Пламенный клинок - Вудинг Крис

Арен передвинул еще одну фигуру. Магистр Фассен взял и ее, и юноша в сердцах выругался, заставив противника нахмуриться. Арен поднял руку в знак извинения.

— Ну прошу, любезная Альса, поведай свою печаль, вдруг я сумею помочь, — не унимался магистр Орик.

— Помогать нечему, — грустно ответила няня. — Я беспокоюсь не из-за себя. Полагаю, ты слышал о недавних событиях в Солт-Форке?

Арен навострил уши. Среди местных только и разговоров было что о Солт-Форке, с тех самых пор, как известия достигли Шол-Пойнта. Восставшие оссиане захватили укрепленный город, расположенный близ слияния Мельничного потока с рекой Апсель. Овладев столь важным для судоходства узлом, мятежники ненадолго привели в расстройство все передвижения в той местности. Одни считали повстанцев героями, другие — опасными глупцами, грозившими навлечь ярость кроданцев на весь народ Оссии.

Арен следил за новостями с особенным интересом, поскольку его отец отправился в те самые края и должен был вернуться два дня назад. Никакой весточки, объясняющей задержку, не было, однако удивляться не приходилось. Скорее всего, промедление вызвала сумятица, произведенная восстанием, но Арен не мог отделаться от смутного беспокойства, что с отцом случилась беда.

— Но ведь Солт-Форк — повод для радости, а не для горя? — заметил магистр Орик. — Бунтовщики разбиты наголову.

— По милости Вышнего, — благочестиво добавил магистр Фассен.

— Да свершится воля его, — машинально пробормотал Арен.

— Я радуюсь победе, — ответила нянюшка Альса, — но скорблю о ее цене. У моей подруги Розы, жены свечного торговца, в Солт-Форке остался сын.

— Среди мятежников? — встревожился магистр Орик.

Нянюшка Альса помотала головой.

— Он нотариус. Но живет в городе, так что случившееся коснулось и его. Железная Длань в назидание наказала градоначальника и его советников, спутавшихся с бунтовщиками. Теперь допрашивают даже самых мелких служащих, крамолу ищут. Роза боится, что расправа постигнет и ее сына. Он оссианин, поэтому снисхождения ждать не стоит.

— Сострадательное сердце делает тебе честь, любезная Альса, — сказал магистр Орик. — Но горевать не стоит. Если он невиновен, бояться нечего.

— А если в чем-то замешан, то недостоин твоих слез, — сурово проговорил магистр Фассен.

Нянюшка Альса снова взялась за иглу.

— Разумеется, вы оба правы, — тихо согласилась она.

Арен пустил в ход последнего оставшегося великана и разделался с мечником. Магистр Фассен переместил другую свою фигуру, зайдя к великану с фланга и тем самым лишив его возможности передвижений. Арен бросил на выручку рыцаря, но противник успел разделаться с великаном. Юноша попытался увести из-под удара хотя бы рыцаря, однако магистр Фассен преградил ему путь своей королевой.

— Натиск поистине губительный, — заметил наставник. — Ты потерял почти все главные фигуры. Не готов признать поражение?

— Пока нет, — ответил Арен. Он передвинул своего ассасина сквозь брешь, где раньше стояла королева магистра Фассена, устремил его на черного короля и выиграл партию.

Наставник с гневом и изумлением воззрился сначала на доску, потом на своего ученика.

— Победа не дается без жертв, магистр, — усмехнулся Арен.

Магистр Фассен еще подыскивал ответную колкость, когда из проулка донесся стук копыт, и Арен вскочил на ноги. Появление верховых в такое время могло означать только одно.

— Отец! — Юноша стремглав помчался из гостиной по обшитым деревянными панелями коридорам, мимо портретов и бюстов кроданских мыслителей и полководцев. Слуги уже готовились встречать прибывших, когда Арен выскочил на широкое каменное крыльцо и выбежал по ступеням в парадный двор. Под фонарем, вокруг которого тучей порхали мотыльки, спешивались двое всадников: статный и высокий Рэндилл и его широкоплечий и коренастый телохранитель, брунландец Кун.

