Давай уйдем вместе - Вера и Марина Воробей

Спустя десять минут мать и дочь уплетали за обе щеки горячий, ароматный и необыкновенно вкусный борщ. Две горбушки они щедро натерли чесноком и посыпали сверху крупной солью.

7

И хотя Катя заснула уже в седьмом часу утра, проснувшись, она с трудом вспоминала события минувшей ночи. Словно это был всего лишь сон, причем воспоминания о нем вызывали в душе девушки досаду и раздражение. От той нежной жалости, которую она испытывала к матери, и следа не осталось. Будто не было ни горячих слез, ни разговора по душам, ни борща на темной, освещенной лишь слабым зеленым огоньком кухне. Что-то в ее душе за эти несколько часов изменилось. Причем изменилось круто и непроизвольно. Катя ясно чувствовала это и не испытывала ни разочарования, ни даже намека на сожаление. На смену нежности и жалости с удвоенной силой пришли обида и злость. И надо сказать, что такие резкие перепады настроения вполне соответствовали неуравновешенному и изменчивому характеру девушки.

«Сплошные фальшь и ложь. От первого до последнего слова. Нашла дурочку! Съешь, доченька, борщика! Ах, доченька! Ты в детстве была такой слабенькой, так часто болела! Я люблю тебя больше всех на свете! Даже больше Артема! Как же! Так я тебе и поверила! Сейчас пойду и выскажу ей все прямо в лицо, чтобы не думала, что меня так легко купить!» – думала Катя, открывая дверь большой комнаты.

К счастью, родители уже ушли на работу. Артема тоже не было дома. Телефонный звонок раздался в тот самый момент, когда Каркуша выдавливала из тюбика пасту на зубную щетку. Тюбик был почти пустым, поэтому Кате, чтобы покрыть зубную щетку полоской пасты, приходилось жать на него с силой.

– Кто там еще? – Каркуша швырнула щетку в раковину. – Зубы, блин, почистить не дадут!

Катя выключила кран. Почему-то ей ужасно не хотелось подходить к телефону. Но, пересилив себя, девушка все-таки сняла трубку.

– Алло!

– Кать, привет!

Это была Люся Черепахина.

– Привет, – сказала Каркуша. – Как дела?

– Нормально. Ну… ты как, придешь ко мне сегодня? – спросила Черепашка так, будто у них существовала какая-то давняя договоренность.

Каркуша в замешательстве медлила с ответом.

– К тебе? – наконец отозвалась она.

– Забыла! – с досадой выдохнула Люся. – Я так и знала! Вот всегда так! Как будто бы мне больше всех надо! А как же письмо?

– Письмо? – срывающимся голосом переспросила Катя. – Какое письмо? – Девушка чувствовала, как кровь резко ударила в лицо, стало трудно дышать, в глазах появилась противная рябь. Но откуда? Откуда Люся могла узнать про письмо?

– Что с тобой? – искренне недоумевала Черепашка. – Ну… помнишь, мы в последний день четверти договорились собраться у меня в конце каникул и написать письмо директору школы?

– Это жалобу, что ли, на Люстру? – вспомнила наконец Каркуша, выдохнув с облегчением.

– Ну слава богу! Так ты придешь?

– Знаешь, Люсь, я не смогу, наверное… Понимаешь, я заболела, – соврала Катя.

– А что с тобой? – В голосе Черепашки слышалось искреннее участие. – Что-то серьезное?

– Да нет, – протянула Катя. – Простыла.

– А, понятно… Ну тогда лечись. – Черепашка явно была разочарована. – Просто хотелось, чтобы были все. Ну ладно, мы тогда сами напишем, а ты потом подпишешься, хорошо?

– Конечно. – Катя обрадовалась, что Черепашка не стала ее уговаривать.

Сейчас школьные проблемы казались ей чем-то далеким и ненастоящим и к ней, к Кате Андреевой, не имеющим никакого отношения.

«И все-таки нехорошо получилось, – ругала себя Каркуша, положив трубку. – Наверное, надо было пойти. Но ведь я правда очень плохо себя чувствую. Конечно, я не простыла, но почему, когда человек простужается, это считается уважительной причиной, а если он скажет, что у него болит душа, все только посмеются?»

Ангелина Валентиновна, по прозвищу Люстра, была классной руководительницей Каркушиного класса. Она преподавала русский язык и литературу. В третьей четверти по литературе Люстра выставила всему классу тройки. Эта была мера наказания. Где-то в середине четверти семь человек не сдали в срок домашнее сочинение на свободную тему. А в результате пострадали все, даже отличница и поэтесса Снегирева, которая уверенно шла на медаль. У Юрки Ермолаева тоже по литературе всегда были одни пятерки, да к тому же и он, и Снегирева написали это дурацкое сочинение. Написала его и Каркуша, и Люся Черепахина, и Геранмае, да почти все написали… И разве это справедливо, что из-за семерых учеников пострадали все! Вообще-то, когда Люстра в последний день четверти объявила о своем решении выставить всему классу тройки, ребята просто обалдели. К тому времени они уже забыли о том происшествии. Они-то забыли, а вот Люстра и не думала забывать!

И вообще у этой Люстры в последнее время крыша съехала. На одном из уроков она ударила Володю Надыкто указкой по голове за то, что он «не слушал ее, а пялился весь урок в окно». Тогда еще разгорелся жуткий скандал. Мама Вадима приходила в школу, разговаривала с директором, грозилась написать жалобу в Департамент образования, но почему-то передумала. Теперь же ребята твердо решили положить конец этому беспределу. Кто-то призывал пойти к директору в последний день четверти, но рассудительная Галя Снегирева предложила сделать все по уму: четвертные оценки им уже все равно не удастся исправить. А тогда стоит ли спешить? Может, лучше собраться всем у кого-нибудь дома в конце каникул и в спокойной обстановке написать письмо на имя директора школы. А потом, если директор не отреагирует на письмо и не примет надлежащих мер, они напишут в Департамент образования и в Министерство образования, если потребуется, тоже пошлют письмо! Ребята избегали слово «жалоба», предпочитая ему нейтральное «письмо». И в нем, в этом письме, они грамотно изложат все свои претензии и пожелания.

Претензий было много, а вот пожелание только одно: такому педагогу не место в их школе! Пусть Люстра досрочно уходит на пенсию или меняет место работы. Пусть что хочет делает, но они не намерены больше становиться жертвами ее нездоровой психики. Мало того, что Люстра ненавидит своих учеников, причем даже не дает себе труда скрывать свое истинное отношение, так она еще решила под конец испортить всем аттестаты! А ведь до окончания школы остается не так уж и много времени.

Каркуша готова была подписаться под каждым словом, произнесенным тогда Галей Снегиревой. Она вообще ненавидела несправедливость и не могла спокойно смотреть на то, как людей обижают и унижают. Да ей и самой частенько доставалось от Люстры. Та чуть ли не каждую неделю звонила Светлане Николаевне: то Каркуша своими глупыми замечаниями срывает уроки, то она опять опоздала. А однажды Люстра и вовсе потребовала, чтобы мама перевела Катю в другую школу, потому что своим поведением Катя якобы деморализует весь класс. К счастью, Светлана Николаевна относилась к звонкам истеричной учительницы спокойно и с пониманием. Ведь всем было известно, что это любимое развлечение Ангелины Валентиновны – нагонять страх на родителей своих учеников.