Телевидение - Эдвард Ли

- Да, но не только это. Фотоаппарат, который вы видите на верхней полке, сэр, - это самая первая модель, выпущенная для широкой публики: Type 95. Они стали доступны американскому потребителю вскоре после окончания Второй мировой войны. Этот образец, вероятно, стоит тысячи из-за его первозданного состояния.

Единственное, что интересовало Фартинга меньше, чем книги, - это фотография.

- Итак, любитель фотоаппаратов... Наверное, каждому человеку нужно хобби.

- Это был не столько интерес к фотоаппаратам или фотографии, сколько интерес к - как бы это сказать? - старинным предметам.

Фартинг воспринял это как старый хлам.

- В следующей, последней комнате вы лучше поймёте, - и Купер толкнул дверь в конце коридора.

Бровь Фартинга нахмурилась при входе. Во-первых, не было обнаружено ни одного окна, что казалось странным, поскольку эта комната находилась в самом дальнем конце передвижного дома. Во-вторых, комната была почти пуста. Один тусклый верхний свет отбрасывал мутные блики, и какого цвета стены было почти невозможно различить.

"Что это, чёрт возьми, за комната?" - спросил он себя.

В задней части комнаты к стене прислонился складной металлический стул, а всё перед ним было просто пустым пространством, покрытым ковром, за исключением одного громоздкого предмета в передней части комнаты, может быть, пяти футов высотой, накрытого коричневой простыней.

- Вуаля! - сказал Купер и с подобающим размахом сдёрнул простыню.

Там, на какой-то деревянной подставке, стоял очень старый телевизор с круглым кинескопом.

- Понятно, - признал Фартинг. - Я полагаю, "старинные предметы" моего дяди.

- Да, и если вы интересуетесь историей старых вещей, то это одна из самых первых. Там где-то на обороте дата, ваш дядя мне как-то сказал, там 1940 год.

Глаза Фартинга сузились.

"Существовало ли тогда телевидение?"

Но Купер немедленно ответил на эту мысль.

- Это означает, что эта модель должна быть прототипом, потому что телевизоры, очевидно, не были доступны для публики примерно до 1950 года. Тогда было очень мало программ, и телевизоры были доступны только очень богатым.

Фартинг изо всех сил старался изображать интерес, но больше всего его интересовало, не будет ли старый телевизор слишком тяжёлым, чтобы он мог вынести его на свалку самостоятельно?

- Это очаровательно, мистер Купер, но я думаю, что человек, интересующийся антиквариатом, особенно состоятельный в финансовом отношении человек, должен иметь всю комнату, полную таких вещей.

- Ну, сэр, теперь, когда я размышляю над вашим наблюдением, я должен сказать, что присоединяюсь к вашей оценке, и я понимаю вашу точку зрения. Старый телевизор, несколько старых фотоаппаратов и несколько старых книг, и, боюсь, на этом всё.

- Он вообще работает? Телевизор, я имею в виду? - Фартинг подошёл и заглянул за телевизор: ничего, что напоминало бы антенный разъём, не было обнаружено.

- Мистер Фартинг, если я заявлю, что знаю достаточно, чтобы ответить на ваш вопрос, боюсь, я просто обману вас.

- Я не эксперт в этих вещах, - сказал Фартинг, глядя на телевизор, - но я где-то слышал, что сигналы аналогового телевидения перестали транслироваться какое-то время назад. Чтобы использовать такой старый аналоговый телевизор, как этот, потребуется цифровая антенна и тюнер или что-то в этом роде. Я помню, как купил себе такой лет десять назад.

- И я могу констатировать, сэр, что вы гораздо лучше разбираетесь в предмете, чем я. Арсенал моих познаний в таких вещах, можно сказать, находится в состоянии крайнего истощения. Мне, однако, кажется, что есть простой способ нам узнать, если телевизор в рабочем состоянии...

- И почему я не подумал об этом! - Фартинг рассмеялся и включил телевизор.

Его усилия не были должным образом вознаграждены. Ничего не произошло, и на экран не попало даже следа эфирного пуха.

- Ах, и вот, сэр, ответ на загадку, - сказал Купер.

- Верно. Скажите, мистер Купер, какой день здесь - день вывоза мусора?

Купер от души рассмеялся.

- В среду утром, я полагаю, - дородный Купер привёл Фартинга обратно в гостиную. - Но я бы не стал отправлять его на свалку прямо сейчас. Что-то такое старое действительно может стоить немалых денег коллекционеру.

"А может быть, и НЕТ", - подумал Фартинг.

- Спасибо за экскурсию, мистер Купер.

- С удовольствием, сэр. А сегодня вы можете спать сном праведника, - Купер взглянул на часы. - У вас есть мой номер телефона, звоните в любое время с любыми вопросами или проблемами. Я надеюсь, что ваше небольшое пребывание в нашем городе будет плодотворным; на самом деле, я надеюсь, что оно будет постоянным. Дайте мне знать ваше решение, как только вы его примите.

- Я обязательно это сделаю. Спасибо, мистер Купер.

- А теперь меня ждёт благоверная, и я не хотел бы её огорчать. Прекрасной первой ночи в Бернстоу!

Двое мужчин обменялись рукопожатием, и Купер ушёл.

Но Фартинг уже решил - со сравнительно лёгким сердцем - что Бернстоу был местом, где он мог бы быть счастлив, и что трейлер и другие припасы дяди Элдреда дадут ему больше, чем ему когда-либо понадобится на этой стороне могилы.

"К чёрту Америку! - он просиял при этой мысли, когда огляделся. - Это мой дом".

* * *

Во всяком случае, Мэл, учитывая некоторые её собственные ебанутые наклонности, нашла своё профессиональное призвание (среди прочего), и здесь мы видим, как она обслуживает своего нынешнего клиента, чьё имя было столь же неважным, как и его существование в качестве члена человеческого вида. Но сначала, сможем ли мы получить более чёткое представление о самой Мэл?

Сразу бросались в глаза её волосы, чуть не доходящие до плеч и кричащие своими яркими разноцветными прядями, которые почему-то казались металлическими: розовыми, голубыми, зелёными, оранжевыми и жёлтыми. Она была среднего роста, стройная, не особо фигуристая, и обладала очень низким индексом жировых отложений. Она была мускулистой и казалась немного мужественной; на её плоском животе виднелись черты пресса, напоминающего стиральную доску, а руки и ноги были в прекрасном тонусе. В целом, она излучала доминантную сексуальность и знала это. Один клиент заплатил кругленькую сумму за лазерное удаление всех её волос на лобке и в подмышечных впадинах, а две её груди были размером с мандарин с сосками, торчащими, как на бутсах для гольфа. Несколько любопытных татуировок украшали худощавое, почти мальчишеское телосложение. Всего на полдюйма выше вершины её вульвы были два чёрных крыла летучей мыши, которые разворачивались к передней части её бёдер. Крошечная, искусно сделанная змея окружала её щелевидный пупок. Она была живым воплощением извращённых фантазий.

Мэл время от времени тренировалась, но недостаточно, чтобы это могло объяснить её подтянутое тело. Вместо этого, если подсчитать, вероятно, хорошие гены объясняли бóльшую часть