Смутное время - Валерий Увалов

— Командир, ты это видишь? — Настороженный голос Родригеса разорвал тишину в канале.

В темноте внутреннего пространства, на стапелях, плотно стояли роботы противника в неактивном состоянии.

— Вижу, — коротко бросил Иван и продолжил всматриваться в изображение.

Вражеские роботы полностью занимали весь объем контейнера, и таракан упал прямо поверх одного из них. Затем картинка пропала, так как контейнер вошел в шлюз, тем самым прервав трансляцию.

— Это что, этими железками забиты все здешние контейнеры? — не унимался Родригес.

— Сейчас все увидим, — все так же, не разбрасываясь словами, ответил Иван.

Перед тем как контейнер скрылся в шлюзе, таракан на внешней обшивке успел установить ретранслятор у самого входа в шлюз, и, когда перед очередным контейнером тот открылся, брови Ивана поползли вверх. Попав внутрь, контейнер, на котором находился таракан, перешел в вертикальное положение и начал быстро опускаться, все глубже и глубже. И, судя по данным, глубина уже достигла километра, а спуск не прекращался, и все это время сканеры таракана продолжали ощупывать внутренние коммуникации.

Перед глазами Ивана проступала схема вертикальной шахты, диаметр которой достигал сотни метров. Также проступали очертания множества горизонтальных тоннелей, находящиеся на разных уровнях шахты. Движение внутри шахты было довольно оживленным, некоторые параллельно идущие контейнеры прекращали спуск и скрывались в этих тоннелях. Некоторые, наоборот, появлялись из горизонтальных тоннелей и устремлялись вверх. Наконец, на глубине двух километров контейнер с тараканами также остановился и, пройдя переход на горизонтальный рельс, двинулся по тоннелю. В тоннеле также имелись вертикальные и горизонтальные ответвления. Все это было похоже на огромный механизированный муравейник.

Когда Иван наблюдал за всем этим, его посетила мысль, от которой побежал холодок по спине. В надежде, что ошибается в выводах, он развернул перед собой карту разведанной местности и наложил на нее схему шахты, после чего убедился, что, к сожалению, не ошибся. Зеленый маркер, обозначающий контейнер с тараканами, двигался точно по направлению к зоне высадки. Иван резко смахнул изображение и скороговоркой выдал в эфир:

— Белов, Онил, отправляйте мины к шлюзам. Родригес, Ван И, уходите на позицию три. Я пока сообщу командованию.

— Командир, мне кажется, уже поздно…

Голос Родригеса звучал как-то обреченно, и через мгновение Иван понял почему.

В командной сети подразделения стали появляться сообщения высшего приоритета об обнаружении противника, но Иван даже не стал их просматривать, так как собственными глазами видел, как на высоте около километра над поверхностью к ним приближаются яркие искорки.

— А вот и авиация, — пробормотал Иван, провожая взглядом угловатые объекты, которые были хорошо видны на фоне черного неба, подсвеченные огненными факелами реактивных двигателей.

Глава 2

Где-то на планете Оршу. То же время

«Связь установлена».

Сказать, что я был удивлен, — значит ничего не сказать. Я никак не ожидал, что со мной на связь выйдет мозговой центр фрегата, с которого я ранее пытался эвакуироваться. С небольшой задержкой надпись о соединении пропала, и передо мной развернулось стандартное окно общей информации о корабле:

«Фрегат проекта 80201 — Фурия»

Дальше была информация о штатном вооружении, составе команды, энерговооруженности и прочих параметрах. Я их и так знал, но одна строчка привлекла мое внимание:

«Местоположение: Неизвестно».

Это было очень странно. Недолго думая, ткнул на пиктограмму состояния корабля. Также с небольшой задержкой начальная страница сменилась таблицей, сплошь состоящей из красных и редких вкраплений оранжевых строчек. Все еще не понимая, что же происходит, начал пролистывать страницу за страницей, пытаясь разглядеть хоть одну зеленую строчку. Складывалось такое впечатление, что фрегат сейчас представляет собой груду металлолома.

