Карманные записки молодого священника - Антоний Скрынников

Прекрасный пример того, что сакральное – выше земного, – жизнь преподобного максима исповедника[37]. Занимая важный пост при дворе Константинопольского императора Ираклия[38], он увидел, что правительство перед лицом арабской угрозы начало сближение с восточными нехалкидонскими церквями[39], приняв компромиссную христологию (монофелитство), и потому удалился от мира и постригся в монахи. Он не стал оправдывать деятельность императора спасением государства, прекрасно понимая, что чистота веры и догматов выше национальных границ.

Отречение от Бога

Как-то меня пригласили освятить офис одной риелтерской фирмы. Компания была крупной для своей сферы: коллектив – около тридцати человек, солидный офис, дорогой кабинет руководителя. Немного смущало обилие восточных статуэток, стеклянных пирамидок и прочих фэншуевских штучек. Пришлось долго объяснять сотрудникам, что христиане считают свою веру единственно правильной. И если мы называем себя христианами, то должны оставаться индивидуалистами и однолюбами, отказываясь от суеверий, колдовства, астрологии и прочих модных, но духовно опасных штучек.

После освящения рассказал о важности регулярного причастия – на том и расстались. С директором фирмы сложились в целом неплохие отношения, позже освятил ему квартиру, в которой тоже обнаружился склад оккультной литературы и подсобных предметов практического назначения. Опять спорил, доказывал, что нельзя служить двум господам – ходить в храм и призывать на помощь бесов. Валентин, так назовем нашего героя, надо мной посмеивался, продолжая считать, что это мои «профессиональные» привычки не дают мне понять, что использует он вовсе не оккультизм, а достижения современной науки.

Через некоторое время связь с Валентином как-то сама собой оборвалась, он стал реже заходить в храм, потом и вовсе пропал. А через полгода раздался его звонок – с просьбой заново освятить офис. Хотя никаких правил, как часто нужно освящать дом или здание, нет, я почувствовал, что что-то случилось. Отслужив литургию, приехал к Валентину. От былой уверенности не осталось и следа. За последний месяц у его фирмы не было ни одного заказа, а из огромного коллектива осталось всего два человека: ушедшие сотрудники, как выяснилось, регулярно обманывали директора, а теперь создали свою компанию, использовав полученные профессиональные навыки и информационную базу. Положение Валентина было настолько плачевным, что у него не было возможности хоть как-то меня отблагодарить, хотя никакой суммы я никогда не оговариваю, оставляя решение за человеком.

Когда мой знакомый стал рассказывать мне свою историю краха и банкротства, то упомянул о важной детали, которая является ключом к ней. После первого освящения Валентин решил «усилить эффект» и пригласил в офис биоэнергетика, «доктора биоэнергетических наук». И первое, что сказал этот «доктор»: бизнес может быть более успешным, но в помещении есть вещи, блокирующие удачу. Этими «вещами» оказались четыре маленькие наклеечки с изображением распятия, которые наклеиваются на стены при освящении. Биоэнергетик потребовал их снять, что и было сделано. После окончания рассказа мне пришлось сказать Валентину, может быть, нелицеприятную, но правдивую вещь. Если ты сам отказался от Бога и позвал в гости сатаниста, который заставил тебя надругаться над святыней, то спрашивать – почему все так плохо? – не имеет смысла. Офис я все же освятил, но строго предупредил Валентина, что если он еще раз надумает воспользоваться силами тьмы, то все может закончиться гораздо печальнее.

Несовпадение возможностей и сложности

Когда я общаюсь сегодня с воспитанниками семинарии, где преподаю, у меня иногда возникает ощущение, что возможности современных студентов и сложность духовного образования не всегда совпадают.

