Помпеи - Мария Сергеенко

Мы слышали три разных ответа на этот вопрос и уже отказались признать осков строителями этой первой стены. Большинство ученых приписывает ее возведение самнитам. Послушаем рассказ самой стены о ее дальнейшей судьбе: это будет вторая глава из ее биографии.

Строителей старой стены сменили люди, которые отнеслись к ней с презрением и недоверием; на эту низкую неуклюжую ограду, по их мнению, нельзя было положиться, трудно было рассчитывать, что она сдержит вражеский натиск. Решено было ее перестроить. Наружную стену разобрали и переложили заново, подняв ее почти вдвое (на высоту от 8 до 10 м), а чтобы она была прочнее, в нее вделали с внутренней стороны высокие крепкие контрфорсы. Внутреннюю стену оставили на месте, но засыпали ее, сделав почти вровень с наружной новой прочный вал, верхушка которого, плотно утрамбованная, образовала довольно широкую (метров в 5) площадку, где могли стоять и свободно передвигаться воины, защищавшие город. Площадка эта у края обрывалась под тупым углом к земляному откосу, ведшему на нее. У его подножья, чтобы не позволить земле сползать, была выведена невысокая каменная стена.

Рис. 2.

Наличие вала определенно говорит о том, что перед нами укрепление чисто италийского типа; можно не сомневаться, что его строили италийцы, в данном случаи самниты. В основном это те же конструкции, какие мы встречаем в Риме в так называемой «Сервиевой стене».[15] Возможно ли предполагать, что эти же самниты двумя или тремя поколениями раньше, завладев Помпеями, решили сразу же принять систему фортификации, совершенно для них чуждую, и обвести город стеной невиданного ими типа? И почему же, спрашивается тогда, они ее через некоторый промежуток времени опять переделали по-своему? Мы увидим в дальнейшем, что, войдя в близкие сношения с греками и уже многое от них усвоив, они, тем не менее, остаются верны своей исконной системе укреплений; понадобился длительный опыт, чтобы они согласились внести в свои укрепления элементы греческого крепостного строительства. Естественнее думать, что строителями первой стены были не самниты, а этруски. Правда, этрусское владычество в Помпеях, засвидетельствованное одним только Страбоном, некоторыми учеными резко оспаривается. Большой поддержкой для них служит отсутствие чисто этрусских находок в нижних слоях почвы. И все-таки отрицать пребывание этрусков в Помпеях трудно. Что они были в Кампании — это несомненно: путь их в этом крае отмечен городами, либо ими основанными, либо ими захваченными (Капуя, Ацерры, Нола, Нуцерия). Взглянув на карту, мы увидим, что в руках этрусков оказалась равнина в глубине страны: к морскому берегу их не пускали греческие колонии, прочно утвердившиеся на побережье. Между тем, выход к морю для этрусков существенно необходим, так как они, будучи заинтересованы в торговле с Сибарисом,[16] стремились установить с ним непосредственные сношения. Помпеи, отгороженные Везувием от остальной Кампании и расположенные вдали от греческих колоний, были именно тем местом, которое могло стать для них опорным пунктом при поездках в южную Италию. Если в руках этрусков находились Ацерры, Нола, Нуцерия и область пицентинов (а эти факты несомненны), то нельзя представить себе, чтобы Помпеи, очутившиеся как бы между двумя половинками этрусских клещей, не были бы этими клещами захвачены. Что некоторый период времени Помпеи находились под властью этрусков, подтверждается, помимо прямого сообщения Страбона, еще и его словами о том, что Помпеи служили гаванью не только для Нуцерии и для Нолы (что вполне естественно), но также и для Ацерр. Достаточно взглянуть на карту, чтобы убедиться, насколько удобнее было бы этим последним пользоваться гаванью Неаполя, расположенного к ним гораздо ближе, чем Помпеи. Если жителям Ацерр приходилось везти свои товары длинным кружным путем в Помпеи, то объяснение этому можно найти только в том, что Ацерры, став этрусскими, не могли уже больше иметь дела с греческим портом и вынуждены были пользоваться посредничеством Помпей, находившихся тоже в руках этрусков.

Понятно, что этруски должны были дорожить городом, служившим для них ключом к морю. Особенную важность приобретал он для них после их поражения под Кумами, когда стало ясно, что с греками им не справиться. Его безопасность и его усиление становились для них предметом живейшей заботы. В одном из наших источников сохранилось смутное воспоминание о том, как этруски собирали в Помпеи «умбров,[17] давнов[18] и всех прочих варваров» в целях борьбы против Кум. Если скептически настроенные историки и подвергают это свидетельство сомнению, то позволительно все же думать, что город, ставший важным торговым пунктом, должен был привлекать новых и новых поселенцев. Город расширялся. Именно при этрусках достиг он тех размеров, которые и определили возведение стены на обнаруженном раскопками месте. Иначе говоря, мы вправе предполагать, что стена эта была возведена во времена греко-этрусской борьбы, вероятно в первые десятилетия V в. до н. э. Итак, древнейшие стены вокруг Помпей были выстроены этрусками. Самнитам, новым хозяевам Помпей, эти необычного вида стены без привычного вала, разумеется, показались ненадежными, и они переделали их по-своему. Вероятно, в те годы, когда Италии грозила война с Пирром, надвигавшимся на нее во всеоружии военной эллинистической техники, в историю стены и была вписана та вторая ее глава, с которой мы уже знакомы. Биография ее, однако, еще далеко не была тем самым закончена.

