Похорони меня ложью - С. М. Сото
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Будучи юным, было приятно быть нужным остальным ребятам. У каждого была своя история, свои причины, почему мы все так испорчены. А моя? Внимание и признание, которые я получал от ребят, были всем, чего я не получал дома. Это всегда было: «Будь лучше, сын», «Плыви усерднее, Бастьян», «Ты никогда ничего не добьешься, Себастьян.» Это почти всегда исходило от моего отца. Я никогда не был достаточно хорош для него. Либо я был слишком привилегированным, что привело к лекции о его детстве и о том, как ему приходилось работать вдвое больше, чтобы быть там, где он сейчас, либо я не считался достаточно сильным, чтобы занять его трон, когда придет время.
Великий Бенедикт Пирс был самостоятельной силой. Он был богаче греха и принадлежал к городской знати, в Ферндейле. Королевская семья городка состояла из семей-основателей Ферндейла. И хотя мой отец формально не был членом-основателем, он накопил так много денег, что не испытывал никаких угрызений совести, покупая свой путь. Он покупал страх горожан, их уважение и восхищение. Это самое большое падение Бенедикта, его страх быть недостаточно сильным. Он вырос ни с чем, и, как ни странно, его отец воспитывал его так же, как и меня, хотя его обстоятельства были совсем иными.
Мой отец вырос в трейлерном парке с родителями — белыми отбросами, которые клялись, что он никогда ничего не добьется. Он работал всю свою жизнь, доказывая им, что они не правы, и завоевывал их уважение. Тогда-то он и познакомился с моей матерью в Бразилии. Родившись в семье миллионера, моя мать была богатой наследницей, которая влюбилась в низший класс. У отца появилась новая цель. Вместо того чтобы завоевать уважение родителей, он захотел этого от моей матери и ее семьи. Он хотел стать для нее достойным. Пока в один прекрасный день он не стал им.
В этом и заключалась суть денег и стремления к успеху. Ты никогда не сможешь насытиться этим. Все деньги в мире не могут сделать тебя счастливым. Это была проблема Бенедикта; он всю оставшуюся жизнь будет пытаться доказать миру, что он принадлежит этому миру, вместо того чтобы наслаждаться тем, что у него уже есть, тем, что он уже построил. Это порочный круг, который, как я чувствовал, начинался снова и снова, но я планировал разорвать его.
Потому что я никогда ничего не значил в его глазах, это только заставляло меня ненавидеть его еще больше. Это только заставляло меня хотеть доказать, что он ошибается. Видите ли, я не хотел становиться своим отцом или жить, как он. Мне хотелось переиграть его. Я хотел однажды посмотреть на себя и увидеть все, что я построил, а затем показать ему гребаный средний палец.
Хотя я, может, и не так облажался, как остальные парни, но мне было приятно быть нужным. Быть чьим-то лидером, человеком, к которому они придут, когда будут нуждаться в помощи. Какое-то время это ощущалось прекрасно, пока однажды не перестало. Я устал разгребать беспорядок и устал беспокоиться обо всех остальных.
Мы хотели от жизни разного. Все, чего они хотели, это дерьмо: вечеринки и секс, в то время как я просто хотел поступить в колледж, не таща на своих плечах чужой багаж. Парни ненавидели тот факт, что Саммер всегда была рядом, потому что в их глазах она была самозванкой в нашем братстве. Она причина того, что они чувствовали, как я отстраняюсь. Только это была совсем не она. Это был я.
Нам должно было исполниться восемнадцать. Пришло время повзрослеть. Я был рад, что после школы мы все разойдемся и поступим в разные колледжи. Наша дружба от малышей до детей и подростков помутнела. Я видел, как парни совершают вещи, которые я хотел бы забыть. Черт, я делал то, что хотел бы исправить. Я участвовал в актах, в которых не хотел участвовать. Нам легче просто расстаться. Дикари не могут жить вечно. Ничего хорошего никогда не выйдет.
Они были моими братьями, и хотя я любил их до смерти, мне становилось все труднее и труднее сдерживать их. Мы все хотели от жизни разных вещей, это очевидно. Я хотел использовать колледж, чтобы сделать себе имя. То имя, которое не будет связано с моим отцом или строгой властью, которую он имел над моей жизнью. Винсент хотел пропахать себе путь через каждую киску на планете, в надежде забыть свое детство. Зак хотел унижать девушек, чтобы чувствовать себя лучше. Трент хотел прожить на деньги своих родителей всю оставшуюся жизнь, не пошевелив и пальцем, а Маркус, ну, он хотел того же, что и я — свободы.
Я допиваю оставшееся в стаканчике и шиплю от горького вкуса, когда он проходит по горлу, согревая грудь. Я украдкой бросаю взгляд в сторону Саммер и ее подруг и сдерживаюсь, чтобы не закатить глаза, понимая, что она наблюдает за мной. Ее пристальный взгляд прикован ко мне, в ожидании реакции, в надежде, что заставит меня ревновать.
Это не работает.
— Когда ты уходишь? — спрашивает Винсент, отвлекая мое внимание от нее.
Я достаю из кармана мобильник и смотрю на экран.
— Вообще-то через несколько часов.
— Ты никогда не спрашивал, могу ли я полететь с вами, не так ли?
Нет.
Я отрицательно качаю головой. Я думал об этом, но, честно говоря, эти просто отпуск. От всех. Включая моих братьев.
— Ублюдок. — он усмехается, делая глоток своего напитка.
Я пожимаю плечами, ухмыляясь, пока алкоголь проходит через мой организм. Я оглядываю вечеринку, когда мой взгляд натыкается на девушку. Одетая в черное платье-свитер и кроссовки, с длинными светлыми волосами, перекинутыми через плечо, она смотрит в огонь, словно погруженная в мысли. Она хорошенькая, не в том смысле, как все или, как остальная часть команды поддержки, но все равно хорошенькая. Это тихая красота. Та, на которую тебе нужно будет потратить время, чтобы полностью завоевать. Найти время, чтобы остановиться и посмотреть. Что-то в ней такое знакомое, но я никак не могу понять, что именно.
Я бросаю стаканчик и собираюсь направиться к ней, когда тихий вопрос Винсента заставляет меня остановиться.
— Мне нужна услуга, пока ты в отпуске.
Мои губы сжимаются, и я бросаю на Винсента мрачный взгляд.
— В чем дело?
— У меня есть кое-что, что и кому-то ещё. Что-то, ради чего
