10 мифов Древней Руси. Анти-Бушков, анти-Задорнов, анти-Прозоров - Владимир Филиппов

Таким образом, точная дата у нас есть. Мало того, можно высказать предположение о том, что и в «Повести временных лет», и в хронике Константина Манасси авторы просто смешали в один поход походы 860 и 974 годов. Сейчас вы это сами увидите, когда будем разбирать сведения остальных источников.

Вот что сообщает в Венецианской хронике, составленной в начале XI века, Иоанн Диакон, правда, русов он здесь называет норманнами: «В то же время племя норманнов с тремястами шестьюдесятью кораблями осмелились напасть на Константинополь. Однако поскольку они никаким образом не смогли захватить неприступный город, они разграбили предместья, где без жалости убили множество людей, после чего выше названное племя с победой вернулось в свои земли».

Никита Пафлогонянин рассказывает об этих событиях в «Житии патриарха Игнатия»: «В это время запятнанный убийством более, чем кто-либо из скифов, народ, называемый Рос, по Эвксинскому понту придя к Стенону и разорив все селения, все монастыри, теперь уж совершал набеги на находящиеся вблизи Византия (Константинополя) острова, грабя все драгоценные сосуды и сокровища, а захватив людей, всех их убивал. Кроме того, в варварском порыве учинив набеги на патриаршие монастыри, они в гневе захватывали все, что ни находили, и схватив там двадцать два благороднейших жителя, на одной корме корабля всех перерубили секирами».

А вот что рассказывает об этом непосредственный участник событий – сам патриарх Фотий. В своих гомилиях – проповедях он отметил тот погром, который русы устроили в окрестностях Константинополя: «Ведь они разграбили его окрестности, разорили предместья, свирепо перебили схваченных и безнаказанно окружили весь город – настолько превознесенные и возвеличенные нашей беспомощностью… О, как нахлынуло тогда все это, и город оказался – еще немного, и я мог бы сказать – завоеван! Ибо тогда легко было стать пленником, но нелегко защитить жителей; было ясно, что во власти противника – претерпеть или не претерпеть это нам; тогда спасение города висело на кончиках пальцев врагов, и их благоволением измерялось его состояние».

А вывод патриарх делает потрясающий: «Неожиданным оказалось нашествие врагов – нечаянным явилось и отступление их». Как видим, Фотий пишет открытым текстом – враг ушёл без всякой причины, мы этого сами не ожидали, и на помощь к нам в данный момент никто не спешил.

А как же чудо? Без него никуда! Оно тоже связано с ризами Богородицы, только вот никакой бури после этого не произошло. Враг просто ушёл, что и засвидетельствовал патриарх: «Ибо как только облачение Девы обошло стены, варвары, отказавшись от осады, снялись с лагеря, и мы были искуплены от предстоящего плена и удостоились нежданного спасения».

В итоге всё становится на свои места.

В 860 году дружины Осколда идут походом на Константинополь, на врага князь ведёт около двух сотен ладей. Императора Михаила III в столице нет, он с войском выступил против арабов и находится в Малой Азии. Грозный флот Империи также отсутствует в столице, поскольку в Средиземном море ведёт борьбу не на жизнь, а на смерть против многочисленных эскадр мусульманских эмиров – вампиров. Само нашествие русов явилось неприятным сюрпризом для имперского правительства, и как следствие Царьград едва не был захвачен дружинами Осколда, что и засвидетельствовал патриарх Фотий, очевидец событий. Осколд проявил себя грамотным стратегом, выбрав для нападения очень удачный момент. Причём его опыт в дальнейшем возьмут на вооружение те же Олег и Игорь, когда уже они поведут свои флоты на Империю.

Взяв город в осаду, русы предали огню и мечу не только окрестности столицы, но более отдалённые регионы, благо никто им в этом не мог помешать. В Константинополе царила страшная паника, гонцы мчались к императору за помощью, но тот находился в 500 километрах от места событий и ничем не мог помочь осаждённому городу.

Отчаявшиеся горожане вместе с патриархом прибегли к заступничеству Сил Небесных, но русы свирепствовали до тех пор, пока их ладьи не заполнились добром по самые борта. После этого воины Осколда погрузились на суда и отплыли на Русь. Возможно, что дошли слухи о том, что приближаются имперские войска, а возможно, что просто пресытились грабежом.

Именно об этих событиях и говорится в гомулиях патриарха Фотия, причём ни о какой буре и ни о каком чудесном спасении Константинополя он не упоминает, так же как и о прибытии базилевса в столицу. И вывод следует такой – первый поход Осколда на Царьград завершился полным успехом – дружина с добычей, князь со славой.

А как же второй поход, который состоялся в 874 году?