Вал, насыпанный самнитами, имел свои неудобства: во-первых, нижняя стена постоянно трескалась и разрушалась, не выдерживая давления земляного откоса; во-вторых, все время обваливалась верхняя площадка, не имевшая со стороны города никакого упора. Приходилось признать преимущества двойной греческой стены, и когда Ганнибал оказался в Кампании и Помпеи стали лицом к лицу с военной опасностью, то крепостные стены решено было опять переделать. Их немного приподняли, уложив поверху несколько рядов туфовых плит, многие из которых помечены какими-то загадочными для нас значками и буквами оскского алфавита. Поставили вторую, внутреннюю стену, наличие которой давало возможность значительно поднять вал, что и было сделано.

После окончания ганнибаловой войны для Италии начался длительный период покоя. Ни один враг не вступал больше на ее землю: войны шли за морем. История помпейских стен, казалось, была закончена; в них не было больше нужды, и для них наступила пора медленного умирания. Они постепенно разрушались от старости, а кое-где их просто разбирали на постройки. Им не суждено было, однако, погибнуть так незаметно и бесславно; еще раз послужили они крепким оплотом родному городу и историю свою закончили с честью.

Когда на Италию налегли тени надвигавшейся Союзнической войны, жители Помпей кинулись чинить свои стены. Раскопками к востоку от Везувиевых ворот удалось установить часть этих поправок; позднейшие дома, взбиравшиеся на самый вал, были сломаны, и разный, на скорую руку нахватанный материал и обломки этих домов пошли на спешную починку стены. На западной стороне города стену к этому времени успели уже вовсе снести, строить ее сейчас наново не было, видимо, ни времени, ни средств; решили положиться на природную крутизну холма. Тем больше внимания уделено было остальным ее сторонам, особенно северной, наиболее уязвимой, потому что здесь стены шли не по окраине холма, а по его пересечению. Обвалившиеся места наскоро заделали (новая кладка из маленьких лавовых кирпичей резко отличается от старой с ее крупными глыбами из туфа или известняка) и боевую мощь стен усилили, введя в систему их укрепления новый греческий элемент — башни. Помпейские стены приняли лишь тогда тот окончательный вид, какой раскопки и обнаружили в первую очередь, — мощное сооружение, состоящее из двух стен, наружной и внутренней, идущих параллельно друг другу на расстоянии 6 м одна от другой. Пространство между ними заполнено внизу камнями, на которые насыпана земля вплоть до самого верха наружной стены. Толщина каждой стены в среднем (внизу стены толще, чем вверху) равна 70 см; вместе с земляной засыпкой стены образуют твердыню толщиной внизу от 6,5 до 6,6 м, а вверху в 6,07 м (ил. 3). Для укрепления наружной стены в нее вделаны контрфорсы, обращенные в сторону внутренней стены. Из последней навстречу контрфорсам выступают мощные каменные быки шириной 1 м и длиной 2 м; вместе с контрфорсами наружной стены быки сдерживают давление земляной засыпки на стены. Внутренняя стена тоже усилена контрфорсами со стороны города и обведена валом (ил. 4).

Высота наружной стены колеблется от 8 до 10 м в зависимости от уровня почвы. Внутренняя стена выше наружной на 2,6 м: такое устройство не позволяло дротикам и стрелам противника залетать в город; они падали тут же на площадку стен. Таким образом, сам враг снабжал осажденных метательным оружием. Солдаты, стоявшие на площадке, прятались за зубцами наружной стены, которые были устроены так: к контрфорсам, выступавшим из земляной засыпки примерно на 1 м в высоту, были присоединены под прямым углом такой же высоты столбики. Этот своеобразный каменный щит прикрывал солдата спереди и сбоку; он высовывался из-за него, только чтобы метнуть копье, и сейчас же прятался опять, сохраняя при этом полную возможность наблюдать за неприятелем (ил. 5). Эти стрелковые посты отстояли один от другого на расстояние 3,2 м. Площадка сделана была с некоторым наклоном к наружной стене для стока дождевой воды. Кроме того, с этой же целью в стену были вделаны через каждые 2,7 м каменные сточные трубы. На вал поднимались по наружным лестницам и через башни. Последние были сложены из мелких туфовых или лавовых кирпичей на цементном растворе и оштукатурены. Высота каждой примерно 14 м, а ее площадь равна 9,5x7,6 м.