Правильный выбор - Татьяна Ренсинк
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ты отправляешься со мной, — прозвучал, как гром с неба, голос Алексея у него за спиной, что заставило обернуться. — Так и будешь молчать, стервятник? — оскалился на него начинающий вскипать яростью Алексей. — Хочешь бесов во мне разбудить?! — развёл он руками. — Мог бы тебя и наказать за удар!
Но Иван молчал. Лишь прямо смотрел в глаза. Алексей не смел устроить драку. Он понимал, что пока на это не хотел бы тратить время, как бы ни желал проучить и вызвать на разговор упрямого собеседника. Вобрав в себя терпения, он сказал более спокойным тоном:
— Мы едем в Петербург вместе. Я так понял, по твоему виду и что ты уже приготовил коня, дорога туда пролегла. Что ж… Мы поедем… Я знаю, где найти актрису Екатерину Семёнову, а подле и Милану. Я обойду все театры Петербурга, Москвы, если понадобится. Но я её найду! Иван так и молчал. Алексей уже начал привыкать к безмолвному собеседнику и, не дожидаясь ни единого слова, ушёл на конюшню, где убирающийся там другой конюх подвёл готовую лошадь. — Вот, Ваше Сиятельство, знал, что нужно будет, — пояснил он.
Алексей ничего не ответил и, усевшись верхом, рванул следом за уже скачущим прочь от имения Иваном… Их путь продолжался подле друг друга. Только спешка, только желание побыстрее оказаться в столице были здесь, направляя добраться к цели как можно скорее…
10
Как ты зорька-зорюшка мила, Как тепла ты в розовых цветах. Вновь прольётся на душу слеза, Что хочу в родные я места.
Родные мне луга, река Зовут меня, заря моя. Разлука злая вдруг пришла, Но не забыть свои края. Разлука зла, но край забыть нельзя.
Ты напомни зорька, расскажи, Как шумели наши камыши, Как ласкали речки берега, Как на лугах дремала я в цветах.
Родные мне луга, река Зовут меня, заря моя. Разлука злая вдруг пришла, Но не забыть свои края. Разлука зла, но край забыть нельзя.
Что ж мне делать, зорька, подскажи, Как пути дорожки мне сложить, Чтобы все преграды мне пройти Да в свой край родимый всё ж дойти.
Родные мне луга, река Зовут меня, заря моя. Разлука злая вдруг пришла, Но не забыть свои края. Разлука зла, но край забыть нельзя.
Закончив петь, Милана опустила взгляд. Перед ней сидевшая за фортепиано молодая женщина прекратила игру и ласково улыбнулась:
— Превосходно, милочка! Ну же, заскромничала… Талант у тебя есть, я не ошибалась в тебе! Порекомендуем тебя. А платок снимай! Он тебе долго не понадобится! — Да, Екатерина Семёновна, — вымолвила Милана и ослабила узел платка, что укрывал на голове её заплетённые волосы.
— Ах, Иван Алексеевич уж заждался меня в карете, — поднялась Екатерина Семёновна, чуть расправив кружева своего роскошного наряда. — Пора. Нынче будет свет смотреть на меня. Нынче в театре Поликсену играть. А потом мы представим Василию Александровичу и тебя, милая, — коснулась она руки Миланы. — Тебе надо быть смелее и забыть обо всех заботах вокруг, пока поёшь! А ко всему прочему, мы должны заняться и твоим образом! Ты должна выглядеть исключительно, на высшем уровне, прекрасно и голосом, и внешними данными, и нарядами. Тогда слава и успех не покинут никогда! — Мы уж поможем, — высказали хором довольные Ольга и Ирина, сидевшие рядом. — Милые у тебя подруги, — улыбнулась Екатерина Семёновна. — Я пошла, а вы займитесь, займитесь детьми, я и моя сестра вам доверяем, — помахала она Ольге и Ирине и медленной поступью удалилась из комнаты.
— Кстати, — кинулась сразу шептать Милане Ирина. — Ты поёшь лучше её. Твой голос сильнее! — Ну тебя, — махнула Милана рукой и улыбнулась. — Не скажи ей такое, а то и приживалками при её сестре не быть. — Точно, — подхватила Ольга. — Выгонят тут же на улицу, или барину вернут, чего ещё хуже…
Но Милана уже не слушала подруг. Она думала о словах Екатерины Семёновны и понимала, что на сцене для актрисы важен не только голос, но и талант играть любые роли. Получится ли у неё это, она не знала, а в душе и не понимала, хотела ли она быть актрисой, хотя бы не такой, как Екатерина Семёновна, а пониже статусом.
Она на миг представила себе большую сцену и как поёт, но представить себя в роли иной, играть кого-то другого, чем она есть, — не могла, как ни старалась.
Тем временем петербургская знать собиралась вновь показать себя и посмотреть представление в театре, специально для них организованное. Приветствуя друг друга поклонами, краткими фразами, улыбками, дамы в роскошных нарядах и их высокоуважаемые кавалеры рассаживались по местам перед огромной театральной сценой.
— Скептическая, полная пессимизма трагедия, — говорил Алексей, устроившись вместе с Иваном также в зале, на что Иван ничего не ответил. — Это всё от складывающегося настроения России-матушки, — пояснил сидевший с другой стороны грузный пожилой мужчина. — Загорский, Пётр Андреевич, — кивком представился он Алексею. — Князь, Алексей Николаевич Нагимов, — кивнул Алексей, на чём их знакомство завершилось, поскольку рукоплескания зала пробудили их внимание к начинающемуся представлению.
Молча и терпеливо просмотрев все пять действий трагедии, Алексей мельком взглянул на Ивана, когда героиня Поликсена говорила свои заключительные слова:
— Среди тщеты надежд, среди страстей борьбы, мы бродим по земле игралищем судьбы. Счастлив, кто в гроб скорей от жизни удалится; счастливее стократ, кто к жизни не родится! — Вот и была она, — шепнул внимательному Ивану Алексей. — Это Екатерина Семёнова. Через неё мы найдём их.
Взгляд Ивана обратился медленно на него, но ответа не последовало, что уже не удивляло Алексея. Но, выйдя из театра и остановившись в стороне, он спросил его:
— Что ты думаешь об этой трагедии? — Политическая. Вполне подходит к нынешнему времени, — ответил Иван, глядя на выходящие из театра знатные лица, которые активно обсуждали только что просмотренное представление и рассаживались по своим экипажам. — Это, кстати, не самая удачная постановка Озёрова. У него успешны иные, — сказал Алексей, надевая перчатки и поддерживая свою трость под мышкой. — Успех ему, к слову, принесла именно Екатерина Семёнова. Но признаюсь, голос твоей сестры во
