Миссия выполнима - Брайан Гарфилд

Журналисты расселись по местам. В другом конце галереи он увидел Сандру, со стороны выглядевшую очень профессионально с блокнотом в руках и готовым к записям карандашом.

В нижней части зала появились конгрессмены и стали рассаживаться на расставленных полукругом креслах. Спикер палаты представителей, Милтон Люк, появился из двери, расположенной за трибуной докладчика. Привратник сопровождал сановных лиц и показывал им их места. Кресло Боба Уолберга было в третьем ряду над трибуной и немного левее; он прикинул расстояние и пришел к выводу, что его бомба заденет большую часть мест в левом крыле палаты представителей.

Кто-то постучал по микрофону, проверяя звук; по залу разлетелось эхо. Капеллан нижней палаты взошел на трибуну, и Боб Уолберг услышал его старческий голос, разнесшийся через громкоговорители: «Да благословит Господь…» Боб Уолберг автоматически вспомнил Тридцать третий псалом, и на мгновение перед ним предстала субботняя школа при храме в Кулвер-Сити, старый раввин, говоривший мудрые и благочестивые слова о подобии Бога и человека. Он вспомнил свое бармицвэ[2] и велосипед, который подарил ему отец. Глуповатых обывателей, притворявшихся либералами, резкий запах в гастрономической лавке, Национальную ассоциацию содействия прогрессу цветного населения, всеобщее лицемерие.

– Всемогущий Господь, – говорил священник, – перед открытием девяносто пятого конгресса мы благодарим Тебя за Твое милосердие и попечение о нас…

В лето его бармицвэ произошли волнения в Уотсе, и Боб Уолберг помнил, как отец зарядил свое ружье, говоря: «Пусть эти ублюдки только попробуют сунуться на нашу улицу». У отца, несмотря на то, что он называл себя социалистом, был первый в округе цветной телевизор, и он нанимал рабов, мексиканцев и черных, чтобы они стригли его лужайки, убирали в магазине и содержали в порядке дом, пока чета Уолбергов проводила уик-энд в Лас-Вегасе. Боба и Сандру отправляли в летние лагеря и привилегированные школы для детей из зажиточных семей.

– Да пребудет милость Твоя и мудрость Твоя на участниках этого конгресса, дабы преисполнились те, кто взошел на этот священный Холм ради блага нации, благой волей и благородством духа. Именем Господа нашего Спасителя. Аминь.

Священник сошел с трибуны, и его место занял секретарь палаты представителей. Боб Уолберг посмотрел на часы.

– Уважаемые члены палаты представителей, избранные в девяносто пятый конгресс! В соответствии с Двенадцатой поправкой к Конституции и положением девять-четыре-тире-шесть-четыре-три, принятым девяносто четвертым конгрессом, мы собрались сегодня на первое совместное заседание девяносто пятого конгресса Соединенных Штатов. Согласно закону, секретарь подготовил официальный список вновь избранных представителей. В девяносто пятом конгрессе представлены мандаты четырехсот тридцати пяти избирательных округов…

Было бесполезно говорить отцу, что он старый лицемерный идиот. Он не признал бы правды, даже если бы ее ткнули ему в глаза. Он посылал пожертвования в Израиль и держал деньги в банке, имевшем дела с Южной Африкой, и ему ничего невозможно было доказать.

– А теперь второй секретарь огласит список.

– Штат Алабама. Мистер Прайс…

Шестнадцать минут первого. Еще восемь или десять минут, и надо уходить. Главное, не подать виду, что ты торопишься. Спросить охранника у выхода, где находится мужской туалет.

– Штат Миссисипи. Мистер Бэйли…

Он почти чувствовал, как бомба тикает у него в ногах. Время двенадцать девятнадцать. Механизм поставлен на двенадцать сорок, так же как и все остальные. Надо встать в двадцать пять минут первого, подумал он. Останется еще пятнадцать минут, чтобы убраться. Линк будет ждать в машине на углу нового здания сената, а Дарлин припарковала «олдсмобил» на Теннеси-авеню, так что есть резерв: если какой-нибудь идиот придерется к одной из машин, можно будет уехать на второй. К тому времени, как они начнут оцеплять квартал, мы будем уже ехать через Балтимор, по главной магистрали к Джерси.

«Мученичество – ерунда, – вбивал им в голову Страттен. – Любой идиот может стать мучеником. Мы должны доказать им, что можем сделать это и спокойно уйти. В этом весь фокус. Не только в том, что мы можем нанести удар истеблишменту, но и в том, что он бессилен против нас».

Какая-то девица по соседству с Бобом Уолбергом стала бросать на него странные взгляды. Он изобразил на своем лице внимание и сделал вид, что пишет что-то в своем блокноте.

– Оглашением списка засвидетельствовано, что в зале присутствует четыреста двадцать семь представителей. Кворум есть. Следующим пунктом в повестке дня стоит избрание спикера палаты представителей девяносто пятого конгресса. Прошу вносить предложения… Мистер Брекениер из Луизианы.

