Ветер с моря - Констанс Хевен

— Но ты не можешь сражаться с французами, ведь это наш народ, — возражала она.

— После того, что они сделали с отцом и с нами, я не могу считать их своим народом.

Изабелла жила в страхе, что в момент всплеска его бунтарских настроений Ги сможет выполнить свою угрозу. Хотя он и представления не имел об ужасах, с которыми приходилось сталкиваться солдатам в армии.

Но в это чудесное летнее утро Изабелла забыла свои тревоги. Она позволила Джуно скакать по траве, а сама с удивлением подумала, что болота стали теперь ее самым большим утешением. Они дарили ей чувство свободы, свет, какого больше нигде в мире не было, тишину, гонимые ветром огромные тучи, закаты, пламеневшие в протянувшихся к далеким серо-голубым холмам дугах зеленого, золотистого, пурпурного цветов. Пока лошадь шла рысью, Изабелла напевала навязчивую мелодию, услышанную ею в тот первый вечер в Хай-Уиллоуз: «Верни любимого ты мне, о, ветер с моря…»

Это песенка служанки Гвенни. Она развешивала выстиранное белье, глядела, как оно полощется на сильном ветру, и печально напевала. Парень, на свидания с которым она бегала, к несчастью, попался в руки вербовщиков и теперь служил во флоте, не надеясь вернуться в Англию еще долгие месяцы, может быть и годы.

— Ну и дурак же он. Уж я скажу ему все, что о нем думаю, — сердито доверяла она Изабелле свое горе. — Позволил схватить себя вместо того, чтобы бежать, как заяц. Интересно знать, каких других девушек он целует в дальних краях, — продолжала она, пытаясь заглушить страшную мысль о том, что любимый может лежать мертвым на дне моря.

Изабелла задержалась на минуту у «Корабля на Якоре», где перед выходом в море собирались рыбаки. Мэри Хоуп вышла с кружкой молока, одобрительно похлопала Джуно по гладкой шее.

— Ваш дядя еще не вернулся из Лондона, мисс?

— Нет пока, и похоже еще на несколько дней задержится.

Вместе с Мэри вышел Джонти Дейли. Он работал в гостинице, был мастером на все руки. Широкоплечий крепкий парень с копной немытых каштановых волос, несмотря на то, что черты лица его были грубоваты, казался привлекательным. Джонти проницательно глянул на нее и, приветствуя, кивнул, потом взял лопату и ведро и направился за дом.

Изабелла догадывалась, что в простодушном вопросе таилось больше, чем могло показаться на первый взгляд. Огромные погреба-пещеры, сохранившиеся с времен Средневековья, были, вероятно, забиты контрабандным товаром. Его в ближайшую пару ночей навьючат на крепких маленьких пони и развезут по всему краю, прежде чем ее дядя или таможенные чиновники что-нибудь пронюхают. Изабелла подозревала, что Джонти был одним из предводителей шайки контрабандистов. Лучше ничего не знать о таких вещах.

Она с благодарностью выпила молоко, протянула обратно кружку и направилась дальше к Данджнессу. Огибая маяк, бросила взгляд на бескрайние просторы, на покрытый галькой берег. Начинался отлив, и вдоль извилистой линии бухты обнажилась узкая полоска песка, убегавшая к отмелям. Там, за ними, па расстоянии мили находился Нью-Ромни. Высоко над головой с криками метались чайки. Во все времена года болота кишели птицами, и она постепенно научилась различать некоторых из них: свиязей, крачков и горихвосток. С дренажных канав прилетали чибисы, пигалицы и камышовые певчие птицы. Она всегда удивлялась, встречая на обширных галечных отмелях оазисы цветущих золотистым и лимонно-желтым кустов ракитника и пышное сочное растение, которое здесь называли морской капустой.

Изабелла осторожно направила Джуно вдоль оставленных на берегу рыбаками сходней, добралась до песка и послала Джуно рысью, а затем легким галопом. Ветер с моря развевал гриву лошади и волосы девушки. Она дала Джуно волю мчаться вперед, и они словно летели, и это будоражило Изабелле душу. Маяк почти скрылся из вида, когда девушка заметила, что на берегу лежит что-то вроде кучи тряпья. Приблизившись, она различила темные спутанные волосы и вытянутую руку. Неужели человек? Джуно легко поднялась в порыве, но девушка не могла скакать дальше, не выяснив, что же лежало на берегу. Она натянула поводья, соскользнула с седла и вернулась назад, ведя кобылу на поводу. Однажды она видела мертвого мальчика, выброшенного морем на берег, и это было неприятное зрелище. Воспоминание о наполовину съеденном рыбами лице преследовало ее потом много дней.

Изабелла отпустила уздечку и встала на колени. Теперь было видно, что на земле лежал ничком мужчина, его штаны и рубашка превратились в лохмотья, ноги были босыми. Девушка боязливо дотронулась до вытянутой руки, она оказалась теплой, а не ледяной, как ей представлялось. Человек был жив. Она наклонилась и перевернула его. Он застонал, и его вырвало морской водой. Лицо мужчины было покрыто ссадинами, а на лбу у волос начинала кровоточить глубокая рана. Кровь потекла по щеке. Изабелла приподняла его голову и вытерла своим носовым платком песок с его лица. Мужчина открыл глаза, большие и очень темные под изогнутыми дугой бровями. Какое-то мгновение он смотрел невидящим взглядом, потом глаза его оживились. Он сделал попытку сесть, и девушка придержала его за плечи, приподнимая.

— Где я? — пробормотал он по-французски. Удивленная Изабелла ответила на своем родном языке:

— Это Данджнесс, Англия. Побережье графства Кент.

— Mon Dieu![4] Что с моей головой?

Он приложил руку ко лбу и уставился на пальцы, испачканные липкой кровью. Изабелла задумалась. Не был ли он одним из беженцев? В последнее время случалось, что люди платили контрабандистам большие деньги за переправку через Ла-Манш, а их обкрадывали и выбрасывали в море. Если это тот случай, то на этот раз жертва чудесным образом спаслась.

— Вы ранены, — сказала она. — Я пойду позову на помощь.

— Нет, нет, нет, — прошептал он так поспешно и умоляюще, что девушка остановилась. Потом с неожиданной силой схватил ее за руку. — Нет, пожалуйста, не надо. — А может быть он был преступником, скрывавшимся от правосудия? Тогда было понятно, почему на нем лохмотья. — Если бы я мог где-нибудь переждать, — прошептал он.

Изабелла огляделась. Берег был пустынным. До нескольких сгрудившихся вокруг маяка хижин было далеко. За галечным пляжем пучками росла трава, с трудом пробиваясь сквозь камни. На скудном пастбище паслись несколько отбившихся от стада овец. Единственным укрытием была деревянная лачуга, которой пользовались пастухи в особенно свирепые зимы, пережидая снег и надвигающийся шторм.

С трудом она помогла мужчине подняться на ноги. Он стоял, шатаясь, одной рукой уцепившись в гриву Джуно, другой — в плечо девушки. Шаг за шагом они пришли в лачугу. Здесь было пусто, только в углу лежала куча хвороста, накрытая старым мешком. Он опустился на нее и закрыл глаза, словно силы его иссякли. Преисполненная сочувствием к этому несчастному человеку, выброшенному морем, Изабелла смотрела на него, придумывая, что ей делать. Она не могла оставить его здесь, больного, страдающего, мучимого жаждой после жестокой борьбы со смертью в морских волнах. Без пищи и тепла он мог умереть. Она наклонилась над несчастным.