«Мы жили обычной жизнью?» Семья в Берлине в 30–40-е г.г. ХХ века - Тимофеева Татьяна Юрьевна

Что же собой представляли берлинские семьи, которые должны были воспринять эту идеологию, стать ее активными приверженцами? По результатам переписи 1939 г. из почти 4,4 млн. постоянно проживающих в городе жителей 76 % приходилось на людей в трудоспособном возрасте — от 15 до 65 лет (из них совершеннолетние от 21 года — 69,8 %), пожилые старше 65 лет составляли 8,8 %, дети до 15 лет — 15,2 %. Большинство населения — 83,7 % — были верующими, преимущественно протестантами (70 %)[44]. Больше всего людей проживали в центральных районах, меньше всего — на востоке и севере Берлина[45]. По социально-профессиональному составу население Берлина в 1939 г. распределялось следующим образом: в индустриальной столице преобладали рабочие вместе с членами своих семей, далее шли служащие, «самостоятельные», т. е. владельцы собственного дела, затем чиновники (особенность Берлина как столицы) (см. диаграмму в Приложении № 4)[46]. Долю «средних слоев» (служащие и «самостоятельные» без элиты) можно оценить приблизительно в 32 % от общего количества жителей, что практически соответствовало средним общегерманским показателям (36,2 %)[47].

Что касается семейного положения, то жениться мужчины в очень редких случаях начинали с 18 лет, женщины — с 16, однако преобладающим брачным возрастом, как и в остальной Германии, был период от 25 до 30 лет[48] (см. Приложение № 7). Несмотря на отрицательное влияние экономического кризиса 1929–33 г.г. число заключаемых браков по всей Германии медленно росло: 589 тыс. в 1929 г., 740 тыс. в 1934 г.[49], большинство берлинцев (1 млн. 125 тыс. 783 мужчины и 1 млн. 126 тыс. 368 женщин) состояли в браке, 818 тыс. 939 мужчин были холостыми, вдовцами и разведенными. Число одиноких женщин в Берлине ненамного превосходит число замужних — 1 млн. 230 тыс. 371 чел. в основном за счет большого количества вдов — 283 тыс. 565 чел., это очевидные следы Первой мировой войны…[50]

Меньше всего берлинцы заключали браков с 1924 по 1926 г.г., в среднем по 26 тыс. в год, с 1928 по 1932 г. это среднее число увеличивается до 35 тыс., отражая надежды на лучшее в результате стабилизации и появление материальных резервов у людей (в 1929 г. — 39 тыс., однако в 1931 и 1932 г.г. — резкое падение до 31 тыс.). Новый скачок 1933 г. до 41,5 тыс. браков свидетельствует о надеждах, связанных в том числе со сменой власти и широко пропагандировавшимся «новым началом» для Германии, затем следует абсолютный максимум 1934 г. — 54,2 тыс. браков — видимо, многие пары решили наконец осуществить запланированное ранее бракосочетание, национал-социализм разворачивал демографическую пропаганду и социально-политические мероприятия, пытался сдвинуть с мертвой точки ситуацию на рынке труда — далее количество браков стабилизируется на все же более высокой цифре, чем в период Веймарской республики, — в среднем, 45,5 тыс. в год[51].

На протяжении всего рассматриваемого временного отрезка, начиная с 1922 г., наиболее быстро в Берлине растет число бездетных семей как в абсолютных цифрах, так и по отношению к семьям с детьми; на фоне общего повышения рождаемости молодые пары, заключившие брак после 1933 г., все же не спешат обзаводиться потомством. Ранее это соотношение было обратным, до 1914 г. число бездетных пар еле-еле дотягивало до 1/6 части семей с детьми![52] Большая часть матерей была в возрасте от 21 до 40 лет. Наиболее распространенным вариантом стала семья с 1 ребенком, их количество постоянно чуть ли не вдвое превышает число семей с двумя детьми, а последних уже, в свою очередь, в 3 раза больше, чем семей с тремя детьми. Семьи с большим количеством детей постоянно были в незначительном меньшинстве, не более 2 тыс. на весь город, этим Берлин отличается от более высоких средних цифр по Германии[53]. Среднее количество членов отдельного домашнего хозяйства в городе не превышало 3 чел.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

В целом, описанные тенденции соответствуют общему направлению эволюции семьи в ХХ веке в развитых странах Европы и Северной Америки, тем более в крупных городах[54]. К сожалению, более подробных данных о количестве детей в семьях с разным материальным достатком нет, однако и здесь по результатам опросов и материалам воспоминаний можно предположить совпадение: чем выше образовательный уровень семьи, тем меньше в ней детей, материальные и жилищные условия здесь находятся по значимости лишь на втором месте.

