Московский модерн в лицах и судьбах - Людмила Соколова

На первом этаже были молочная лавка и мастерская дамских нарядов, а также квартира мещанки Балуевой. До 1917 года в этом доме в разных квартирах жили целых пять зубных врачей (Сара Исакова, Софья Тилес-Исакова, Израиль Хургес, Михаил Яковлев и Иосиф Гранат).

Еще одна жительница, Тамара Сапожникова, преподавала в частной женской гимназии Елизаветы фон Винклер, находившейся на Чистопрудном бульваре.

Ее сестра Валентина, тоже жившая в этом доме, уже после революции работала в Институте народного хозяйства имени Маркса (сейчас Плехановский университет).

С начала века до своего ареста в 1938 году в 30-й квартире жил секретарь и член президиума Московской школы для бедных детей и сирот евангелического исповедания немец Лев Тричлер.

Среди жильцов дома были: портниха Вера Кононова, акушерка Елизавета Ладой, купец Израиль Шапиро и потомственный почетный гражданин Илья Шапиро, купец Моисей Гольдберг, врач Маркус Гольдберг, а также торговец мехами Гирш Ланде, имевший контору и склад в старом Гостином дворе на Ильинке.

После революции часть жильцов отправилась в изгнание, а то и вообще сгинула в неизвестности, а остальных уплотнили, превратив элитные квартиры в коммуналки. Кстати, значительная часть новых жильцов опять-таки имела отношение к Большому дому на Лубянке.

Вот вам и доказательство, почерпнутое на одном из сайтов.

Светлана Мирошниченко (родилась в 1962 году), художник-модельер учебного театра Щукинского училища: «Наша семья живет в этом доме с 1917 года. Мой прадедушка Федот Кузьмич Лукин работал в ЧК. Он приехал с семьей из Питера, и сначала им дали квартиру на Малой Лубянке. Там было очень шумно, и они переехали в отдельную квартиру на Покровке площадью 80 метров. Вместе с ними жила сестра моей прабабушки, которая работала секретарем Дзержинского. Моя мама родилась в 1936 году. Нашу квартиру в то время можно было бы назвать коммуналкой из родственников…»

В наше время жители дома на Покровке, № 29, который является объектом культурного наследия, претерпели много неприятных потрясений. Им пришлось не на жизнь, а на смерть воевать за свой дом, который под предлогом обветшалости хотели реконструировать. Все мы прекрасно знаем, что это означает: владельцев отдельных квартир с шикарным евроремонтом и тех, у кого несколько коммунальных метров, ожидало насильственное переселение из самого центра Москвы на окраину. От объекта культурного наследия в лучшем случае остались бы стены. Хотя и это не обязательно: каждому известны многочисленные случаи, когда исторические здания безжалостно сносили, а на их месте появлялись элитные новоделы.

В результате обращения в суд, а также вмешательства прессы и общественности дом отстояли, а вот некоторым столичным чиновникам пришлось расстаться со своими креслами.

Сегодня в доме соседствуют еврейский религиозный центр Jewish Campus и Свято-Филаретовский православно-христианский институт, ломбард и студия дизайна, коренные москвичи в нескольких поколениях и так называемые понаехавшие, купившие здесь недвижимость за астрономические суммы или ютящиеся в оставшихся коммуналках. На первом этаже дома расположен один из магазинов сети супермаркетов «Ароматный мир».

Особняк Листа – Кусевицкой в Глазовском переулке, № 8 (1898–1899)

Этот особняк Лев Кекушев строил для себя. Тут уж он дал разгуляться фантазии, но в то же время специалисты видят в нем стилизацию брюссельского отеля «Тассель», построенного Виктором Ортом, основоположником бельгийского ар-нуво.

Особняк стал как бы манифестом кекушевского модерна, и его характерные приемы получили дальнейшее развитие в лучших постройках архитектора: использование в декоре фасада ярких мозаичных панно с многоцветным растительным орнаментом, витые, словно воздушные чугунные решетки, разновеликие окна в оригинальном обрамлении темных рам…

Описание архитектурных приемов, использованных Кекушевым в этом строении, оставляю профессионалам, – они в Сети представлены в изобилии.

Согласитесь, этот особняк с большой открытой лоджией более уместно смотрелся бы на фоне средиземноморского ландшафта, нежели в нашем суровом климате.

Да еще это веселенькое мозаичное панно, что над входной дверью: яркие цветы (напоминающие георгины) в окружении подводных жителей… Не станем додумывать, с какой целью изобразил все это автор, – важно другое: в правом нижнем углу хорошо заметны две буквы WW.

Особняк Листа – Кусевицкой в Глазовском переулке, № 8 (1898–1899)

Считается, что это панно – подарок от другого архитектора, Вильяма Валькота, за то, что Лев Николаевич не затаил на него обиду. А ведь мог! Потому как именно кекушевский проект строительства гостиницы «Метрополь» комиссия признала лучшим, но возглавлявший тогда «Северное домостроительное общество» Савва Мамонтов начинает строить по проекту Валькота. Но об этом позже.

Великолепны были и интерьеры особняка, тщательно, до мельчайших деталей продуманные архитектором, как и выполненная по его эскизам мебель, в том числе встроенные шкафы, составляющие единое целое со стеновыми деревянными панелями. Зодчий предусмотрел спрятанный под панелями сейф в кабинете и большой тайник под полом лоджии.

Мозаичное панно над входной дверью

Еще во время строительства особняка посмотреть на него собирались толпы москвичей. А когда он заблистал окончательной отделкой, то молва признала его самым прекрасным из новых зданий Первопрестольной. Многие состоятельные люди делали архитектору соблазнительные предложения о продаже, – Лев Николаевич отказывал. Но Отто Лист, решивший во что бы то ни стало заполучить уникальное здание, предложил ему такую цену, что архитектор не устоял.

Отто Адольфович Лист – личность настолько интересная, что о нем надо сказать особо. Он был ученым и предпринимателем да к тому же авантюристом по натуре. Вся его жизнь состояла из взлетов и падений. Со своим компаньоном Константином Фарцбергом он занимался разработкой и производством анилиновых красителей. И в ходе опытов случайно открыл сахарин. Компаньоны разругались вдрызг, доказывая свои приоритет на новый продукт, который – они это прекрасно понимали – сулил невероятные барыши. Но затем достигли соглашения: Фарцберг запатентовал сахарин на свое имя, а Лист женился на его дочери, тем самым тоже получив права на сахарин. По воспоминаниям родственников, его супруге приходилось с ним не сладко (несмотря на сахарин – ха!), и она обреченно шла закладывать свои бриллианты, когда семья вновь оказывалась на мели. Изобретатель «пытался приучить Россию потреблять его сахарин вместо сахара, вложил в затею много денег и в очередной раз разорился. Он сетовал, что не дал взятки кому надо» (Иванова Е. Мемуары принцессы-золушки).