Яростные одержимости - Сюзанна Райт

решил узнать как можно больше о твоей стае. — Он опять посмотрел на Тао. — Я хотел бы встретиться с твоим Альфой.

Ожидание повиновения в его тоне для волка Тао стало равносильно тому, что его погладили против шерсти. От тёмного костюма в тонкую полоску до блестящих кожаных ботинок, на этом человеке написано «мафия».

— Не знаю, почему ты думаешь, что это заинтересует меня.

Выражение лица Рамона ожесточилось.

— А должно. Эта встреча необходима.

— Мой Альфа не согласится без веской причины. — И захотели бы проверить его личность и прошлое до того как даже обдумывать возможность встречи.

— Я не экстремист, если ты этого опасаешься. — Рамон пригладил рукой галстук. — На самом деле, у меня предложение твоей Альфа самке. Я думаю, она с радостью примет его.

Тао должен был признать, что заинтриговался. Хотя скрыл это.

— И что же за предложение?

— Мой брат, Дион, очень болен. Доктора никак не могут ему помочь. Мне нужна помощь целителя. Я слышал, что ваша Альфа самка сильна. Конечно же, ей хорошо заплатят.

— Что значит, очень болен?

— У него неоперабельная опухоль мозга, — спокойно ответил Рамон. — Ему осталось жить четыре месяца.

— Я сожалею о твоём брате, — сказал Тао. — Но моя Альфа самка не сможет ему помочь. Она исцеляет раны, а не смертельные болезни.

— Я слышал иное.

Тао понятия не имел, о чём говорил парень. Насколько ему известно, Тарин никогда не лечила болезни.

Рамон достал блестящую визитку из кармана и протянул Тао.

— Вот моя визитка. Передай её своим Альфам и объясни ситуацию. — Выражение его лица стало мрачным. — Не забудь передать им, насколько серьёзна ситуация, мистер Лукас. Я полагаюсь на тебя. Могу ли?

Тао взял визитку.

— Ты не член моей стаи, поэтому нет.

Рамон улыбнулся.

— Думаю, ты бы мне понравился. — Повернувшись, он сел на заднее сиденье своей машины. — Я жду с нетерпением вестей от твоей Альфа самки.

— Она не может помочь твоему брату, — сказал ему Тао.

— Посмотрим.

После этого один из людей Рамона закрыл дверь, и все трое запрыгнули в машину. Наблюдая за тем, как они отъезжали, Райли сказала.

— Ну, это неожиданно. Ты заметил, что они вооружены?

— Заметил, — ответил Тао.

— Мне не понравилось его высокомерие и уверенность в том, что всё будет, как он хочет. Он ждёт, что Тарин поступит, как он пожелает без вопросов. Думаешь так и будет? — Лично Райли так не думала.

— Очень в этом сомневаюсь. Поехали, узнаем.

Стоило Тарин лишь бросить на них взгляд, поняла, что-то не так. Нахмурившись, она выпрямилась на диване.

— В чём дело?

Другие из стаи сидели в гостиной; некоторые на огромном, громоздком диване, другие — в креслах. Как и их Альфа самка, они за одну секунду переключились с расслабленного состояния на настороженное.

Тао остановился в центре комнаты, радуясь, что Райли стояла рядом, а не села где-то.

— Когда мы выходили из закусочной «Мо», к нам подошёл человек по имени Рамон Велоз.

Выключив звук в телевизоре, Трей переспросил:

— Кто?

— Рамон Велоз, — повторил Тао.

Тарин скривилась.

— Никогда о нём не слышала.

— А он слышал о тебе, — сказал ей Тао.

Она выгнула брови.

— Обо мне?

— Его брат умирает от опухоли мозга, — объяснил Тао. — Рамон хочет, чтобы ты его исцелила. Говорит, он тебе заплатит.

Джейми, сидевшая у Данте на руках, взглянула на Тарин.

— А ты вообще такое умеешь?

— Нет. Сама в процессе могу умереть, — ответила Тарин.

— Даже если бы могла, разумнее этого не делать, — сказал Ретт, подключаясь к системе в своём ноутбуке.

— Я слышала о целительнице, которая помогала людям за деньги. Люди выстроились в очередь, что для неё стало очень прибыльным, но настолько ослабило, что она сама серьёзно заболела. Но люди не остановились, мучая её просьбами помочь.

— Что ты ему сказал? — спросил Трей Тао.

— Что она не может помочь, — ответил Тао. — Он мне не поверил. Кто-то сказал ему, что Тарин в состоянии помочь, и их словам он, похоже, верит больше. Он ждёт твоего звонка. — Он передал визитку Рамона Данте, а тот Трею.

— Я позвоню, — начал Трей. — И скажу, что мы ничем не можем помочь.

— Чёрт, — выругался Ретт.

Трей нахмурился.

— Что?

— Рамон Велоз, — сказал Ретт, не отрывая глаз от экрана ноутбука. — Парень якобы наркобарон. А ещё подозревается в причастности к контрабанде оружия, торговле людьми и проституции. Хотя полиция не смогла ничего ему предъявить. — Он замолчал что-то печатая. — У него есть брат, Дион; работает на Рамона и подозревается в совершении нескольких убийств.

Тарин выгнула бровь.

— Ну, теперь я не чувствую вину от того что не могу помочь.

Данте, барабаня пальцами по бедру Джейми, сказал:

— Этот Рамон может стать проблемой, если проявит настойчивость. Такие, как он, не любят отказы.

— Мне плевать, чего он хочет, — сказал Трей с суровым выражением лица. — Тарин не может ему помочь. Всё просто.

Джейми перевела взгляд с Тао на Райли.

— А что вы, ребята, делали в закусочной «Мо»? Это что свидание? Скажите, что это было свидание.

Райли закатила глаза на маленькую сваху.

— Я встречалась кое с кем из моей стаи.

Народ молча обменялся взглядами.

— Ты не сказала из прежней стаи, — отметил Трей.

— По правде говоря, я никогда её официально не покидала. И никогда не говорила, что покинула, — напомнила она Трею.

Мгновение спустя Трей сказал.

— Верно. Что за стая?

— Стая Экседэс из Аризоны.

— Я слышал о ней, — сказал Трей. — Ты возвращаешься?

— Только на выходные. Альфа устраивает вечеринку-сюрприз для моих дядь, и я хочу быть там.

— Ты говоришь о них с любовью в голосе, — сказал Данте. — И всё же не живёшь в стае. Почему?

Не желая вспоминать прошлое, Райли колебалась. Но эти люди добры к ней, напомнила она себе. А ещё терпеливы, когда все эти месяцы она отказывалась говорить. А что важнее всего, они хорошо относились к Саванне и Декстеру. Она могла рассказать им правду. Кроме того, намного легче говорить об этом, пока Греты, Зака и малышей не было в комнате. Грета отпускала ехидные замечания, и эта история только расстраивала молодых членов стаи.

— Я хорошо ладила с большинством детей в стае, но моими близкими друзьями были Люси и Уэйд. — Райли облизнула губы. — К сожалению, Уэйд один из тех, которым суждено было всю жизнь снова и снова испытывать эмоциональные травмы. Он был чрезвычайно чувствителен, поэтому все переживания для него стали чересчур глубокими. А ещё он был тонкокожим и интровертом, что делало его социально нуждающимся. Вдобавок ко всему, он был самым покорным вороном в стае… особенно покорным для