Тайная любовь моего мужа - Амелия Борн

то, что эта цаца из примерочной могла сама заработать на подобное жилье или даже просто за свои деньги снимать его – я могла с большим трудом.

Муж проехал шлагбаум, открывшийся перед ним беспрепятственно, и скрылся во дворе, затерявшись среди домов. Это подтверждало худшие опасения – он явно был здесь частым гостем, если его машина распознавалась. Мне же пришлось припарковаться на обочине и дальше идти пешком.

Черный джип нашелся у одного из подъездов. Но на какой этаж поднялся Леша, в какую квартиру – этого узнать я уже не могла. А потому мне не оставалось ничего иного, как отойти в сторону, к детской площадке, и наблюдать оттуда…

К вечеру становилось все холоднее. Пошел снег, мягкими перьями падавший на плечи, ледяной сединой покрывающий волосы. Я постепенно замерзала – снаружи, но еще больше – внутри…

Леша вышел из подъезда примерно полтора часа спустя. И с ним была она… та самая девица из примерочной.

Я смотрела на них и постепенно ощущала, как холод захватывает все мое тело.

То, чего я так боялась, то, что пыталась как-то объяснить и оправдать, все же случилось. И бояться было больше нечего. И внутри внезапно наступили тишина и покой…

Ни слез, ни боли, ни мучений. Все уже случилось – непоправимое и неизменное.

Там, где еще недавно билось сердце – горячее и живое, теперь осталась лишь пустота – пугающая, но спасительная. Я сделала вдох и механически пошла вперед, ощущая себя так странно…

Вот, кажется, я двигаюсь, дышу, существую. Но внутри я – мертва. Словно кто-то выстрелил мне прямо в грудь и все кончилось раньше, чем удалось даже осознать случившееся.

Я спокойно, отстраненно наблюдала за тем, как другая женщина льнет к моему мужу, обнимает его так, словно имеет на это право, что-то интимно шепчет на ухо…

Я безразлично смотрела, как он внезапно оборачивается, словно почуяв мое присутствие, как резко меняется его лицо, становясь едва ли не белее снега, что стеной отделял нас друг от друга…

Я ровным шагом подошла к ним. Оглядела – холодно и равнодушно. Улыбнулась подчеркнуто-вежливо, любезно заметила…

– Вижу, деловая встреча прошла успешно… любимый.

Он приоткрыл рот, словно силясь что-то сказать, но не в состоянии выдавить ни звука…

Я буквально видела, как внутри него происходит борьба: желание солгать, сказать классическое «ты все не так поняла» и осознание бесполезности, даже жалкости этой лжи…

Потому что он понимал: дурой я никогда не была.

Его мучения прекратил истеричный, визгливый крик:

– Львеночек, это же та сумасшедшая из магазина, что ворвалась ко мне в кабинку! Разберись с ней!

Я перевела взгляд на верещащую девицу, зябко кутавшуюся в шикарную шубу, но при этом не догадывающуюся просто ее застегнуть, чтобы спрятать свои шары…

На миг я вновь ощутила себя какой-то жалкой и ущербной на ее фоне, в своем простеньком пуховике, с совершенно стандартной, невыдающейся фигурой…

Но тут же решительно себя одернула. Стыдно здесь должно быть не мне! Я – жена. Мать. Женщина. Не грязная содержанка, не квартирная шалава…

Я неторопливо повернулась к мужу, с холодным презрением улыбнулась…

– Да, Львеночек, давай, разберись со мной. Со своей законной женой, родившей тебе троих детей. С женщиной, отдавшей тебе все.

Он смотрел на меня затравленным зверем. Облачко пара вырвалось из его рта, когда он с мукой произнес единственное слово…

– Кира…

Ему больше нечего было сказать. Мне – тоже.

Кроме одного.

– Ну как бельишко-то, Львеночек? – спросила с ледяной насмешкой. – Сорвал его, как настоящий зверь?

Ответ мне не требовался.

Больше ничего не говоря, я отвернулась и просто пошла прочь.

А снег все падал, заметая следы, стирая прошлое и размывая будущее…

Превращая всю мою жизнь в чистый белый лист.

Глава 9

Его шаги нагнали меня несколько метров спустя.

Ледяные пальцы – от холода ли, от страха ли – сжали мое запястье, потянули на себя, вынуждая обернуться.

В его глазах отчаяние смешалось с решимостью.

– Подожди, – выдохнул хрипло. – Я отвезу тебя домой.

Я приподняла брови в изумлении, усмехнулась…

– А кто сказал, что я еду сейчас домой?

Он озабоченно, сурово нахмурился.

– Значит, тем более отвезу. Не хочу, чтобы ты наделала глупостей…

Я стряхнула с себя его пальцы – с таким отвращением, будто меня касалось гадкое насекомое.

– Не многовато ли ты о себе вообразил, Львеночек? Ты не стоишь того, чтобы делать из-за тебя глупости.

– Не называй меня так, – процедил он сквозь зубы.

– Ну уж как заслужил.

Муж только грозно зыркнул в ответ, и, не говоря больше ни слова, взял меня под локоть и потащил к своему джипу.

Я не сопротивлялась. Было уже плевать – на него, на его касания, на само его присутствие рядом. Поселившаяся внутри пустота служила мне и щитом, и мечом. Надежной защитой от совсем ненужных сейчас, губительных эмоций.

Проходя мимо подъезда, где Львеночек ворковал со своей подстилкой, я заметила, что она все еще стоит там, чего-то ожидая. Не заметить ее было невозможно хотя бы потому, что у нее хватило дурости заорать на весь двор:

– Львеночеееек! А как же я?!

– Иди домой! – только и гаркнул он в ответ.

– Ну что же ты так со своей силиконовой долиной? – заметила я насмешливо. – Столько денег все-таки вгрохано…

Он вновь посмотрел на меня нарочито сурово, но на глубине глаз, за всей этой старательно нагнетенной хмуростью, прятались уязвимость и неуверенность.

– Дома поговорим, – только и произнес в итоге.

Я же в ответ пожала плечами и просто села в машину. Поговорить нам и в самом деле было о чем, но вовсе не о том, о чем он сейчас наверняка думал.

Нет, я не стану спрашивать его о том, как долго это все продолжалось. Какая разница, изменял он мне месяц или год, если это все равно было? Если он отдавал ей свое время, деньги, себя самого, недодавая, тем самым, все это мне и детям?

Мы ехали молча. Я сразу же отвернулась к окну, абстрагировавшись от всего вокруг. Он, как я несколько раз замечала, напряженно сжимал обеими руками руль, но тоже не говорил ни слова…

Все так же, не издавая ни звука, мы поднялись на свой этаж и вошли в квартиру.

Удивительно, но дома все оказалось довольно тихо и спокойно, а все дети – целы и невредимы. Судя по вполне мирной картинке, которая предстала моим глазам, они даже не пытались убить друг друга…

Через приоткрытую дверь комнаты, которую делили между собой мальчики, виднелась спина Артура, склонившегося