Ошо: Будда-хулиган, который «никогда не рождался и никогда не умирал» - Оксана Гофман
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он намеревается отделить саньясу будущего от саньясы прошлого. И даже если древний институт саньясы уже при смерти, сущность ее, считает Ошо, следует сберечь, ибо это — «редкий цветок».
Если в древности саньяса понималась как отречение от мира, для Ошо она становится отречением от навязанных миром условностей — от религии, касты, брахманизма, джайнизма, христианства, от Бога и священных писаний.
Для Мистика саньяса означала намерение полностью освободиться от всего, что навязано извне. Новая саньяса означала, что вы будете жить сами по себе, начнете новую жизнь — свежую, юную, чистую, незапятнанную.
Начиная с 1970-го и вплоть до 1985 года саньясины Ошо ходили в одежде красного и оранжевого цветов. Ошо вручал им ожерелье под названием «мала», которое состояло из ста восьми бусин и медальона с его портретом. Мала была своеобразным аналогом деревянных сандалий Ошо — «чтобы сознание не уснуло». Ожерелье было длинным, при ходьбе оно раскачивалось в такт шагам, и медальон стукался о живот, как раз на уровне чакры хара — «центра жизни и смерти». Поэтому при каждом шаге, с каждым ударом медальона саньясин получал послание от Мастера: «Помни себя, помни себя…» Помни жизнь. Помни смерть.
Кроме того, Ошо давал каждому новое имя. У всех имен были одинаковые частицы: «свами» у мужчин и «ма» у женщин. И это крайне символично.
Дело в том, что для Мистика путь мужского начала есть осознание, именно оно позволяет человеку стать хозяином самого себя. Это и означает слово «свами». В то время как женский путь — это дорога любви. Благодаря любви женщина способна стать матерью всего сущего. Слово «ма» означает материнскую энергию, мать всей Вселенной.
Позже, уже в 1985–1986 годах, Ошо рассказал, каким образом при посвящении даются имена: новое имя рождается из наблюдения за ведущим качеством человека, его индивидуальными чертами, характерными особенностями и потенциальными способностями. Так имена получались «говорящими». Это было имя-качество. Например, «сострадающая».
То же самое касалось и одежды. По идее, утверждает Мистик, это только внешний, совершенно несущественный атрибут. Для Ошо важно только то, что вызывает внутреннюю революцию, выводит за рамки разума в мир осознания. Революцией, в его понимании, была медитация. Он называл ее прыжком к иррациональному существованию. Для него все бытие человеческое — нечто иррациональное, мистическое, тайное, загадочное.
В мае 1971 года Ошо меняет собственное имя: отныне его называют не Ачарья Шри Раджниш, а Бхагван Шри Раджниш. Одновременно он впервые открыто заявляет о том, что обрел просветление. Почему он так долго молчал, почему почти двадцать лет он никому ничего не говорил?
Ответ, который мы находим у Ошо, честен и прост. Он признается, что многому научился у будд прошлого: если бы Иисус не рассказывал всем вокруг, что Он Сын Божий, человечество отнеслось бы к нему намного милосерднее… И добавлял, что, если бы он не молчал о своем просветлении, его попросту могли бы убить и его давно бы тут не было.
Он объявил о просветлении только потому, что к 1971 году было уже достаточно много людей, которые были способны его понять. Он рассказал об этом, только когда убедился, что ему удалось создать свой маленький мир, где «нет столпотворений, тупых сборищ».
В июле 1973 года Ошо приглашает в медитационный лагерь квинтет барабанщиков для проведения динамических медитаций под хаотическую музыку.
Философия Ошо-медитаций очень проста. Мастер рассматривал человека как «тело-ум». И в этом смысле динамическая медитация — изящный способ воздействия на ум через тело. Используется принцип обратной связи: когда расслаблено тело и в нем нет никакого напряжения, ум расслабляется автоматически. Кстати, современная практическая психология, в особенности телесная терапия, успешно этим принципом пользуется.
Ошо утверждал, что тело человека является самым таинственным и достойным восхищения инструментом бытия. Тело священно, потому что оно представляет собой дом, в котором живет наша душа, это в буквальном смысле храм нашего сознания. Современный человек этот храм превратил в постоялый двор. Там все завалено грудами чужого хлама, там хозяйничает кто придется, там никогда не бывает тишины, там царит хаос…
И поскольку ум современного человека погружен в хаос, то, чтобы освободиться, этот хаос следовало извлечь, выплеснуть наружу. Музыка помогала сделать это наиболее тотально. Ошо считал, что состояние катарсиса высвобождает подавленную сексуальную энергию (она же энергия творчества) и помогает освободиться от всего лишнего, чужого, навязанного, что было сформировано в человеке обществом и религиозным мировоззрением.
