Любовь бессмертна - Бертрис Смолл

Энгус Гордон кивнул и нахмурился:

— Кажется, этот глупец Эндрю Иннз вожделеет тебя, разве не заметила?

— Не меня, милорд, — рассмеялась девушка. — Ему нужны мои земли и эта гора, только и всего.

— В таком случае, Фиона Хей, он просто болван, ибо ты стоишь куда больше, чем те земли, которых он так добивается. Но сегодня ночью ты станешь моей!

Он впервые открыто выказал, как желает ее, и мысленно проклял себя за это. Еще немного, и она поймет, какую власть получила над ним!

Фиона увидела жадный блеск его глаз, услышала нетерпение, звучавшее в голосе, хотя и не сообразила, что так терзает его. Чего он так жаждет?

Однако сила его взгляда была такова, что по спине девушки прошел озноб. Она на мгновение опустила веки, пытаясь сохранить самообладание. Как ни странно, он совершенно не пугал ее. Скорее, волновал обещанием чего-то необыкновенного. Волшебного. Вероятно, ей стоило стыдиться столь откровенного поведения, но почему-то Фионе не было стыдно. Она заключила непристойную сделку с этим человеком, но что еще оставалось? Без приданого она никогда не сумела бы найти сестрам достойных женихов. Нет, она права. И не важно, что будет с ней. Фиона назначила высокую, слишком высокую цену за свое тело, и если она станет любовницей лэрда Лох-Бре, Джинни и Мораг тоже смогут удачно выйти замуж. Фиона обещала умирающей матери, что позаботится о девочках, и сдержала слово.

Солнце уже клонилось к закату. Настало время прощания. Мужчины обоих кланов несли сундуки с вещами невест. Фиона повела зятьев на лужайку и показала коров.

— Я отдаю приданое, как договаривались, — объявила она, и молодые люди согласно кивнули. Во главе процессий встали волынщики, и все дружно отправились по домам, гоня перед собой скотину. Невесты в последний раз обняли сестер и рука об руку с мужьями принялись спускаться по узкой тропинке. Девушки вместе с Флорой и Тэмом стояли перед домом, пока звуки волынок не затихли вдали. Только сейчас они заметили, что солнце так и не показалось, а небо затянули серые тучи.

Флора шмыгнула носом, вытирая передником слезившиеся покрасневшие глаза.

— Храни Бог моих крошек, — всхлипнула она.

— Да не реви, старуха, — проворчал муж, но Флора тотчас оборвала его.

— А ты лучше помолчал бы, Тэм Хей! — прошипела она. — Твое сердце разрывается так же, как и мое, и не смей этого отрицать!

Люди Гордона стали собираться на лужайке.

— Нам тоже пора, — сказал Энгус Гордон и повернулся к престарелым слугам:

— Сегодня вы переночуете здесь.

Соберете пожитки девушек, а завтра мой брат вернется и отвезет вас в Бре-Касл.

— Хорошо, милорд, — согласно закивали оба, а Флора даже сделала реверанс.

— Мы доберемся до Бре-Касл к ночи? — спросила Фиона.

— Джейми оставил коней у подножия горы. Ты когда-нибудь ездила верхом?

— На пони, но не слишком часто. Я хотела бы научиться ездить по-настоящему, милорд.

— Будь по-твоему, девушка, — пообещал он, взяв ее за руку. — Я сам стану учить тебя. Вот увидишь, скоро станешь настоящей наездницей. Ну а теперь в путь. — Обернувшись, он окликнул девочек:

— Джинни, Мораг, пора идти. Не отставайте, иначе заблудитесь.

— Вернусь ли я когда-нибудь сюда, милорд? — вдруг спросила Фиона, впервые испугавшись чего-то. Неужели Энгус лишь вчера вошел в ее жизнь? Казалось, прошла целая вечность!

