идеи свободы, равенства и братства. И вот этот француз приезжает в Америку. Первое, что бросается ему в глаза, – это равенство людей. Стоит уточнить, что он приехал в рабовладельческие США XIX столетия, а значит, в страну, где значительную часть населения составляли чернокожие рабы, которые по определению не имели и не могли иметь никаких прав.

При этом плантаторы были вполне состоятельными и состоявшимися людьми, чей уровень жизни разительно отличался от уровня жизни тех же респектабельных европейских помещиков. Что уж говорить о простых мигрантах, которые прибыли в США налегке, с одним маленьким чемоданом вещей и большой американской мечтой.

Токвиль посетил США в 1831 году. Тогда ещё свежи были воспоминания о споре между владельцем штата Пенсильвания господином Пеном и хозяевами штата Мэриленд баронами Балтиморами. К слову, Пенсильвания была «частной лавочкой» этого замечательного господина Пена и его наследников, пока он не продал её обратно британской короне.

Но всё познаётся в сравнении, и очевидно, что по сравнению с Францией после реставрации Бурбонов США многим казались страной равенства. Таковыми они и вошли в историю в значительной степени благодаря Токвилю. Меня же, как выходца из куда более эгалитарного, чем американское, постсоветского общества, шокировало как раз грандиозное неравенство в США – как современное, так и существовавшее в 30-е годы XIX века.

Возможно, колониальная элита и лишилась части властных рычагов в результате революции, но зато она получила огромные имущественные выгоды. И, так или иначе, правящий класс американского общества по-прежнему составляли они, белые и сытые богатые рабовладельцы. Конечно, вся та «мелкая рыбёшка», которая «приплыла» в Америку в поисках новой жизни, никоим образом не могла претендовать ни на какое равенство с ними.

Потом США продолжали развиваться, а неравенство возрастать. Так что сегодня Америка – одна из самых поляризованных по имущественному положению людей стран, что, впрочем, не мешает ей оставаться символом свободы и возможностей, а также крупнейшей в мире демократией.

В России всё происходило «с точностью до наоборот»: когда в нашей стране не было демократии, у нас было достигнуто почти реальное равенство. Просто особо делить народу было нечего, кроме, разве что, «своих цепей».

Разжигающие социальную зависть автомобили-иномарки и возможность регулярных выездов за рубеж «для всех» во времена СССР, естественно, отсутствовали. Даже когда представители нашей партноменклатуры жили в довольно скромных по нынешним меркам особняках, то это были всего лишь госдачи, которые, как известно, принадлежали государству, и их реальная передача наследникам была крайне затруднена. Можно сказать, что единственной привилегией советского начальства в эпоху отсутствия частной собственности было то, что у него имелось чуть больше прав по временному, пусть и пожизненному, владению чем-либо.

При этом обычные советские граждане не были собственниками, к примеру, даже своих убогих садовых участков, потому как те тоже принадлежали Родине. Мы были членами коллективных садов и добросовестно обрабатывали свои четыре сотки земли. Однако и та нехитрая растительность, ради которой мы каждое лето «убивались» на огородах, была в некотором смысле подконтрольна всесильному Левиафану.