Смутное время - Валерий Увалов

исследовать, а конкретно меня интересовал сам корабль. Вращая перед собой объемное изображение остова фрегата, я нашел то место, где располагалась стартовая шахта моей спасательной капсулы. Так как данные с этого отсека не поступали, пришлось рассматривать все по старинке. Приблизив изображение, я убедился, что шахта пуста, а значит, капсула вместе со мной была отстрелена. И, скорее всего, это произошло еще до того, как фрегат остановился, застряв окончательно. Мне на ум приходят лишь две возможности найти свое тело. Дело в том, что каждая капсула снабжена маяком, на который можно взять пеленг, но сейчас в эфире тишина, а значит, он сломан и единственным ориентиром может служить лишь мой собственный сигнал. Для того чтобы им воспользоваться, нужно собрать еще пару мощных приемопередатчиков и триангулировать мой сигнал. Это была бы плевая задача, если бы я находился у себя на базе, но когда в твоем распоряжении лишь груда металлолома и команда инвалидов, такая работа превращается в тот еще квест. Или просто искать ножками. Но в идеале нужно попытаться реализовать оба варианта.

Фрегат застрял между перекрытиями, и, вращая изображение, я обнаружил на одном из этажей довольно большую и ровную площадку. Решив, что это место наилучшим образом подходит для выполнения поставленной задачи, я выбрал парочку более-менее целых тараканов и отправил их на разведку вглубь сооружения на этом этаже. Остальным приказал стаскивать на площадку все, что плохо лежит, так как фрегат не выглядел надежным укрытием ввиду своего состояния. Со словами «Работайте, ребятки, а я пока прогуляюсь!» вернулся к управлению Волком и посмотрел на перекрытие этажа, который располагался приблизительно на уровне с тем местом, где я находился.

Оружия у меня не было, так как стеллаж, на котором оно хранилось, был также размазан по переборке гигантской балкой. Поэтому в правую руку я взял единственное, что мне было доступно, а именно штатный лом, а в левую — панель от кожуха сопла двигателя, которую сам же и оторвал. Предварительно оставив в начале пути один из оптических ретрансляторов, имеющихся у каждого из Волков, я как заправский средневековый воин начал медленно продвигаться вперед. Пройдя метров пятьдесят, убедился в своих первоначальных выводах о возрасте этого места. Без взятия проб точно определить, сколько именно лет, невозможно, но судя по состоянию и налипшей пыли, — сотни. И принимая во внимание отсутствие следов, можно сделать еще один вывод: я здесь первый посетитель за многие годы. Но это не значит, что можно расслабиться и идти прогулочным шагом. Несмотря на ветхий вид, коридор, по которому я шел, выглядел технологичным. В основе стен потолка и пола использовался местный аналог бетона, но помимо этого, имелись проложенные в каналах кабели, щитки, остатки осветительных приборов, и нечто, похожее на датчики системы внутреннего мониторинга коридора, и прочие свидетельства технологически развитой цивилизации. И хотя с помощью сенсоров Волка я не наблюдал подачи энергии ни в одну из систем, активация охраны может быть и механическая, поэтому нужно быть очень осторожным.

Я медленно двигался вперед по коридору, и мои осторожные шаги поднимали небольшие облачка пыли, которые в отсутствие атмосферы быстро оседали обратно. Впрочем, я перестал обращать на это внимание, так как следил за светом от фонарей Волка, которые выхватывали из тьмы мертвые устройства и гладкую поверхность стен. Пройдя еще немного вперед, я вышел на перекресток и осмотрелся. По левую руку, буквально через метров пять, коридор упирался в широкую, наглухо запертую гермодверь. По правую была та же картина. А впереди продолжался коридор, но через метров тридцать виднелся такой же перекресток. Меня одолело любопытство, и, установив еще один ретранслятор прямо на перекрестке, я шагнул вправо.

