Ветер с моря - Констанс Хевен

В половине пятого ее отпустили.

— Ты хорошо потрудилась, моя дорогая, — ласково сказала миссис Бедфорд, — а день сегодня такой хороший. Подыши свежим воздухом. Иди погуляй в саду.

— Я бы навестила мистера Холланда. Я должна вернуть ему книгу.

— И отнеси его сестре баночку моего клубничного варенья. Я знаю, бедной Харриет нелегко сводить концы с концами. И постарайся не задерживаться, мне не хочется, чтобы ты бродила в сумерках по болотам.

— Хорошо, — сказала Изабелла и быстро вышла из комнаты.

Экономка, вздохнув, проводила ее глазами. Она знала, что не следовало позволять Изабелле дружить с Гильбертом Холландом, но у ребенка было так мало радостей. С нею обращались не как с членом семьи, но и не как со служанкой, она не относилась ни к тем, ни к другим. Что станет с ней и ее братом? Судя по тому, что она недавно услышала, парень водил дружбу с плохой компанией. Когда же решится их судьба?

Гильберт Холланд был викарием в Снаргейте, крохотной деревушке в Уолленд Марш на полпути между поместьем и городком Рай. Официально жители деревеньки были приписаны к приходу Лидда. Кардинал Уолси был здесь когда-то приходским священником. Он и построил эту величественную церковь. Она, подобно маяку, возвышалась над равнинным краем, а ее стрельчатая крыша была видна с каждого корабля, пересекавшего Ла-Манш. Гильберт Холланд был ученым человеком, он страстно увлекался местной флорой и фауной, и уделял гораздо больше внимания своим книгам, чем деревенским прихожанам, и в последние два года он стал одним из лучших друзей Изабеллы. Их встреча произошла случайно.

Однажды он ходил по болотам, отыскивая одно редкое растение и увидел девушку, прислонившуюся к кочке и поглощенную чтением лежавшей на коленях книги. Викарий знал, кто эта девушка. Все на болотах знали о пришедших в дом сэра Джошуа детях-беженцах, как знали и об их сомнительном прошлом. Живя в поместье, семья посещала по воскресеньям церковь в Лидде, и вследствие отчужденности, ставшей принципиальной, — что было достойно сожаления — Гильберт Холланд мало общался с ними, правда, его сестра иногда пила чай с миссис Бедфорд.

Бет, будучи не злой собакой, встрепенулась и коротко тявкнула, когда подошел Гильберт. Изабелла подняла глаза от книги и вскочила на ноги.

— Не убегай, дитя, — мягко произнес викарий. — Скажи мне, что ты так увлеченно читала? — Он взял книгу, которую девушка неохотно выпустила из рук. — Боже мой, оды Горация! Ты умеешь читать по-латыни?

— Немного, не очень хорошо. Во Франции к нам домой приходил учитель.

— Понимаю.

— Я нашла это в дядиной библиотеке, но книга очень трудная.

— Вряд ли нашлось бы что-нибудь более трудное, — сухо заметил мистер Холланд.

— Я не хочу забывать то, чему научилась, — с вызовом ответила девушка.

— А ты хотела бы узнать больше?

Он сам не понимал, что побудило его произнести эти слова, ведь, как многие настоящие ученые, он терпеть не мог учить, и те несколько занятий, которые он был вынужден как-то однажды провести, оставили у него ужасные впечатления. Но что-то в этой французской девушке тронуло его сердце.

Изабелла смотрела на него с сияющим лицом.

— О да, больше всего на свете.

Он нахмурился, вспомнив давнишнюю неприязнь.

— А сэр Джошуа позволит тебе брать у меня уроки?

— Не думаю, что моего дядю волнует, чем я занимаюсь, лишь бы это не стоило ему ни гроша, — откровенно сказала она и сделала паузу. — Но может быть вы…

— Нет, нет, нет, — поспешил он заверить. — Мне не нужно платы. Для меня это будет удовольствием.

— Тогда я могла бы спросить у миссис Бедфорд.

— Спроси и дай мне знать.

Вот так все и началось. В Хай-Уиллоуз об этом не было известно, хотя миссис Бедфорд иногда приходилось нелегко, и занятия Изабеллы стали их общей тайной радостью. Дважды в неделю она бежала через поля и проводила там час, а то и два, в обществе культурного образованного человека. Они занимались латынью и многими другими предметами. Викарий давал ей книги и подготовил ее ум для восприятия истории, поэзии и музыки. А его сестра, считавшая девушку слишком худенькой, кормила ее сытными пирогами с мясом, масляными лепешками и другой домашней стряпней.

Холланды жили в старом деревянном доме позади церкви. Дом находился в низине, и здесь всегда было сыро. Зимой, когда валил снег, они сидели в кухне, самой теплой комнате в доме, поставив ноги на каминную полку. Вокруг были разложены книги.

Клонился к закату день — день ее рождения. Проникавшее в открытую дверь и окно солнце безжалостно высвечивало жалкую мебель и облезлые стены. И все-таки Изабелле нравилось здесь. Дом напоминал ей запахи детства: старой кожи в отцовском кабинете, цветов в саду, мяты, растущей под окном. Только здесь Изабелла чувствовала себя как дома, чего не скажешь о Хай-Уиллоуз.

Сегодня она была менее внимательна, чем обычно. Раза два мистеру Холланду пришлось напоминать ей строки стихотворения, которое они читали.

— Извините, что-то сегодня я не могу сосредоточиться, — просительным тоном сказала Изабелла. Старик удивился. Девушка вела уединенную жизнь, ни с кем не встречалась, ей не позволяли даже участвовать в сельских праздниках. Неоднократно она рассказывала ему, что сэр Джошуа дал ясно понять — очень скоро ей придется уйти и самой зарабатывать себе на жизнь. — Я должна учиться и учиться, — продолжала она, — ведь если я смогу учить других, то буду иметь возможность содержать брата и себя.

Жалость переполняла викария: тяжелая жизнь у девушки, лишенной любви близких, которая в более счастливые времена могла бы стать украшением высшего общества.

Обычно в этот час викарий баловал себя чашкой чая, и очень часто Изабелла пила чай вместе с ним, но на этот раз она не осталась.

— Я должна торопиться. Я нужна дома.

— Как жаль, — сказала сестра викария, входя с наполненным подносом. — А я как раз испекла все, что ты любишь.

Изабелла нерешительно произнесла:

— А нельзя ли… не покажусь ли я нескромной, если попрошу у вас разрешения взять с собой один пирожок?

— Возьми сколько хочешь, моя дорогая, — воскликнула Харриет, подумав, что подтверждались ее худшие опасения: наверное, этот старый скряга, сэр Джошуа, держал их на голодном пайке, пока его собственная семья находилась в Лондоне. Она завернула в белую салфетку два пирога с мясом и несколько лепешек. — Возьми полакомиться.

— Спасибо, спасибо, тысячу раз спасибо, — сказала Изабелла и наклонилась, чтобы поцеловать Харриет. — Вы так добры ко мне. — Пока у нее нет возможности воспользоваться расположением к ней Гвенни и запасами кухни в Хай-Уиллоуз, это пригодится незнакомцу.