Если посмотреть на кривые рождаемости и смертности за 1925–1944 г.г., то до 1934 г. в Берлине умирало больше людей, чем рождалось, причем расхождение линий становилось с каждым годом все больше, затем за счет скачка рождаемости в 1933–1934 г.г. их положение меняется и вплоть до середины 1942 г. число новорожденных опережает умерших, затем обе кривые резко падают, особенно количество появившихся младенцев[55] (см. Приложение № 6). Очевидно, что и приход к власти национал-социалистов параллельно с улучшением общей экономической ситуации, с одной стороны, и мобилизация мужского населения на войну, начало систематических бомбардировок Берлина вместе с ухудшением снабжения населения и продовольственной ситуации в Германии, с другой, оказали определяющее влияние на демографические процессы в городе.

Какие же конкретные меры для воздействия на семейно-демографическую ситуацию в подкрепление к усилиям расово-биологически и государственно ориентированной пропаганды предприняли нацисты? Наиболее наглядные сдвиги и в Берлине, и в Германии в целом происходят после 1933 г. в численности безработных, кривая которой в Берлине напоминает почти вертикально заостренную верхушку горы (см. Приложение № 5): взлетая вверх с 1929 г., достигая в 1932 г. своего максимума в 640 тыс. чел. (21,3 % от трудоспособного населения, вероятно, за счет преобладания рабочего класса, наиболее сильно затронутого кризисом; во всей Германии в этот период было около 6 млн. безработных), затем она переходит в фазу столь же стремительного падения до почти нулевой отметки в 1938 г.[56]. До этого с начала века число безработных в столице никогда не снижалось меньше рубежа в 100 тыс. чел.

Забегая веред, можно отметить, что именно этот признанный факт решения острейшей проблемы безработицы наиболее сильно повлиял и на сознание людей. То, что отец, глава семьи, получил работу или восстановил свое дело, отмечает большинство современников как в устных рассказах, так и в письменных воспоминаниях в качестве свидетельства перемен к лучшему после прихода к власти НСДАП или даже как положительный повод к изменению отношения к Гитлеру. О цене и средствах, которыми нацисты достигли этого успеха, прежде всего о цели внезапного расширения военного производства, массы людей даже не задумывались…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Одним из путей возвращения мужчин на рабочие места было освобождение их женщинами. Параллельно необходимо было начать и преобразование государства в «мужской союз», заставив определенную часть образованных женщин уйти из тех профессиональных сфер, где они к тому времени уже достигли определенных успехов, например, из адвокатуры, медицины, высшей школы, даже из предпринимательского бюро.

Для решения этих проблем был использован старый метод кнута и пряника: 30 июня 1933 г. принимается новая редакция закона «О правовом положении женщин-служащих» 1932 г. В соответствии с ней замужние женщины, чье экономическое положение не вызывает опасений, т. е. те, которые могли рассчитывать на содержание своими родителями или мужьями или сами были независимы, могли быть подвергнуты увольнению[57]. В том же месяце под прозрачным названием «Закон об уменьшении безработицы» издается постановление, по которому были введены беспроцентные семейные ссуды для молодых семей в размере до 1000 рейхсмарок (2/3 среднего годового дохода) — при условии, что юная жена сразу же после свадьбы оставляет свое рабочее место[58]. Под действие закона, естественно, попадали только браки, заключаемые «в интересах народного сообщества», т. е. «истинных арийцев», которые должны были заполнить специальную анкету о «наследственном здоровье». Исключались из его сферы и одинокие матери.