На первый взгляд гермодверь выглядела внушительной: круг диаметром пять метров, висящий на двух массивных петлях и герметично перекрывавший проход. Но в местах примыкания наружу начала проступать ржавчина. Это могло произойти только в одном случае: если с той стороны присутствует атмосфера и кислород, который и окислил металл. Я поднял правую руку и посмотрел на лом, который держал. То, что произошло дальше, можно описать лишь одним словом — «повезло». Используя мощь Волка, я с размаху вогнал лом в самый, на мой взгляд, подходящий участок, обильно покрытый ржавчиной. Лом, способный проламывать броню роботов, вошел почти наполовину и застрял там. Не останавливаясь на достигнутом, обхватил его двумя руками и попытался продавить дальше, но он словно уперся во что-то твердое и никак не хотел поддаваться. Сделав еще несколько подходов, я обратил внимание на лежащий на полу импровизированный щит. Недолго думая, поднял его и, как следует размахнувшись, ударил по торчащему лому. В тот же миг почувствовал сильный толчок, который развернул меня и швырнул на пол.

— Да чтоб тебя!.. — чертыхнулся, быстро передавая управление мозговому центру Волка.

Подчиняясь посылу об опасности, Волк тут же вскочил на ноги и приготовился встречать угрозу. Но в течение нескольких минут так ничего и не произошло, поэтому я снова вернул себе контроль и начал осматриваться. Первым делом посмотрел на то место, где ранее торчал лом, и луч фонаря выхватил из тьмы небольшую струю какого-то газа, струящегося из проделанной мной дыры. Как оказалось, лом пробил створку насквозь и, испытывая давление со стороны помещения, вылетел как снаряд, оттолкнув мой щит и тем самым сбив меня с ног. Его я нашел у противоположной створки, но не стал повторять подвиг и вернулся обратно — ждать, пока вся атмосфера выйдет наружу.

Через десять минут все закончилось, но время ожидания натолкнуло меня на мысль, что с той стороны довольно большое помещение. И только подойдя в упор и заглянув в отверстие, я понял, как мне повезло. А все потому, что я все еще человек и поэтому совсем забыл о наличии у Волка плазменного резака, которым я мог срезать петли и штыри, запирающие гермодверь. Но если бы я это сделал, то меня просто сбило бы этой дверью, и не факт, что Волк остался бы цел. Тем не менее, глядя в отверстие, я так ничего и не увидел, поэтому решил воспользоваться помощью братьев меньших.

Контейнер легко вскользнул из ниши, отрывшейся на боку Волка. В моих руках он раскрылся, демонстрируя муравьев в количестве пяти штук. Внешне они выглядели как точная копия земных муравьев, но размером с мизинец. Правда, внутреннее наполнение этих крох сильно отличалось от их прообраза. Воспользовавшись виртуальным интерфейсом, отдал команду на активацию и несколько секунд наблюдал, как эти крохи просыпаются. Сначала они расправили свои ножки, а затем старательно смазали их специальной секрецией, выделяемой из отверстий на брюшке. Пока они приводили себя в порядок, я поднес контейнер к отверстию, которое проделал лом. Поначалу неохотно, но затем более шустро муравьи-переростки стали перебирать лапками, один за другим устремляясь в дыру. Когда последний скрылся, я вернул контейнер обратно в нишу и в ожидании картинки вывел перед собой пять виртуальных экранов. И как только появились первые кадры, я почувствовал, как по моей виртуальной спине пробежал холодок.

* * *

Коридор озарялся вспышками от плазменной горелки, создавая причудливые тени, отбрасываемые корпусом Волка. Место, где сейчас бушевал факел, выглядело как страшная рана, светящаяся в темноте, из которой на пол капала кровь в виде раскаленного металла, рассыпаясь искрами от удара.

— Ну, вот и все, — пробормотал я, выключив резак.

Последний рез был закончен, и теперь гермодверь ничего не держало, кроме прошедших веков и ржавчины. Воспользовавшись все тем же ломом, я слегка расшатал ее, а затем потянул на себя и тут же отбежал назад, как только заметил, что она начала вываливаться из своей посадки. Гермодверь со всего размаха рухнула на пол, не издав ни звука, лишь подняв тучу пыли. Правда, вес этой многотонной конструкции я ощутил через вибрацию пола, передавшуюся ногам Волка. Поднятая пыль полностью перекрыла мне обзор, и я машинально начал размахивать рукой, пытаясь ее развеять, но в вакууме пыль ведет себя совсем по-другому. Она не следует за потоками воздуха, вызванными движением руки, а продолжает двигаться по изначальной траектории и, встречаясь с рукой, просто налипает на нее.

После бесплодных попыток разогнать пыль я просто дождался, пока она осядет сама, и встал на гермодверь. Опустив фонари вниз, я рассмотрел то, что передали мне муравьи. Внутренняя сторона двери, начиная от середины до пола, была посечена множеством