— Гора твоя, Фиона, и земля принадлежит тебе как старшей дочери и наследнице Дугала Хея, — заверил Энгус. — Я сохраню землю для тебя и выдам замуж девочек, но нерешенным остается маленькое дельце: я все еще жду платы за восемь голов скота, отданных в приданое за Элсбет и Марджери, и еще за четыре., ставшие собственностью Кейта. Ты сдержишь свое слово, девушка?

— Да, — медленно протянула Фиона, и ее сердце забилось чуть сильнее.

Глава 2

Фиона никогда не бывала дальше Глен-Хей, маленько лощины, отделявшей горы Бре от дома. Они спустились к заросшему деревьями склону в долину, где паслись лошади.

Лэрд небрежно приказал мужчинам взять в седла Джин. Малышку, потрясенную новыми впечатлениями, подхватил рыжебородый верзила Родди и, поцеловав в щеку, осадил перед собой. Однако Джин заупрямилась:

— Я хочу ехать с тобой, Джейми-малыш, — с умоляющей улыбкой упрашивала она брата Энгуса.

— Чтобы все девушки в Бре посмеялись надо мной? Хорошо же я буду выглядеть с ребенком на руках! Ни за что, Джинни Хей!

Джейми Гордону едва исполнилось семнадцать, что давало ему право считать себя взрослым мужчиной, — В таком случае я пройду пешком весь путь до Бре, потому что не поеду ни с кем, кроме Джейми! — дерзко воскликнула десятилетняя девчушка, ничуть не обескураженная грубым отказом и тем фактом, что ей было всего десять лет.

— Да бери ее с собой, Джейми-малыш, — строго приказал Энгус. — У нас нет времени на пустые споры.

Он нагнулся и усадил Фиону перед собой:

— Тебе удобно?

Девушка кивнула, и Энгус тронул коня. Фиона впервые находилась в такой близости с мужчиной. Сильная рука, обхватившая ее тонкую талию, раздражала, мешала сосредоточиться. И кроме того, пришлось, чтобы не потерять равновесия, положить голову Энгусу на плечо. Кожа его длинной безрукавки казалась такой мягкой и охлаждала пылавшую щеку.

— Если не будешь дышать, Фиона, — шепнул Энгус, — скоро лишишься чувств. Тебе нечего бояться, девочка.

Он снова поборол желание поцеловать ее в макушку, прикрытую бархатным беретом. Да что это с ним творится?

— Я не боюсь тебя, Энгус Гордон, — покачала головой Фиона, — Просто не могу наглядеться на новые места. Я никогда так далеко не забиралась, разве что в прошлом году побывала в долине на играх. Отец не позволял нам навещать дедушку — боялся свары. — Она жадно втянула носом воздух, шумно выдохнула и весело засмеялась:

— Ты прав, так куда лучше!

— Понимаешь ли ты, на что идешь, Фиона Хей? — спросил он, почти сраженный жестокими угрызениями совести. Это не простая деревенская девка, а барышня из хорошей семьи, пусть даже пойманная на воровстве. И с его стороны было нехорошо принимать столь немыслимое предложение, а ей не стоило назначать такую высокую цену! Однако не мог же он выглядеть глупцом перед своими людьми… перед всем миром. Но теперь Энгуса одолевали сомнения в собственной правоте.

— В таком случае объясни, Энгус Гордон, на что же я согласилась. Говоря по правде, я еще не была с мужчиной. И даже не целовалась. Конечно, девственность — самое ценное, что есть у девушки. И если она потеряна до брака, значит, женщину считают нечистой, распутной, бесстыдной. Ясно, что, отдавшись тебе, я не сумею найти себе мужа, но мне все равно. Когда ма лежала на смертном одре, я пообещала, что выдам сестер замуж. Какое счастье, что Элсбет и Марджери влюбились в своих женихов! Ма потребовала, чтобы я не отдавала девочек замуж без любви. — И, переведя дыхание, Фиона твердо сказала: