Возвращение в рай - Ширл Хенке

— Наконец-то жар спал. Хорошо, — сказала она, заставляя себя как ни в чем не бывало посмотреть в пронзительные голубые глаза Риго. Почему ей кажется, что он совсем не такой, как Бенджамин? В конце концов, они ведь так похожи.

— Почему меня связали, как свинью на бойне? — прервал Риго ее зло, еле шевеля запекшимися губами. Он изо всех сил дергал веревки, проклиная свою беспомощность.

— Вы лежали в лихорадке более суток. Что нам еще оставалось делать — пригласить сюда пятерых слуг, чтобы они держали вас?

Она подошла к изножью постели и начала развязывать его лодыжки.

«Господи, пусть он ничего не сможет вспомнить о сегодняшней ночи!» — молила про себя Мириам.

— Ты привязала меня к кровати распластанного и нагого женщина? — спросил он ее таким наводящим ужас тихим голосом, что она уже хотела остановиться.

— Бенджамин решил, что только таким образом вы не причините себе вреда. — Ее голос был ровным и спокойным, но щеки начинали пылать. Развязывая последнюю веревку она с большим трудом справлялась с дрожью в руках.

Риго видел ее замешательство, хотя она очень тщательно старалась скрыть перед ним какое-то волнение. Он попытался вспомнить, что же произошло ночью.

Был сильный жар. За двенадцать лет он участвовал более чем в сотне битв и представлял, каким может быть лихорадочный бред раненых.

— Ты говоришь по кастильски? — спросил он, сверля ее глазами.

— Не слишком хорошо, но понимаю. Бенджамин учил меня, — объяснила она, сознавая, что нет смысла лгать если ему так легко узнать правду.

— Что же я говорил, леди Мириам, связанный, благодаря вашему зелью? — спросил он горько, опасаясь худшего. Она тревожно вздохнула.

— В основном вы мямлили что-то невнятное. Его рука с поразительной скоростью скользнула вниз, и он железной хваткой схватил ее запястье.

— Что я бормотал? — Риго стиснул зубы, пытаясь перебороть волну головокружения, крепко держась за ее руку. Чувствуя его слабость, она попыталась вырваться.

— Отпустите меня! Мне больно! Хорошо же вы платите тому, кто всю ночь протирал ваше горящее в лихорадке тело. Словно ожегшись, Риго отпрянул, и Мириам поспешно отошла от кровати.

— А где прошлой ночью был мой брат? Вы одни ухаживали за мной или нет, миледи? — Риго тщательно пытался восстановить в памяти прошедшую ночь.

— Когда вы начали бредить и лихорадка усилилась, у меня не оставалось выбора, или… надо было придушить вас и заодно избавить от страданий! — Выдержав паузу, Мириам добавила: — Конечно, если бы я сделала это, в другой жизни вас ждали бы еще большие страдания, вы, женолюбивый безнравственный язычник!

Внезапно он уловил слабый аромат, исходивший от нее, — это был запах роз. Его хмурый взгляд прояснился, и холодная улыбка тронула губы, когда он вспомнил, как ласкал ее грудь, чувствуя, что раньше она не испытывала ничего подобного.

Мне снилась Луиза — очень правдоподобный сон… — Он дерзко разглядывал ее, скользя взглядом с лица вниз по слабовыраженным округлостям фигуры, невольно останавливаясь на груди.

«Однако, как-то мне нужно освободиться от этих пут», — размышлял он.

— На ваш взгляд, я менее соблазнительна, чем толстушка Луиза. Испанец, мне не нравится, когда со мной обращаются, как с полковой шлюхой.

— Так, значит, поэтому ты одеваешься в это бесформенное платье, да еще таких мрачных цветов, или иудейки все одеваются, как монахини? — спросил он, поражаясь своему любопытству.

«Неужели она и вправду верит, что не может быть желанной?»

Мириам возмутилась.

— Я не надела ничего яркого, и тем более юбку с фижмами, потому что это помешало бы моей работе. — С этими словами она решительно направилась к двери.

Риго ощутил знакомое чувство томления и, пораженный, отметил, что эта высокомерная иудейка возбудила его. Он всегда предпочитал пышных женщин. Вспомнив ее реакцию на Луизу, он рассмеялся:

— Лучше бросьте свой пост, леди Мириам, и желательно вам поправиться! — крикнул он вслед закрывающейся двери.

Исаак получил через посыльного письмо на имя Риго. Оно прошло длинный путь из Нового Света через Севилью в места дислокации армии генерала Пескары. Ему писал его брат — Бартоломее.

Нахмурившись, Исаак думал, не служит ли этот монах, состоящий в ордене доминиканцев, инквизиции.

«Может быть, теперь настало время поговорить с племянником и намекнуть, что уже пора решать, где они собираются жить».

Риго полулежал в просторной мягкой постели, Опираясь на подушки, заботливо уложенные миленькой служанкой, в глазах которой читался и страх, и интерес к новому и очень странному члену семейства Торресов.

Он был совершенно счастлив после купания. Длинные черные волосы были аккуратно подрезаны до плеч; и, невзирая на слабость и боль, он чувствовал себя гораздо лучше

За последние два дня Риго ни разу не видел своей докторши. За ним ухаживал Бенджамин, не перестававший удивляться его жизнестойкости. Риго еще не совсем определился своем отношении к брату, который очень старался показать ему свое расположение. Было трудно не симпатизировать его золотистой внешности, хотя он был не просто его братом, а сыном ненавистного отца.

Раздумья Риго были прерваны коротким стуком в дверь…

Риго кивком поздоровался с дядей. Мужчины изучали друг друга. Риго не отвел глаз, и эта самоуверенность удивила Исаака.

Чуть заметно улыбаясь, так, что его умные синие глаза оставались серьезными, он сказал:

— Бенджамин не преувеличивал. Ты действительно выглядишь гораздо лучше.

— Своим медицинским мастерством он спас мне жизнь. Я в долгу и у вас, дон Исаак, ведь вы приняли врага в своем доме. — Взгляд Риго скользнул на письмо, которое держал Исаак, потом снова на его лицо.

— К сожалению, наша встреча состоялась не при самых благоприятных обстоятельствах. В тебе течет моя кровь, и я не мог отказать тебе, — ответил Исаак, подходя ближе к кровати.

— Думаю, мы найдем общий язык, даже если и не понравимся друг другу, — сказал Исаак раздраженно. — Мы оба вынуждены полагаться на свой ум. Сейчас вы в моей власти. И прежде чем я позволю вам отправиться вместе с Бенджамином в Эспаньолу, я больше узнаю о вашем старшем брате — доминиканце. — С этими словами он протянул Риго письмо.

Мельком взглянув на печать и узнав отпечаток доминиканского монастыря в Санто-Доминго, Риго рассмеялся:

— Черт возьми, какой же путь проделало это послание, чтобы добраться до меня, а вы решили, что Бартоломео — шакал Вликой Инквизиции! — При мысли о том, что мягкосердечный Бартоломео может быть инквизитором, Риго расхохотался. — Кто угодно станет наживаться на человеческом несчастье, только не мой старший брат. Он посвятил свою жизнь тому, чтобы защищать жалких дикарей-индейцев. Бартоломео де Лас Касас еще меньше, чем вы, одобряет то, что я стал солдатом. — Потом Риго пришла в голову другая мысль, и он снова едва удержался, чтобы не рассмеяться.