На передней линии обороны. Начальник внешней разведки ГДР вспоминает - Вернер Гроссманн

Сокурсники вдруг исчезают, их здесь просто больше нет. Никто этого не объясняет, никто не решается спросить.

Потом просачиваются причины таких бесед. По некоторым имеются «сомнения в кадровой и политической благонадежности». Другие уже готовятся непосредственно к работе разведчика или их забирают в конце 1952 года в штатные сотрудники находящейся в стадии строительства службы.

Неуверенность среди курсантов получает новую пищу, когда вдруг неожиданно исчезает Бруно Хайд. Причин мы не узнаем. Позднее догадываемся о взаимосвязи со снятием с постов Франца Далема и Пауля Меркера. Бывший борец за свободу Испании Франц Далем будет исключен из Политбюро и Центрального Комитета в связи с процессом над Сланским в Чехословакии. Член Политбюро Пауль Меркер спотыкается о так называемую «аферу Ноеля — Филда» и приземляется беспартийным заведующим общепитовским кафе в Лукенвальде.

Перемена в руководстве школы для нас, курсантов, как благословение. С приходом нового шефа Роберта Корба на улице Чайковского все меняется в лучшую сторону. Конечно, конспирация и соблюдение тайны и далее определяют нашу совместную жизнь, но общая атмосфера становится человечнее, более нормальной, приятной и сносной.

Зрелый возраст Роберта вызывает наше уважение, не говоря уже о его политической борьбе во времена фашизма, его интеллигентности, его громадной общей эрудиции и знании общественно-исторических связей. И не в последнюю очередь, его общительной и человечной натуре. Он интересуется не только каждым курсантом, но и его семьей. Он урожденный чех, и не только знает Швейка, но и может его играть. Смех — неотъемлемая часть его повседневной жизни. Роберт Корб умеет общаться с людьми, привлекать их на свою сторону и воодушевлять. Он один из нас, и в то же время — признанный идеал. Позже он станет начальником ЦИАГ — Центральной аналитической группы Министерства госбезопасности. Популярны его политические доклады, а также организация часов досуга курсантов, когда он рассказывает о своей нелегальной работе и иногда даже играет на аккордеоне.

В начале 1953 года я неожиданно получаю в берлинском районе Фридрихсфельде небольшую трехкомнатную квартиру. Дом, сильно пострадавший во время войны, вскоре был быстро восстановлен. Радость от того, что жена и дети, наконец-то, смогут перебраться в Берлин, явно компенсирует недостатки нашего нового жилища.

Отпуск мне не дают, и моя жена все должна устраивать сама. Мы очень надеемся отпраздновать мой день рождения в начале марта уже в новом жилье. Однако переезд в Берлин, расчлененный город, в 1953 году непрост. Бригитта заполняет бесчисленные формуляры, вносит в списки всю мебель, каждую кофейную ложку. Учитывается все, и на все требуется разрешение. Из-за открытой границы мы не имеем права доставить мебель на автомашине Наше имущество переправляется по железной дороге, что занимает не менее трех дней. Итак. Бригитта оказывается поначалу без крова, выбивает в ЦК СЕПГ гостиничный номер и попадает, к своему ужасу, в ночлежку вблизи от Александерплац.

Она одна оборудует квартиру, просит родственников привезти детей в Берлин. Я же окончательно увязаю на улице Чайковского так как в связи со смертью Сталина 5 марта 1953 года руководство школы объявляет тотальный запрет на увольнения. Маркус Вольф произносит траурную речь. Для нас умер не только последний классик марксизма, произведения которого мы досконально изучаем, конспектируем и цитируем, но и вождь всех трудящихся, победитель германского фашизма — наш великий идеал.

Через несколько дней после моего дня рождения в марте жена, наконец, встречает меня в новой квартире. Я и в дальнейшем не имею права сообщать ей свое место пребывания. Все остается по-прежнему, кроме того, что я отныне могу чаще бывать дома.

Надежда что в апреле закончится обучение в школе, а с этим и раздельная жизнь, вдруг рушится. Непосредственно перед Пасхой 1953 года к противнику переходит Готтхольд Крауз, сотрудник создаваемой службы внешнеполитической разведки. Западногерманские власти объявляют акцию «Вулкан» и «арестовывают 35 восточногерманских агентов». Но об этом мы в школе ничего не знаем, как и о том, что эта акция оборачивается для противной стороны большим провалом. Так как этот человек знает немного, он пускает в ход свою фантазию. Западные средства массовой информации для нас недоступны, наши газеты информации об этом не дают, а руководство школы хранит молчание. Мы лишь замечаем, что произошло нечто неприятное. Снова объявляется тотальный запрет на увольнения, и нахождение в школе продлено на неопределенное время. Вновь растет большая неуверенность. Снова мы не знаем, как все пойдет дальше.

Времени для передышки у нас не остается. О 17 июня 1953 года, о забастовке строителей на Сталиналлее, о демонстрациях в центре Берлина, о советских танках мы читаем в газетах. Для нас ясно: контрреволюция на марше. Когда все позади, мы должны изучать на улицах Берлина настроение населения. Отчеты, которые мы пишем, весьма скудные. Я исхожу, в основном, из рассказов жены и ее знакомых в жилом районе.

Некоторым из нас предстоят, наконец, настоящие испытания. Я должен установить контакт с проживающим в Западном Берлине агентом и тайно провести его через границу для встречи в восточной части Берлина. Подготовка краткая и сжатая и по будущим масштабам довольно непрофессиональная.

Рихард Штальманн забирает меня на машине у школы. Во время поездки в лес напротив западноберлинского района Фронау он показывает мне фотографию мужчины на паспорт, называет его имя, номер телефона, место встречи и пароль. Я пытаюсь все запомнить. В лесу мне надо пересечь небольшой ров — это граница секторов — затем поехать в центр Берлина и вернуться с агентом к согласованному часу на то же место.

Пытаюсь узнать у Рихарда, что я должен сказать, если меня кто-то увидит в лесу и спросит куда я иду. Не задумываясь, он рекомендует мне «Ну, и скажи, что ты ищешь чернику». Я сердито ставлю под сомнение правдоподобие этой легенды, ибо на мне костюм и галстук Никто перед этим не сказал мне, что меня ожидает. Благо, ввиду отсутствия любознательных прохожих мне не приходится разыгрывать лесного духа. Без осложнений я встречаюсь с ожидаемым партнером и легко уговариваю его перейти в Восточный Берлин. Трудности возникают потом, когда я не нахожу условленного места для перехода.

Ввод советских войск в Берлин. 17 июня 1953 г.

Вмиг все улицы и жилые дома во Фронау начинают казаться мне одинаковыми. Тогда мы идем прямо в направлении границы. Мы вынуждены долго плутать, прежде чем найдем тех, кто нас ждет. Молодой чекист Олльдорф выполнил свое первое настоящее задание.

В таких