Ошо говорил, что катарсические методы — современное изобретение, что во времена Будды они были не нужны, так как люди не были настолько подавлены. Люди были естественны, они жили примитивной жизнью — нецивилизованной, спонтанной жизнью. Теперешнее человеческое общество совершенно больно и разбито. Оно — невротическая развалина. И поэтому существует необходимость катарсических методов: чтобы убрать все, что сделала с человеком цивилизация. И тогда из этой первичной невинности легкодоступным становится внутреннее озарение.
21 марта 1974 года, ровно через двадцать один год после своего просветления, Ошо перебрался в парк Корегаон близ Пуны. Там было куплено два дома и прилегающие к ним земли общей площадью шесть акров. Теперь Ошо общается только со своими саньясинами. «Я стал недоступен совершенно умышленно».
Недоступность стоила того: Ошо «прокладывает новую трассу» — «Путь Белых Облаков». Так он назовет свою будущую книгу. И в ней мы находим невероятно поэтичное описание Пути Мистика. Языком Мистика. Это целая философия. Безумно красивая и очень простая.
Ошо говорит, что, кем бы мы ни были, если мы до самой глубины души осознаем, что нам уже нечего достигать, мы становимся белым облаком, плывущим по небу.
Если мы белое облако, мы плывем, куда укажет ветер. Мы не сопротивляемся. Мы ни за что не боремся…
Если мы белое облако, то мы парим выше всех. Нас нельзя покорить, нельзя победить: у белого облака нет разума, на который можно было бы повлиять, — вот почему нас нельзя победить…
Если мы белое облако, нам некуда идти, и мы движемся и летаем повсюду. Все измерения, все направления — наши…
Если мы белое облако, мы ничего не отрицаем: все есть, все существует. Это полное примирение…
Ошо называл себя белым облаком, а свой путь — путем белых облаков. Это путь без тропы, путь без дороги. Движение в никуда, без цели — и без разума, ставящего цели…
Он говорил, что хочет, чтобы мы тоже стали белыми облаками: когда некуда идти, мы идем в никуда, мы просто живем сейчас, в этот самый миг — и это совершенство…
В июне 1974 года Ошо открывает в Пуне первый медитативный кэмп и объявляет о начале нового этапа работы. Отныне он намерен работать только с настоящими искателями. Ошо впервые не проводит медитации лично: в зале для медитаций стоит только пустое кресло…
Ошо обращается к саньясинам, но нет того, кто говорит. И это не случайно. Он видит, что в его отсутствие людям будет легче работать. «Зная, что я тут, вы можете испытывать напускной восторг». А это не имеет никакой пользы. Для мистика полезно лишь то, что исходит из глубины души. Отсутствие дарит свободу. И в этом — высшая польза. Человек должен был ощутить отсутствие как свободу. Ошо учит ощущать ею присутствие лишь после того, как человек научится ощущать его отсутствие.
В лагере Пуны начинался новый этап работы — Самадхи Садхана Шибир. Это была не просто медитация, это было абсолютное блаженство.
Но на этом работа не заканчивалась. С июля 1974 года по 1981 год Ошо каждое утро проводит специальные беседы: месяц — на хинди, месяц — на английском. Он комментирует учения просветленных мистиков самых разных духовных традиций: даосизм соседствует с дзэном, христианство с хасидизмом, суфизм мирно уживается с индуистским мистицизмом, а тибетский буддизм с тантрой. За семь лет им было опубликовано более двухсот сорока книг.
Многие западные саньясины проводили в Пуне несколько месяцев, а потом возвращались на родину. На «прощальном даршане» они часто спрашивали, как продолжать занятия дома и что можно сделать, чтобы распространить взгляды Ошо и его уникальные медитативные приемы среди друзей и знакомых. Но Ошо постоянно подчеркивал, что вербовка приверженцев, обращение неофитов в саньясу совершенно ни к чему; вполне достаточно и того, чтобы его работы были доступны всем, кто проявит к ним интерес. Мистик твердо был уверен, что его саньясины не должны превращаться в миссионеров. Просто делиться своим опытом, ничего не навязывая. По выражению Мастера — бросать семена и идти дальше, не оглядываясь: в свое время, когда придет весна, что-то да пустит ростки.
