отЛИЧНОЕ... где, с кем и как - Лена Ленина

Два последующих этапа очень важны, но, похоже, второй важнее первого. Первый — это качественное производство высокопрофессионального продукта, а второй — его сдача клиенту. В первом случае, если вы сами еще не очень профессиональны, положитесь на мнения привлеченных вами специалистов, но не позволяйте им разгуляться, какникак творческие люди, могут выйти за рамки бюджета. А во втором самое главное — это актерские данные, необходимые во время произнесения сакраментальной фразы: «Вам очень повезло — это лучшее, что нам удавалось сделать за всю нашу творческую историю».

Даже если противный заказчик, руководствуясь принципами «клиент — бог» и «я лучше вашего разбираюсь в рекламе», заставит вас внести коекакие изменения, вы уже имеете полное моральное право попросить остальные 50 процентов оплаты. Этой суммы вам хватит на выплату гонораров участникам процесса и даже на симпатичный гонорар лично вам. Если со временем вам удастся откладывать часть своего гонорара, то через некоторый период вы сможете купить себе часть производственного оборудования, что позволит вам в следующий раз сократить производственные расходы, в свою очередь, увеличить свои будущие гонорары за счет уменьшения платы за оборудование, не увеличивая стоимость рекламы для клиентов.

Вот так, не имея никаких стартовых капиталов, можно не просто иметь хорошую зарплату, но и купить себе все необходимое оборудование и стать миллионером. Мой собственный опыт показывает, что джинсы быстрее протираешь, когда ерзаешь, сидя на месте, нежели когда носишься как угорелая.

Глава тринадцатая

Короткая юношеская память

О том, кто умеет искать золото, о новой папиной жене, о том, почему вредно проигрывать в настольный теннис, о пользе известности при замене колеса, а также о том, насколько девичья память длиннее

Однажды, еще в старших классах школы, на летних каникулах, одним моим подростковым четырнадцатым летом, папенька, женившийся на блондинке Верочке, решил упрочить наши с ней отношения и отправил меня, с маменькиного вынужденного согласия, провести каникулы на летней практике студентов геологического техникума, в котором Верочка преподавала пару предметов. Практика располагалась на берегу речки Тмутараканьки, в которой будущие геологи учились не только «промывать шлихи», то есть искать крупинки золота среди речных песчинок, но и жить без всяких удобств, точнее, с удобствами на улице. В отличие от студентов, живущих в полевых условиях бараков, похожих на ночлежки для крупного рогатого скота, оснащенных двухъярусными железными кроватями, преподаватели, в том числе и Верочка, привилегированно жили в «балках». «Балок» — это маленький вагончик, снятый с колес и имеющий закутоккухоньку, в который входить можно было только боком (да и то лишь моим подростковым), и миниатюрный туалет, больше похожий размерами на скворечник, чем на то, что я сегодня понимаю под словосочетанием «дамская комната». Но тогда я еще не знала номера телефона организации, борющейся за права человека, так что пожаловаться было некуда. Верочка славилась среди педагогов дизайнерскими талантами, поэтому в нашем «балке» были коврики, шторки, салфеточки и рюшечки в мелкий цветочек. У меня же она больше славилась своими кулинарными способностями и талантом запасаться сгущенкой. В миниатюрной комнатке между двумя кроватями места было так много, что можно было даже уместить кассетный магнитофон, на котором я впервые услышала «Две звезды» Кузьмина с Пугачевой, не зная, что всего несколько лет спустя Кузьмин лично споет их мне акапелла в моем спортивном кабриолете — «Мерседесе» по пути из Монако в Париж.

Делать мне было нечего, и я целыми днями тренировалась в настольный теннис, обыгрывая пачками пускающих слюну кавалеров до тех пор, пока не приехала новая группа студентов и один смазливый юноша, самоуверенно вызванный мной на поединок, меня не обыграл. Пришлось в него влюбиться. Его звали Александр, и ему показалось полезным поухаживать за родственницей преподавателя, поэтому, а может еще и от скуки, он выводил меня вечерами в поле, разжигал костер и смачивал слюной мое лицо. Видимо, он решил на мне потренироваться в поцелуях. Мне же такие поцелуи вовсе не понравились, но так как сам Александр нравился очень, то я мужественно, точнее женственно, терпела. Когда же он в поцелуях уже здорово натренировался, его практика подошла к концу. В день его отъезда я исписала и вырвала сотни листов блокнотика с номером моего телефона, до тех пор пока каллиграфический результат из шести цифр меня не удовлетворил. Он, даже не обратив внимания на безупречность почерка, скомкал листочек в кармане своих джинсов и так никогда мне не позвонил.

Прождав его звонка несколько лет, я, уже отчаявшись и замотавшись в ежедневной рутине, почти уже забыла о нем. Пока, совершенно неожиданно, не встретила его снова.

Будучи уже известной телеведущей в городе, я возвращалась домой с дачи на своей первой бартерной «восьмерке», как у меня прокололось колесо. Измазанный клубникой трехлетний сыночек сидел на переднем сиденье «Жигулей», держа в руках ведерко с клубникой, и глазел в окошко, не ведая о проблеме. Я не сочла нужным его о ней уведомлять и озабоченно ходила по обочине с сотовым телефоном у уха. Вдруг откуда ни возьмись возле моей «восьмерки» притормаживает приличный импортный автомобиль и молодой красивый мужчина, узнав известную теледиву, обращается ко мне: «Елена, чем могу помочь?» Я мгновенно узнаю свою подростковую любовь и растерянно охаю: «Александр…» Он недоумевает, откуда я могу его знать, и ни в эту, ни в последующую минуту никак не признает в модной телеведущей девчонкуподростка, на которой он учился дозировать слюну при поцелуях. Огорошив Мою Девичью Любовь парой достоверных сведений из его собственной биографии, я предлагаю заинтригованному и все еще меня не узнающему красавцу, после решения проблемы с колесом, проехать ко мне на чашечку кофе, за которой я ему все и раскрою. Бедное мое сердечко стучало, как у синички, попавшей в холодильник и которой там не понравилось. Но после того как мы оказались у меня дома и все еще недоумевавший Александр так меня и не признал, я, напоив его обещанным кофе, оскорбилась за такую еще более короткую, чем девичья, мужскую память и выпроводила его, так ни в чем и не признавшись. В эту ночь кошмары меня не мучили, но если бы в это время со мной был муж, он, возможно, спросил бы меня на следующее утро, почему я все время крутилась и металась во сне.

Глава четырнадцатая

Безопасность

О том, как выглядит настоящий бандит, о преимуществах бартера, о киднепинге, а также о том, сколько стоит человеческая жизнь