– Господин секретарь, как председатель фракционного совета демократов, я предлагаю вновь избрать на пост спикера палаты представителей девяносто пятого конгресса достопочтенного Милтона С. Люка, представителя от штата Коннектикут.

– Мистер Вуд из Калифорнии.

– Господин секретарь, как председатель консультативной комиссии от республиканцев, по поручению этой комиссии и в соответствии с предоставленными мне полномочиями, предлагаю избрать на пост спикера палаты представителей девяносто пятого конгресса достопочтенного Филиппа Крэйла, представителя от штата Нью-Йорк.

– Достопочтенный Милтон С. Люк, представитель от штата Коннектикут, достопочтенный Филипп Крэйл, представитель от штата Нью-Йорк, внесены в список кандидатов. Будут еще какие-нибудь предложения?… Предложений больше не поступило, и я назначаю счетчиков голосов. Мистер Блок из Огайо, мистер Уэстлейк из Иллинойса, мистер Ладлэм из Калифорнии и мистер Моррисон из Вермонта. Займите свои места у трибуны. Вы будете оглашать имена представителей, и каждый из них должен назвать фамилию кандидата, за которого он отдает свой голос, – соответственно, Люка или Крэйла. Итак, начинаем оглашение списка.

– Штат Алабама. Мистер Прайс…

Боб Уолберг бросил взгляд на часы, потом – на другой конец галереи. Сандра смотрела в его сторону.

Пора. Он встал, тихо извинившись перед соседкой, положил на кресло свой кейс, как бы для того, чтобы занять место, пробрался через весь ряд к выходу и подошел к дверям. Боб Уолберг прошептал несколько слов на ухо охраннику, тот показал направление и тоже прошептал что-то в ответ. Боб Уолберг не разобрал ответа, но понимающе кивнул, поблагодарил за помощь и двинулся по коридору.

12.30, восточное стандартное время.

Из Капитолия было лучше всего выходить через восточное крыло, поскольку здесь вы оказывались на сравнительно тихих авеню Пенсильвания и Мэриленд. Учитывая это, Дэвид Лайм занял наблюдательный пост возле своей машины на улице Ист-Кэпитол, расположенной чуть ниже левого портала, откуда он мог видеть всех выходивших из здания. Правда, отсюда он видел только общий план; от такого наблюдения немного толку, как, впрочем, и от всего остального.

Он все время боролся с желанием забраться в машину, схватить микрофон и прорычать в него: «Что-нибудь нашли?» Но будь у них новости, они дали бы ему знать.

Он еще раз огляделся по сторонам, сделав полный круг на каблуках, и его внимание привлек зелено-голубой «плимут», стоявший на обочине дороги возле нового здания сената. За рулем сидел молодой самоуверенный негр, из выхлопной трубы вылетал белый дымок. Лайм автоматически занес номер машины в записную книжку и на этот раз уступил искушению взяться за микрофон.

– Центральный, на связи Лайм.

– Слушаю вас, Лайм.

– У нас есть кто-нибудь на Мэриленд-авеню между мной и Стэнтон-сквер?

– Подождите… Машина пятьдесят девять, вы стоите на Мэриленд? Где именно? Ладно, оставайтесь на связи… Лайм?

– Я здесь.

– Ваш запрос подтверждаю.

– Держите машину на Мэриленд, пока не получите от меня дальнейших указаний.

Он услышал, как Центральный переслал сообщение машине пятьдесят девять и почувствовал знакомое раздражение, которое испытывал всегда, когда имел дело с автопатрулями: общаться можно только с Центральным, остальные машины недоступны, все указания дублируются Центральным, и на переговоры уходит масса времени. Он понимал целесообразность такой системы связи, но все равно это выводило его из себя.

Лайм сказал в микрофон:

– Передайте это машине пятьдесят девять, пожалуйста. Четырехдверный «плимут» семьдесят второго года, цвет морской волны, номер штата Нью-Джерси: эс, би, ди, три, три, четыре. Если эта машина появится на Мэриленд и в ней будет сидеть еще кто-нибудь, кроме водителя, вы должны ее остановить.

– Подтверждаю, Лайм… Машина пятьдесят девять…

Лайм отдал микрофон шоферу и вернулся к разглядыванию подъезда Капитолия. На лестнице появился Чэд Хилл, он перепрыгивал через две ступеньки – не потому, что очень спешил, это была его обычная манера ходить по лестницам. Когда Лайм ушел из Управления национальной безопасности в Секретную службу, он не смог взять с собой своих людей, и ему пришлось работать с чужими. До сих пор у него не было никаких разумных оснований для увольнения Чэда Хилла, но этот парень имел удивительную способность выводить его из себя. Все, что Лайму оставалось, это повторять: «Господи, избавь меня от этого живчика».