Здесь тень на плетень наводит сообщение Продолжателя Феофана. «Потом набег росов (это скифское племя, необузданное и жестокое), которые опустошили ромейские земли, сам Понт Евксинский предали огню и оцепили город (Михаил в то время воевал с исмаилитами). Впрочем, насытившись гневом Божиим, они вернулись домой – правивший тогда церковью Фотий молил Бога об этом, – а вскоре прибыло от них посольство в царственный город, прося приобщить их божьему крещению. Что и произошло».

Но всё дело в том, что первое или Аскольдово крещение Руси тот же Продолжатель Феофана связывает именно с именем императора Василия I. Вот что рассказывает византийский историк о том, как базилевсу удалось склонить русов к принятию Крещения: «Щедрыми раздачами золота, серебра и шелковых одеяний он также склонил к соглашению неодолимый и безбожный народ росов, заключил с ними мирные договоры, убедил приобщиться к спасительному крещению и уговорил принять рукоположенного патриархом Игнатием архиепископа, который, явившись в их страну, стал любезен народу таким деянием. Однажды князь этого племени собрал сходку из подданных и воссел впереди со своими старейшинами, кои более других по многолетней привычке были преданы суеверию, и стал рассуждать с ними о христианской и исконной вере». А далее следует рассказ о том, как уступив настояниям язычников, архиепископ бросил в огонь Евангелие, а когда костёр догорел, то книга оказалась невредимой.

Но чудеса чудесами, а для нас важен другой момент – то, что по времени эти события совпадают с теми, которые указаны в Никоновской летописи под 874 годом – неудачным походом русов на Константинополь.

«Иде Асколд и Дир на Греки. Царём же Михаилу и Василию отошедшим на Агаряны воевати, и дошедшим им Черныа реки, посла к ним епарх, глаголя, яко Русь идёт на Царьградт в двоюсту и множас кораблей. Они же взвравтишася, и едва внидоша в гради с патриархом Фотием приходяще к святой Богородицы Влахерну, и изнесше приечистые Богородицы с плачеи и с слезами многими и край еа в море омочивше. Бе бо тогда море тихо велми, и егда омочиша ризу, и абие взста буря зелиа, и разби множество кораблей, и потопи безбожную Русь». Как видим, здесь всё в кучу – и базилевс Михаил, и базилевс Василий, и патриарх Фотий, и Ризы Богородицы, и, конечно же, буря.

И всю эту мешанину можно было не воспринимать всерьёз, если бы не следующее известие Никоновской летописи, помещённое под 875 годом: «Възвратишася Осколд и Дир от Царяграда в мале дружине, и бысть в Киеве плачь велий». Здесь речь идёт только об одном – русы потерпели поражение. Других толкований быть не может. И если в предыдущем сообщении автор просто запутался в правителях и патриархах, то здесь всё чётко и ясно.

Но недаром Б.А. Рыбаков отмечал, что сведения Никоновской летописи носят «отрывочный характер». В летописи патриарха есть целый абзац под названием «О князи Русьтем Осколде», где рассказывается, как после похода на Царьград в 874 году князь русов замирился с Империей: «Роди же нарицаемии Руси, иже и Кумани, живяху в Ексинопонте, и начаша пленовати страну Римляньскую, и хотяху поити и в Консянтинград; но взбрани им вышний промысл, паче же и приключися им гнев Божий, и тогда возвратишася тщии князи их Асколд и Дир. Василий же много воинства на Агаряны и Манихеи. Сотвори же и мирное устроение с прежречёнными Русы и переложи сих на христианство и обещавшеся крестится, и просиша архирея и посла к ним царь». Почему 874 год? А потому что императором назван конкретно Василий I, который правил в гордом одиночестве с 24 сентября 867 по 29 августа 886 года. И Фотий при нём был вторично патриархом в 877–886 годах.

Факт первого Крещения Руси при этих двух деятелях чётко зафиксирован в Густынской летописи: «Наша Русь, при патриарсе Фотии… егда Василий цар сотвори мир со Руским народом, хотяше их привести ко истенней вере, еже они обещашася; посла же им цар митрополиту Михаила и иных епископов».

Получается, что второе нашествие русов произошло при базилевсе Василии I и патриархе Игнатии, и именно тогда Осколд и согласился принять христианство. Возможно, что после бури, которая разметала его флот, князь отправил послов к императору, чтобы договориться по поводу беспрепятственного возвращения на Русь. Вполне вероятно, что и сам побывал в Царьграде. Крестился он в столице Империи или уже на Руси, когда туда прибыли священнослужители, неизвестно, но факт остаётся фактом – Осколд крещение принял. Опять-таки косвенно на это указывает Татищев, когда называет князя «Блаженный же Оскольд» – и явно не просто так!