Рублевский Казанова, или Кастинг для наследниц - Наталья Солей
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Просто у нас любят артистов, любят тех, кто несет радость. Русская душа открыта для праздника.
– О да, празднуют здесь самозабвенно. Впрочем, мне грех жаловаться. Именно благодаря этой особенности в России так много свободных ниш и огромный простор для применения сил со стороны.
– Я никого не привлекаю со стороны. Свои в очереди стоят.
– Неужели? А Радзиевич, который привез вам «Судный час»?
– Это совсем другое дело. Мы давние приятели. К тому же все совпало. У нас был харизматичный герой, у него – программа. В результате бешеный рейтинг.
– Да, повезло ему. Если бы не вы, не представляю, что бы он делал. В Штатах у него позиции очень слабые. Его там всерьез не воспринимают.
– Люси, вы очаровательны, но даже под натиском вашего всемогущего обаяния я бдительность не потеряю. Умерьте пыл и прекратите валить конкурента. Видимо, он не совсем плох, если вы так откровенно говорите о нем гадости.
– Гадостей я не говорю. Он человек очень достойный. Просто дела у него идут не блестяще.
– Ну конечно, сказать такое – это не гадость в адрес делового человека.
– Все. Если вы так воспринимаете каждое мое слово, давайте говорить о погоде и природе, надеюсь, это не такие скользкие для вас темы.
– Я бы хотел поговорить о вас.
– А я о вас.
– О! Наши желания начинают совпадать.
– Итак, слушаю, что вы хотите знать обо мне? Я вчера вам столько о себе рассказала, хотя, конечно, не уверена, что вы хоть что-то запомнили.
– Я помню все, а в дополнение к этому еще хочу знать, как часто вы бываете в Москве и что будете делать после возвращения. Вы ведь возвращаетесь туда?
– Да, в Москву. Вы хотите продолжить курортный роман?
– А у нас роман?
– Боюсь, что нет. – Люси улыбнулась широкой голливудской улыбкой, глядя ему прямо в глаза.
– Все-таки вы этого боитесь. Так почему же нет? – азартно спросил Вольнов, не отводя взгляда. Про себя он отметил, что ему хочется до бесконечности смотреть в эти глубокие, такие ясные и спокойные, такие родные огромные глаза, хочется погладить эти великолепные густые длинные волосы, тяжелой волной спускающиеся по ее спине, хочется обладать этой шикарной женщиной, все время дразнящей его и заводящей бесконечные игры.
– Потому что любой роман должен быть на чем-то основан… на какой-то общности, что ли. У нас этой общности нет. Вы здесь с супругой, и было бы совсем не комильфо нам где-то, прячась под кустом, предаваться страсти.
– Можно сделать это в номере.
– Это уже будет не роман, а случка. Другой общности у нас тоже не может быть.
– Какой же?
– Деловой. Как правило, у меня именно на почве общего бизнеса отношения с мужчинами становятся неизбежными. Вы же не заинтересовались мною как деловым партнером.
– А если заинтересуюсь?
– Поздно. Я давно сообщила, чем занимаюсь, но вы не проявили к этому никакого интереса. Значит, вам не хочется ничего менять, не хочется ничего нового.
– Я постоянно многое меняю, а что касается нового, то хочу его всегда. Правда, у меня есть некоторое предубеждение к готовым проектам. Мне не нравятся эти программы имени дедушки Крылова, когда пироги печет сапожник, а сапоги тачает пирожник. Мне они кажутся никчемными. На сегодняшний день результатом того, что вы поставили на коньки российских звезд, наши фигуристы на чемпионате мира заняли все почетные последние места.
– При чем здесь звезды?
– Вот и я думаю, при чем? Зачем им заниматься не своим делом? Интерес к фигурному катанию поднимать? Да у нас он и так всегда был до потолка. Все рвались заниматься, потому что у нас лучшая школа фигурного катания. Окно в мир. А теперь все, кончилось наше первенство. Теперь у нас звездная самодеятельность. Признайтесь, эта подрывная работа входила в ваши планы?
– Андрей, вы из меня какую-то Мату Хари делаете. Я бизнесом занимаюсь, а не подрывной работой. К тому же не я привезла это ледовое шоу. Но должна заметить, что в Америке оно прекрасно себе идет и профессиональный спорт от этого не страдает. Вы просто завидуете. Если бы такие проекты были у вас, вы бы очень ими гордились.
– Наверное, вы правы. Конечно, особенно от боксерского проекта не отказался бы и очень гордился. Но у меня их нет.
– И потому вам они не нравятся.
– Вам тоже не нравится ваш конкурент Радзиевич.