Рэндилл услышал приближение Арена и с распростертыми объятиями повернулся навстречу. Арен прильнул к отцу, такому теплому и могучему, вдыхая исходящий от него запах пота и кожаной амуниции. В их приветствии было больше оссианской страстности, нежели кроданской сдержанности, и объятия получились по-крестьянски неуклюжими, но в то мгновение Арену было все равно.

Отец вернулся!

Прибытие Рэндилла переполошило всю челядь. Конюх с дочерью бросились ухаживать за лошадьми. Дворовые девушки развели огонь, чтобы нагреть воду для ванны. Но самая большая кутерьма царила в кухне: поварята сновали в кладовую и обратно, а повар громогласно сетовал, что его застали врасплох. В город послали подручного мальчишку — заказать побольше бекона к завтраку, даже если ради этого придется разбудить мясника.

Пока Рэндилл находился в отъезде, дом словно опустел, но с его возвращением комнаты наполнились теплом. Не успел хозяин переступить порог, как на него набросился эконом с ворохом неотложных дел, но Рэндилл только отмахнулся и приобнял сына за плечи.

— Нет такого дела, которое не потерпит до утра, — заявил он. Потом подмигнул Арену: — Или, по крайней мере, покуда я не осушу кубок вина!

Поняв намек, один из слуг бросился откупоривать бутылку картанианского красного. Рэндилл направился в столовую, приветственно кивая домочадцам и прислуге; сын шел рядом, расплывшись в счастливой улыбке. Чуть позади, насупившись, вышагивал Кун.

— Ну как ты тут, мой мальчик? — спросил Рэндилл сына. — Наверняка угодил в какой-нибудь переплет!

— Меня пока ни на чем не поймали, — нашелся Арен, и смех Рэндилла эхом прокатился по коридору.

Оба наставника и нянюшка Альса присоединились к ним в столовой, наскоро прибранной после ужина. Серые бархатные шторы на высоких окнах были задернуты, над длинным узким столом висели светильники на серебряных цепочках. Самое заметное место и столовой занимал великолепный портрет императорского семейства, за бешеные деньги купленный в Моргенхольме у одного художника, клявшегося, будто картина писана с натуры.

Повар на скорую руку собрал для Рэндилла огромное блюдо с холодным мясным пирогом, маринованной рыбой, сырами и фруктами, а также состряпал миску ухи из соленого угря. Те, кто уже отужинал, потягивали вино или бренди, закусывая сладким печеньем.

— Надеюсь, твои дела на востоке разрешились благополучно? — осведомился у Рэндилла магистр Фассен.

— Не особо, — ответил тот, выуживая из миски большой кусок скользкого белого угря. Магистр Орик с легкой брезгливостью взглянул на него сквозь облако сигарного дыма. Пристрастие оссиан к угрям всегда вызывало у кроданцев отвращение, которое Арен в глубине души считал несправедливым, поскольку в состав одного из кроданских деликатесов входили вареные бычьи яйца.

— Серые Плащи дел наделали? — спросил Арен.

— Ха! — воскликнул магистр Орик. — Серые Плащи! Величают себя бойцами сопротивления, а на самом деле — скопище головорезов. У них даже мундиров нет. А как узнать своего, если на нем нет мундира?

— Сомневаюсь, что Серые Плащи существуют, — заметил магистр Фассен. — Тайное подпольное сообщество? Думаю, те, кому хочется нас изгнать, просто выдают желаемое за действительное. — Он сдвинул брови. — Однако соглашусь: Солт-Форк заставляет насторожиться. Смутьяны набрались наглости.

Рэндилл протер губы и уселся поудобнее. Его угловатое, жесткое лицо смягчалось, когда он улыбался, а улыбался он часто. Арен унаследовал от отца прямой нос и широкую челюсть, но нежные глаза и полные губы достались ему от матери.

— Серые Плащи или кто другой, они отъявленные мятежники. К несчастью, мы оказались поблизости от Солт-Форка, когда разразилась беда. Мне подвернулся кусок земли, на котором можно разбить хорошие виноградники. Мы как раз собирались ударить по рукам, когда Солт-Форк был захвачен и все торговые дела расстроились. А потом подошли войска, и стало вовсе не до сделок.

— Но возвращаться ты не спешил. — Арену не хотелось укорять отца, но сдержаться он не смог. Конечно, негоже донимать отца расспросами, однако юношу обижало, что Рэндилл не сообщил о задержке.