Жемчужина в мутной воде - Марина Серова

На проходной у нас потребовали документы, оформили пропуска и отправили в строго заданном направлении:

— Третий этаж, по коридору налево до конца, кабинет триста двадцать девятый.

Пока мы поднимались по лестнице, я с улыбкой наблюдала за Мордакиной, которая, как ошпаренная, торопилась поскорее преодолеть путь до кабинета Порошина, прикрывая лицо платком и чихая каждый раз, когда мимо нас проходил человек в форме.

— Что с тобой? Ты от кого-то прячешься?

— От всех, я от всех прячусь, — прошептала Света, не отнимая платка от лица. — Они же все наверняка смотрят фильмы с моим участием, а мне сейчас меньше всего хочется раздавать автографы.

Наконец мы очутились перед дверью с номером триста двадцать девять. Я для приличия дважды постучала и по-хозяйски ворвалась в кабинет Порошина. Но вместо Володьки увидела молоденькую сексапильную особу. Девушка сидела за столом и перебирала какие-то бумаги.

— Здрасьте, — сказала я. — А Владимир Сергеевич…

— А он вышел, — живо ответила девушка.

— Я уже вошел, — послышался знакомый голос позади меня. Я обернулась и увидела Порошина.

— Привет.

— Здравствуйте, девушки, проходите. — Он подтолкнул нас со Светой немного вперед и закрыл входную дверь. — Располагайтесь, где вам удобно.

Сам хозяин кабинета сел на свое рабочее место, мы расположились напротив.

— Ты не познакомишь нас с девушкой? — Я кивнула на незнакомку. — Еще одна твоя одноклассница?

— Нет, — Владимир немного засмущался, — это моя помощница, студентка пятого курса юридической академии. Стажируется у нас. Мальвина.

— Мальвина? Это что, оперативный псевдоним?

— Нет, это мое имя. Мальвина Ларина. — Смелая девушка приблизилась ко мне и протянула руку.

— Ого, Мальвина Ларина? Надо же, какое поразительное смешение литературных персонажей. — Я пожала ее хрупкую ладошку. — Можно спросить, а какое же у вас отчество?

— Константиновна.

— Да, отчество немного не вписывается в общую картину, — улыбнулась я.

— Мальвина, не обижайтесь на Евгению Максимовну, — вмешался Порошин, поддержав юную практикантку. — У нее своеобразное чувство юмора. — Он наградил меня осуждающим взглядом.

— Ничего страшного, я привыкла. За двадцать лет сознательной жизни только ленивый не подшучивал над моим именем.

А девушка не робкого десятка оказалась. Палец в рот не клади, по локоть откусит. Такая сумеет за себя постоять.

Владимир настоял на том, чтобы Мальвина Ларина тоже присутствовала при нашем разговоре, объяснив это тем, что именно она будет на подхвате, поможет, подскажет, подстрахует.

— Ты думаешь, я сама не справлюсь? — Мне пришлось отвести Порошина в сторону и поговорить с ним тет-а-тет. Я была раздражена, услышав подобную новость.

— Женя, как ты могла такое подумать? — шептал он в ответ. — Ты пойми, это дело уже уголовное, должен же быть наблюдатель со стороны правоохранительных органов. Вот Мальвина и будет этим наблюдателем.

— А ты чем не наблюдатель? — парировала я.

— Женя, — он стал говорить еще тише, практически припал к моему уху, — Ларина пробивная девчонка, она чуть что — сразу к начальству бежит. Вот и это дело она для себя вытребовала. Говорит, несложное, неопасное, именно с такого и хочет начать.

— А ты что, не можешь ее отстранить?

— За какие такие провинности я ее отстранять должен?

— Делай что хочешь, но я с ней работать не собираюсь. — Я была категорична в своем заявлении и не позволила Порошину возразить. — Даже не пытайся. — Я приложила палец к его губам. — Я сама по себе, она сама по себе. Все.

Мальвина Ларина корректно проигнорировала нашу бурную с Порошиным беседу, но, едва мы закончили, сказала:

— Владимир Сергеевич, я бы хотела снять показания с потерпевшей.

Мордакина растерянно посмотрела сначала на меня, потом на Мальвину.

— С меня снять показания? — робко поинтересовалась она.

— Да, Светочка, так надо, — снова поддержал молодую коллегу Владимир.

Но, прежде чем отдавать бывшую одноклассницу в руки энергичной практикантки, Порошин проинструктировал Мордакину и посоветовал ей не рассказывать ничего о предыдущих событиях, ограничиться только ночным происшествием.

— Можешь поморочить ей голову, а мы тут с Евгенией Максимовной решим, что делать дальше. Не волнуйся, все будет хорошо. — С этими словами Владимир проводил дам в соседнюю комнату, а сам вернулся к своему рабочему столу и внимательно посмотрел на меня. — Ну что, тебе все еще интересно посмотреть дела двух погибших порноартисток?

