Косовский одуванчик - Пуриша Джорджевич

Девятнадцать наций НАТО в «Баре Кук-ри» двинули бокалы в сторону стоп-кадра с немецким генералом Клаусом Райнхардтом. «Хайль!» – кричала американская военная полиция во главе с сержантом. «Воларе!» – пел итальянец Марио. «Аз те любам!» – орал болгарский полицейский Постов. Я видела злобное лицо Гарольда Кина, который будто что-то хотел сказать мне, но, как только я отодвинулась от него, выскочил на помост перед экраном, совсем как перед немедленной высадкой на вражескую территорию. Гарольд Кин закричал, и резкий звук его слов упал в «Бар Кукри» как ужасная клятва:

– Дамы и господа, я – командир королевского парашютно-десантного полка. Впервые в истории моей Англии немец будет командовать английскими войсками. Если на это согласились мой генерал Джексон, Солана, Блэр и Клинтон, то я, Гарольд Кин, заявляю, что не принимаю их решение, и приказы немецкого командующего герра Клауса Райнхардта для меня недействительны.

– Ты был груб, капитан Гарольд Кин.

– Это была любовь!

– Я думала о том, что ты прошлой ночью в «Баре Кукри»…

– Я сам удивился.

– А я?

– Нет, меня удивило не то, что я сказал, а то, что ты проводила меня в отель «Гранд» и осталась со мной.

– Куда мне было деваться после твоего заявления, ведь я сама стала частью твоих слов про немецкого генерала.

– Ну, может, я немного хватил через край вчера, но после луга и овечек мне захотелось отомстить за тебя, да и Шустеру хотелось наподдавать после того, как я вас сфотографировал из самолета. Мне захотелось что-нибудь сделать, чтобы остаться с тобой. И вот на тебе, генерал Джексон помог мне, так легко уступив командование КФОРом….

– Ты был такой громогласный и так хорошо смотрелся во время речи в баре! Я так и вижу, как твои фотографии и слова изучают в штабе немецкого генерала…

– И не только там.

– Боюсь, переводчик тебе больше не понадобится.

– Они смогут отнять у меня только парашют.

– А капитанское звание?

– У меня есть ты, зачем мне все остальное?

– А присяга, отечество?

– Я вернусь туда только в том случае, если ты оставишь меня.

– Ты так легко отказываешься от Англии и всего, что у тебя там есть?

– Нечестный вопрос.

– Конечно!

– Ты думаешь о тех, кто у меня остался в Лондоне, – о верной жене, детях, любимой команде?

– Отвечай!

– Ну так вот, я не женат, родители у меня в Ирландии, в Дублине.

– Ты меня разочаровал… Ни одного, даже крохотного счастливого развода?

– Признаюсь, я обвенчан со своим парашютно-десантным полком.

– А теперь нам придется прыгнуть без парашюта.

Это я сказала капитану Гарольду в апартаментах отеля «Гранд», погасила его сигарету, встала, не укутавшись в белую простыню, как актрисы в голливудских фильмах. И одеваться я не спешила, это был мой маленький стриптиз наоборот, с одеванием. Я подошла к окну, и капитан Гарольд смотрел на меня с погашенной сигаретой. Я подошла к окну, произнеся по дороге:

– Прекрасный день для молодого горошка.

– Пожалуй, – сказал капитан Гарольд.

– Ничего, – ответила я, – прикури мне сигарету.

Я немного постояла у окна, раздумывая, куда бы деться, если за капитаном Гарольдом явится полицейский патруль. Потом вернулась в кровать и нежно шепнула ему:

– У тебя прекрасный карниз, с него ты можешь прекрасно спуститься на тротуар и без парашюта.

– Зачем?

– Разве я должна учить парашютиста, что после неправильного прыжка следует подать рапорт?

– Не собираюсь я ничего подавать.

– Затянись разок за меня.

– Почему?

– Я хочу видеть дым в твоих глазах.

– Дым в моих глазах? Ты имеешь в виду тот старый американский шлягер?

– Да, я хочу знать, какие песни ты помнишь, чтобы определить твой возраст.

– Считай мой возраст со вчерашнего вечера.

– Боюсь, мы не успеем выпить по два бокала старости, как тебя выгонят из Приштины.

– Меня не тронут, а даже если и захотят, то не поймают. Давай вставай, идем. Отведи меня куда-нибудь подальше, хотя бы в эту вашу Сербию.

– Не могу.

– Хранишь верность Косово?

– Да.

– Ты его больше меня любишь?

– Нет, не в этом дело…

– А в чем?

– Мои родители…

– Я готов предстать перед ними и сказать, что люблю тебя!

– Моих родителей нет в Приштине.

– Где они, скажи?