Проведя пару минут размахивая руками перед виртуальной таблицей, я мысленно хлопнул себя по лбу и полез в журнал событий. Но и здесь меня ждал сюрприз: прочитав последние записи, я уставился в одну точку и простоял так еще минут пять. Как оказалось, после того как я отключился, системы фрегата не смогли удержать корабль на орбите, и он рухнул на поверхность планеты Оршу. И тут наступает самый интересный момент — журнал обрывается на одной-единственной записи:

«Высота 359 метров».

После чего появляется запись, датируемая десятью минутами ранее.

Так ничего и не прояснив, подумал, что раз я все еще живой, значит, не так уж все плохо. С этой мыслью снова полез в интерфейс управления кораблем и ткнул в иконку с надписью «Связь». Идея заключалась в том, что если я выжил, корабль живой, то, возможно, и еще что-нибудь осталось целым. В зоне моего приема ничего не обнаружилось, кроме корабля, а первая же попытка сканирования непосредственно фрегатом дала результаты. Это могло означать лишь одно: я нахожусь довольно далеко от корабля, и лишь благодаря более мощному его приемопередатчику я смог установить с ним связь. Но это не беда, я могу использовать корабль как ретранслятор для управления уцелевшими устройствами. Приняв это, тут же перестроил канал связи, перейдя на соответствующие протоколы, и начал просматривать результаты сканирования.

Где-то в разрушенных коммуникациях корабля застряли два паука. Без управления со стороны мозга фрегата и без внешних команд они просто впали в ступор, поэтому как только пауки были присоединены к сети, я приказал им найти выход из ловушки. Далее обнаружились Волки, тараканы и пауки разной степени поврежденности, а также небольшие очаги еще работающих систем фрегата, но один из Волков оказался полностью работоспособен, но зажат где-то во внутренних отсеках корабля. Недолго думая, отдал приказ всему этому искалеченному воинству начать исследовать окружающее пространство. Я даже представил, как таракан с треснутым корпусом, скребя обрубками лап, пытается что-то там осмотреть. Хотя мне и представлять не нужно, я и так мог посмотреть, что с моими детищами происходит, правда, без привязки к координатам. Все-таки большинство систем фрегата не работало, и приходилось составлять пазлы из обследованных областей, когда какие-то единицы встречали друг друга.

В основном работоспособными остались системы биологического происхождения, но это неудивительно, так как они способны к самовосстановлению, если в запасе имеются питательный ресурс и подходящая среда. Но ресурса здесь хватало, так как живые клетки могут перерабатывать мертвые, извлекая из них все необходимые вещества, а если где-то сохранились резервуары с питательным веществом, тогда этот процесс будет еще быстрее, но этот ресурс конечен. Возможно, что мозг корабля тоже умер, но со временем смог восстановиться и выйти со мной на связь, и самый интересный вопрос: мог ли я также восстановиться, учитывая особенность своего организма?

Подумав о ресурсах, я полез в меню восстановления корабля и отрубил все, кроме систем связи, вычислительных мощностей, жизнеобеспечения и систем сканирования, которые я ограничил лишь ближним радиусом действия. В космосе этому фрегату уже не летать, а вот осмотреть то место, где он сейчас находится, не помешало бы. Но живой мозг корабля понял команду буквально, и пока я продолжал составлять пазлы, он начал выращивать искусственные глаза системы внутреннего наблюдения снаружи корпуса.

Сигнал о том, что одна из приоритетных задач выполнена, пришел неожиданно, и, смахнув все лишнее, я вывел перед собой результаты. Вырастив глаза на ложноножке, мозг фрегата осмотрелся снаружи и услужливо составил объемное изображение, на которое я сейчас и смотрел. Последнее, что я помню, — это удар в носовую часть фрегата, который полностью снес баки с топливом, но сейчас была изображена лишь корма и часть центральной секции. Конечно, назвать эту изломанную груду металла и искусственных костей кораблем — это, мягко говоря, не корректно. Корпус оказался переломлен в месте стыка центральной и кормовой части. Форма корпуса вся помята и перекручена. Я хмыкнул, так как увиденное подтвердило мою теорию, что мозг корабля как единая система умер, потому что место, где располагалась основная масса нейронов, просто отсутствовала. А то, с чем я сейчас общаюсь, — это уже другой мозг, выросший из остатков нервной системы. Эффект разрубленного червя, когда из двух половинок получаются два