— Разумеется, — оживилась я и подсела ближе к столу. — Они у тебя?

— Да, специально для тебя сделал копии. Но имей в виду, Светлане об этом ни слова, она очень впечатлительная, может только осложнить дело. Я рассчитываю только на твой опыт и интуицию.

— Дела давай, учитель, — усмехнулась я, выслушав наставления Владимира.

Я неспешно листала тоненькое дело первой жертвы, Марины Ольшанской, параллельно выслушивая короткие комментарии Порошина.

— Примерно за полгода до гибели она развелась с мужем, по словам родственников и знакомых, впала в жуткую депрессию и нашла для себя утешение, снимаясь в порнухе. Дама образованная, два высших образования, французский в совершенстве…

— И что, даже никаких подозреваемых в деле не было? Может, бывший муж, любовник?

— Да не было никого. Как услышали о депрессии, об образовании, быстро истолковали это как мотив для самоубийства, мол, пришла в себя, осознала, в какое дерьмо вляпалась, и решила свести счеты с жизнью, стыдясь своего положения.

— А записка была?

— Не было ничего. Разве что пустая бутылка из-под виски на столе и высокий уровень алкоголя в крови.

— Но это действительно тянет на суицид, хоть и не было записки, — заключила я, откладывая дело в сторону.

— И я бы так подумал, если б не второй, похожий случай. Регина Румянцева из Карасева. Она была студенткой сельскохозяйственной академии, параллельно снималась в кино. Ее соседка по общежитию утверждала, что Регину кто-то цинично и безжалостно изводил на протяжении трех недель.

— Имя соседки известно?

— Да, в деле есть ее имя.

Я внимательно просмотрела и второе дело, которое состояло из нескольких страниц рукописного текста, сделала необходимые для себя пометки и отложила папку в сторону.

— Ладно, придется мне смотаться в Карасев, благо по соседству.

— Хочешь поговорить с сотрудниками милиции?

— Да нужны мне твои сотрудники милиции, — усмехнулась я. — Они уже и забыли про это дело, наверное. С соседями поговорить хочу.

— А Светку за собой потянешь?

— Конечно, не дома же мне ее запирать.

— Но она начнет вопросы задавать, еще догадается, что все не так просто.

— А что ты мне прикажешь делать, хранить это в глубочайшей тайне? Нет уж, если ты не забыл, я предпочитаю владеть полной информацией, а вот это, — я указала на дела погибших девушек, — записки какие-то, а не подробности. Если эти дела и то, что сейчас происходит в жизни Светланы, связаны, я эту связь обнаружу и приму меры.

— Логично, — кивнул Порошин и взглянул на часы. — Ну что, как думаешь, не пора ли нам освобождать порнозвезду? Мальвина ее там уже замучила, наверное.

— Подожди, вот еще что, — я взяла Владимира под руку, — раз уж мы начали сотрудничать, помоги мне в одном деле.

— Людей не проси, мне некого тебе выделить.

— Да не нужны мне твои люди, мне твоя власть нужна.

— То есть?

— Одну из квартир в подъезде Мордакиной я хочу снять для наблюдательного пункта. Организуй. Договорись с соседями, скажи, что ловим опасного преступника.

— Как ты себе это представляешь?

— Элементарно. Находим подходящую квартиру, лучше всего прямо напротив Светланиной квартиры или этажом выше, приходим туда с участковым, это чтобы граждане не беспокоились, и сажаем там меня в качестве вашего сотрудника.

— Камеры в квартире Мордакиной установила, что ли?

— Именно.

— Думаешь, скоро снова кто-то наведается?

— Уверена.

— Ладно, посмотрим, что можно сделать.

От Порошина мы сразу отправились за город, где располагался особняк-студия, рабочее место Мордакиной. Она после общения с въедливой Мальвиной совсем упала духом и пребывала не в самом хорошем настроении.

— Какая же она нудная, — жаловалась Светлана по дороге. — Так и хотелось вцепиться в ее шею и как следует придушить.

— Ты предупредила Бориса, что приедешь со мной? — Я не намерена была обсуждать помощницу Порошина, сейчас меня интересовало совсем другое.

— Нет, но это и необязательно, достаточно будет сослаться на него, и охраннику придется пропустить нас. Вот увидишь, все получится.

Я четко следовала указаниям Светланы, легко ориентируясь на дороге. Мы часто съезжали с трассы, тряслись по каким-то ухабистым проселочным дорогам, тащились вдоль лесополосы, переезжали через узкую речку по хлипкому деревянному мостику. Что ни говори, но хозяева студии хорошо поработали, выбирая место для «дислокации», некоторые отрезки пути были настолько не пригодны к езде, что нормальному человеку и в голову не могло прийти, что эти дороги еще куда-то ведут.