– Ладно, один – один. И все же делового диалога не получится. Вы боитесь рисковать. Со времен холодной войны мыслите категориями идеологических диверсий. Советское прошлое сказывается.
– Да прекратите, Люси. Какое прошлое, какие враги? Просто констатировал факт. Уверяю вас, мне все это только сейчас пришло в голову, я и сказал. О чем жалею страшно. Впрочем, нет, не жалею. За это время я принял правильное решение. Мы еще станем партнерами. А сейчас пойдем выпьем и начнем все сначала. Вообще давно пора нам перейти на «ты».
– Согласна. Чтобы подчеркнуть торжественность момента, надо заказать шампанское.
– Хоть ванну.
– Хватит и бутылки, но самого лучшего.
– Будет «Вдова Клико». – Он знаком подозвал официанта. «Вдова» прибыла мгновенно.
Вольнов томно смотрел на Люси. Она многообещающе приподняла бокал, невзначай обдав его руку волной волос, пахнущих морем, чем-то невыразимо приятным и возбуждающим.
Они выпили шампанское, расцеловались. Андрей уже решил сообщить, что согласен на ночное купание под луной, но неожиданно, буквально на третьем финальном поцелуе, у Люси зазвонил мобильный телефон. Вольнов, довольный собой, предавался мечтам о том, как они будут вместе великолепно проводить время. Она же с непроницаемым видом слушала телефон. Только в самом конце решительно проговорила:
– Я вылетаю первым рейсом. Папа, не переживай. Я прилечу, и все будет нормально. – Она посмотрела на Андрея с грустной нежностью. – Мне надо срочно в Москву. У папы опять что-то не ладится, он так расстроился, что стало плохо с сердцем. Он звонил из больницы.
– О, только не это. Как я здесь буду один? – разочарованно проговорил Вольнов.
– Я и не собиралась оставаться здесь больше трех дней. К тому же ты не один.
– Это еще хуже. Но в Москве мы встретимся?
– Конечно. Я помню о том, что ты все-таки принял правильное решение и у нас впереди большие проекты. Совместные.
– Да, и я рад этому. Очень. Твои координаты, полученные еще в самолете, храню как святыню.
– Такая высокопарность пугает. Меня вполне устроит, если ты просто сдержишь свое обещание о партнерстве.
– Сдержу.
Она поцеловала своего несостоявшегося любовника и, сказав, что не любит долгих прощаний, упорхнула.
Балкон номера, в котором поселились Андрей с Матильдой, выходил как раз на бассейн, где разворачивалась эта увертюра обещающих быть пылкими и долгосрочными отношений. Сорской представилась великолепная возможность понять, что в самое ближайшее время ее ждет отставка. Она, не отрываясь, смотрела и смотрела на эту сцену, даже представляла, что может говорить этот старый, объевшийся сметаной кот, похотливо глядящий на новое лакомство, облизываясь в предвкушении новых удовольствий.
– Ненавижу. Как же я его ненавижу, – как заклинание твердила она. – Ждать больше нечего, пора начинать действовать. Он мне заплатит за все унижения, которые я от него терпела, ответит за все.
Протеже
Отсутствия на летучке Матильды Сорской, казалось бы, никто, кроме Аллы Миркиной, и не заметил. Но это только на первый взгляд. За последний год, а может, даже и два Вольнов впервые вышел на публику без ее, не всегда скромного, сопровождения. Не отметить это было просто невозможно. Особенно впечатлило собравшихся, что ни о ее отсутствии, ни о ней самой Вольнов даже словом не обмолвился, как будто ее никогда и не было. Это было странно, поскольку все, что ни делалось в последнее время на телеканале, проходило только при участии Матильды, в крайнем случае с ее одобрения, о чем непременно сообщалось всем.
– Вот мы с Матильдой подумали… – начинал Вольнов разговор о каком-нибудь проекте.
– …И она решила, – мысленно заканчивали фразу собеседники.
Несмотря на завоеванное Матильдой столь явное предпочтение, Андрей Константинович не отказывал себе в удовольствии волочиться за всеми остальными своими подчиненными женского пола, включая секретарш. Сердце его скакало, как мячик в пинг-понге, при каждом пасе отлетая с новым настроением, которое невозможно было предугадать. Однако его мозгом безраздельно владела Матильда, вкачивая туда свои незатейливые коррективы. Вольнов особенно не возражал. Сказывались усталость и лень. Он свое дело сделал, машину запустил, у телеканала, им созданного, высочайшие рейтинги. Теперь, что ни покажи, будут смотреть. И ведь смотрят. Хотя с подачи Матильды и запустили пару откровенно провальных проектов, но общая картина от этого не пострадала.