С детства у меня есть хобби: я люблю рассматривать фотографии, на которых изображены люди – пусть и незнакомые. Смотрю на их взгляд, улыбку, положение рук и пытаюсь понять, кем они были, чем занимались, о чем думали в момент фотографирования. Конечно, все приходящие мне на ум ответы – всего лишь предположение. Когда я смотрю на фотографии выпускников семинарий недавнего советского прошлого, первое, что бросается в глаза, – это серьезность и собранность. Невооруженным глазом видно, что все учащиеся – уже взрослые люди, после армии и университета. Но самое главное, что отличало их от нынешних семинаристов, – определенная жертвенность выбора. Поступая учиться в семинарию в 1970–1980-е годы, человек прекрасно знал, что с этого момента нет пути назад. В царской России семинаристы получали прекрасное образование, не уступавшее светскому, а порой и превосходившее его, могли устроиться на любую, в том числе дипломатическую, службу[40]. Поступая в советскую семинарию, нужно было быть готовым, что за тобой будет приглядывать КГБ, начнутся проблемы с работой и учебой у твоих ближайших родственников, с дипломом семинарии тебя не возьмут на работу ни в одно советское светское учреждение…

Сейчас большинство поступающих в семинарию – школьники. Еще вчера новоиспеченный семинарист сидел за школьной партой, а сегодня ему приходится изучать экзегетику нового завета, катехизис и другие сложные богословские предметы. Сегодняшний семинарист мыслит иначе, чем раньше. Он прекрасно знает, что, окончив семинарию и получив сан, не пропадет. Даже в самой захудалой деревеньке есть бабушки, которые вне зависимости от его пастырских усилий и личных качеств пустят батюшку жить к себе на квартиру, принесут замороженную уточку и десяток яиц, опустят часть своей нищенской пенсии в кружку для пожертвований…

Почему мы стесняемся?

Давно подметил, что мы, православные христиане, почему-то часто стесняемся своей веры. Нам бывает стыдно перекреститься в заведениях общепита, в общественном транспорте.

Когда я работал журналистом – еще до рукоположения, – мне часто приходилось бывать в республиках Кавказа. И нигде я не видел, чтобы кто-то там стеснялся своей веры. Безусловный лидер, на мой взгляд, – Дагестан. Когда наступало время намаза, Махачкала замирала. Водители, пассажиры маршруток, продавцы оставляли свои дела, расстилали коврики и молились. И это было прекрасно. Они никого не стеснялись, им не было разницы, что подумают о них христиане, буддисты, кришнаиты и т. д.

Стесняться своей веры – безусловный грех. В Священном Писании прямо сказано: Ибо кто постыдится Меня и Моих слов, того Сын Человеческий постыдится, когда приидет во славе Своей и Отца и святых Ангелов[41]. По этим словам, мы призваны не только не стесняться, но и быть активными проповедниками, исполняя завет господа нашего Иисуса Христа: Итак идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святаго Духа, уча их соблюдать всё, что Я повелел вам; и се, Я с вами во все дни до скончания века[42].

Первые христиане горели верой Христовой, желали поделиться ею со своими ближними. Апостол Павел проповедовал везде, где только можно: и по дорогам, и в синагогах, и в городах. Если бы апостолы стеснялись своей веры, то вряд ли римская империя стала бы христианским государством, а многие народы и континенты вовсе не узнали бы о Христе.

Ненациональный обычай

Слава Богу, в последнее время священноначалие стало требовать от священников остановки бесконечного конвейера массовых крещений. Кому-то может показаться прекрасным, когда в наших храмах еженедельно крестятся десятки людей. Посмотрев на это, можно подумать, что наконец-то русский народ проснулся и решил снова стать народом-богоносцем, а не народом-обрядоносцем, по выражению приснопамятного протоиерея Глеба Каледы[43]. Но правда далека от идеала – все данные социологических опросов подтверждают это.

Редко, очень редко удается услышать здравый ответ от взрослого человека, который собирается креститься. Чаще на вопрос о том, что побудило прийти к крещальной купели, можно услышать много интересного: «Я – русский, а значит, должен быть крещеным», «Так принято», «Близкие настаивают» и т. д. Думаю, не стоит объяснять, что нельзя подходить к таинству вступления в Церковь по национальным мотивам. Да, безусловно, русский народ всегда был крещеным. Но креститься нужно лишь в том случае, если мы осознаем всю глубину и величину принятого решения; если мы готовы изменять свою жизнь, исполнять заповеди, жить, как учит нас Христос в евангелии. Сакральное всегда было выше земного – звание христианина выше национальной принадлежности, о чем говорит нам святой апостол Павел: нет ни Еллина, ни Иудея, ни обрезания, ни необрезания, варвара, Скифа, раба, свободного, но все и во всем Христос[44].

Страсти по чудесам