Притяжение - Ванесса Бук

После долгой поездки на такси я наконец подъезжаю к хорошо знакомому белокаменному особняку, который семья Стонхэйвенов называет домом. Размер дома больше, чем я помню. Черные кованные железные ворота отделяют его от внешнего мира. Когда я был моложе, мне сказали, что это был один из оригинальных особняков на Пятой Авеню. Должен признать, несколько домов, расположенных по соседству, меркнут по сравнению с его архитектурной величиной. Я уверен, что даже самый уважаемый инженер-строитель согласится со мной.

Я замечаю ряд роскошных автомобилей, припаркованных на улице, ведущей к дому. Я знаю марки всех этих авто из автомобильных журналов, которые стопками хранятся в уборных Ларца Удовольствий. Я не удивлюсь, если хотя бы одним из них мы смогли бы оплатить нашу аренду за несколько лет.

Когда я подхожу к входной двери, солнце наконец начинает садиться, опускаясь по ванильно-розовому летнему небу, окружающему его янтарно-желтым светом. Несмотря на сдерживаемый гнев, который я испытывал все эти годы, я чувствую, что позволил своим эмоциям возобладать надо мной, и останавливаюсь, чтобы понять причины моего приезда сюда. Почему я нервничаю? Я вытираю ладони о свои брюки, потому что они начинают потеть.

В дверях меня приветствует одна из горничных Стефана. У меня начинается мандраж, когда она улыбается и радостно приглашает меня в дом. У меня появляются черные мысли, когда я наблюдаю за ней. Ничего не могу с собой поделать, но мне интересно, бросил ли Стефан свои старые привычки, или он каким-либо образом связан с ней.

Мы заходим в фойе, проходим мимо витиеватой лестницы, направляясь в сторону зоны столовой. Интерьер дома остался таким же, каким я его помню, с мраморными полами и мебелью из вишневого дерева.

— Ты приехал, — обращается ко мне голос.

Миниатюрная женщина с черными как смоль волосами и зелеными глазами подходит ко мне. В руках она держит тарелку с печеньем. Она кривит свои тонкие губы в ухмылке, разглядывая мои потертые джинсы и рваную футболку с надписью Depeche Mode. В ней присутствует какая-то высокомерность, которая говорит мне, что она не допускает людей, подобных мне, в свой дом. Я смирился с тем, что, как и моя поношенная одежда, я являюсь для них еще одним куском дерьма, который постоянно засоряет этот город.

— Здравствуйте.

— Ты, должно быть...

— Тристан.

Вспышка раздражения отражается на ее лице, когда я протягиваю ей свою руку. Она даже не помнит меня, или, пожалуй, притворяется, что не помнит. Она разворачивается, совершенно игнорируя мою руку, и направляется дальше по коридору.

— Следуй за мной, — говорит она в основном для себя. — Стефан ожидает тебя в библиотеке.

***

В течение нескольких лет я представлял себе этот момент, как я остаюсь в комнате наедине со Стефаном, и каждый раз я мысленно рисовал картину, как мой кулак врезается в его лицо. Но вот чего я никогда не предполагал, что буду пить виски в той же библиотеке, где он сказал моей матери уехать. Интерьер этой комнаты почти не изменился, за исключением ряда книг, переполняющих полки Стефана.

Я наблюдаю за Стефаном, расхаживающим по комнате, потягивающим виски, и поглядывающим на меня.

— Я хочу, чтобы ты остался жить с нами, — наконец говорит он, ставя свой стакан на ближайший столик. — В доме достаточно комнат. Ты можешь оставаться здесь столько, сколько захочешь, и, если ты решишь остаться, я заплачу, чтобы ты вернулся в школу. Ты даже сможешь изучать искусство, если согласишься взять хотя бы базовый набор дисциплин, касающихся бизнеса.

Слова льются потоком из уст Стефана так быстро, что мне кажется, у меня голова начинает кружиться. Я чувствую, как что-то сжимается у меня в груди. Он заплатит за мое возвращение в школу? Мне никогда и в голову не приходила мысль, чтобы попытаться поступить в колледж и изучать искусство. Хотя это позволит мне учится новым техническим приемам у других художников, я просто не представляю себя в роли еще одного нью-йоркского серого костюма с дипломом, вскружившим мне голову.

— Почему вы это делаете? — спрашиваю я.

— Хочу помочь тебе.

Я практически смеюсь ему в лицо от этих слов. Помочь мне? Никогда, даже в своих самых смелых фантазиях, я и представить себе не мог, что кто-то в этом городе захочет помочь мне. Существует причина, почему вы слышите о разлагающихся телах, найденных в своих квартирах недели спустя - вы фактически не существуете здесь. Что такого, если одним человеком стало меньше в этом жестоком мире денег, секса и лжи? Ничего. Единственное, что он мне должен, это объяснение, почему он обманул мою мать.

— Если вы полагаете, что сможете компенсировать то, что сделали с моей мамой, забудьте. Мне от вас ничего не нужно.

— Позволь мне помочь тебе.

— Зачем? — спрашиваю я.

Он смотрит на меня снова, словно пытаясь найти объяснение внутри меня. Его лицо мрачнеет, когда он поворачивается, чтобы еще раз пройтись по комнате. Проходит некоторое время, прежде чем я снова слышу его голос, но на этот раз в нем сквозит сожаление.

— Потому что я любил ее. Я знаю, что ты мне не веришь, но я заставил ее уйти ради ее же блага.

Его слова ранят меня до глубины души. Он любил ее, но никогда не искал ее. Он никогда даже не удосужился узнать, все ли с ней в порядке. Прямо сейчас она сидит дома, гадая, почему, черт возьми, он никогда не любил ее настолько, чтобы бороться за нее. Я не знаю, что заставляет меня сказать ему это, но слова слетают с моего языка раньше, чем я успеваю остановить их.

— Она всегда говорила только о вас.

— Я тоже о ней часто думаю.

— Зачем же вы сказали ей уйти? — настаиваю я.

— Эвелин чуть не узнала о нас. Твоя мама оставила мне любовное письмо в одном из моих карманов, и моя жена нашла его в стиральной машине. В нашем брачном контракте есть пункт о супружеской неверности. Я потеряю все, если она узнает о нас с твоей мамой, включая моих детей. Они возненавидят меня, если узнают правду.

— Они заслуживают узнать, какой у них отец.

Даже произнеся эти слова, я знаю, что это не совсем правда.

Я смотрю, как Стефан подходит ко мне и кладет руку на мое плечо. Мне очень хочется стряхнуть ее, но я сдерживаюсь. Прежде чем я понимаю, он притягивает меня в свои объятья. Знакомый запах кубинских сигар заполняет мои чувства, и я понимаю, что стена, которую я воздвиг между нами, начинает рушиться. Как бы сильно я не желал отодвинуться, я не могу. Мои глаза наполняются слезами, когда я чувствую, как он еще крепче обнимает меня. Я ненавижу его. Я, бл*дь, ненавижу его. Я продолжаю про себя повторять эти слова, но когда открываю глаза, то осознаю, что обнимаю его в ответ.