– Во время бомбардировок албанцы выкрали моих родителей. Я ничего о них не знаю. Потому я и согласилась переводить для тех, из гуманитарной организации «Кер» – надеялась с их помощью найти родителей.

– Что же ты мне об этом не сказала на лугу? Или сегодня ночью?

– Если бы я сразу рассказала, пока мы шли в отель, ты бы подумал, что я с тобой только для того, чтобы спасти родителей.

– Пошли…

– Нет, ты спустишься с карниза.

В этот момент послышался вежливый стук. Я подошла к двери, уставилась в маленький глазок. Увидела стучащий палец, – он лез мне прямо в глазок. Вернулась к капитану и, совсем как его солдат, отрапортовала:

– Капитан, с этого момента твоим парашютом буду я!

Поцеловала Гарольда, когда он перелезал через подоконник, потом еще раз, когда он гнездился на карнизе. Я спросила:

– Ты знаешь, куда идешь?

– Знаю, – ответил он, – иду, чтобы опять найти тебя.

Я внимательно следила за стуком в дверь и отходом капитана, который, совсем как Джеймс Бонд, спрыгнул с карниза на разрушенную бомбой крышу. По улице – я чуть не рассмеялась! – проехали три грузовика, а на них были укреплены огромные фотографии немецкого генерала Клауса Райнхардта. Подумала, что так культуртрегер майор Шустер знакомит народ с новым командующим КФО-Ра. Я произнесла фамилию Шустера громко, как будто зову его, потому что в апартаментах не оставалось никого, кроме Шустера и все более сильного стука в дверь. Подкрасилась, с улыбкой ожидая прихода руки, стучащей в дверь…

– Хелло, – произнес сержант Militer Police.

– Это вы, сержант? Пожалуйста.

– Извините, что так рано, еще только полдень…

– Что вы, самое время для виски!

– Нет, самое время спросить про капитана Гарольда.

– Окно, – ответила я.

– Сбежал? – спросил сержант.

– Карниз… – продолжила я, забавляясь. – Когда?

– Когда я проснулась, его уже не было.

– Спокойно ли он спал?

– Не знаю, я спала в соседней комнате. Когда я несколько минут тому назад зашла сюда, чтобы спросить о планах на сегодняшний день… Вы знаете, я ведь всего лишь переводчица капитана Гарольда Кина…

– Я заходил в вашу комнату, что рядом с апартаментами Гарольда, простите, – капитана Гарольда…

– Вы полагаете, я спала здесь?

– Нет, я всего лишь хотел просить вас передать капитану Гарольду Кину приказание немедленно явиться к генералу Джексону.

– Вы знаете, я пошутила, когда вам сказала про карниз.

– Я догадался, – ответил сержант.

Мы оба все время смеялись над собственными словами. Мне вдруг пришло в голову, что лучше бы этот сержант нарисовался на лугу перед овцами. Он был покрасивее Гарольда, лучше одет и пах хорошим шоколадом.

– Присаживайтесь, – сказала я.

– Увы, не имею права, поскольку отныне эти апартаменты принадлежит не капитану, – в дверях ждет мадемуазель Тереза.

В дверях показалась полная женщина, совсем как имя Тереза, когда его произносят полными губами, – толстое слово, по крайней мере, так мне кажется, в то время как слово «сержант» напоминает мне мост – так и вижу, как по его буквам бегут дети.

Тереза в дверях – толстое слово – вежливо попросила ключ от «моей» комнаты. Я бросила его в сторону Терезы, совсем как ключи, которые бросил мне Иован, покидая кафану, – ключи, полет которых завершился не в моих руках, а у Рекса. «Что же, – пронеслась у меня мысль, – остается мне кухня Рекса».

Сержант, играя красивыми глазами, объяснял мне тоном гида:

– Мадемуазель Тереза, переводчица майора Шустера, займет вашу комнату, в то время как майор Шустер поселится в апартаментах бывшего капитана…

– Бывшего? – спросила я.

– Я имею в виду – для вас «бывшего». Полагаю, что он лишился права на переводчицу, а может, и права командовать парашютно-десантным полком.

– Кажется, вы становитесь «будущим»?

– Не понял…

– Я смотрю, вы высказываете мнение, не совсем соответствующее вашему званию.

– Да, мне повезло, я теперь не сержант в патруле.

– И стали?

– Теперь я служу в «Баре Кукри», после Opening Nights.

– Похоже, вам повезло в танго?

– Я сделал всего несколько па, и вы исчезли в толпе. Я остался думать над тем, почему это немцы и англичане так не любят друг друга.

– Это не совсем так.

– Я имею в виду майора Шустера и капитана Кина.

– Аллюзия? – вежливо спросила я.