Взрыв - Песах Амнуэль

— Ричардсон, — сказал Уолтон, которому в этот момент вспомнились все ночные недомолвки и предостережения.

— Мистер Ричардсон, — голос смягчился, — прошу прощения, вы не смогли бы перезвонить, скажем, через полчаса?

— Конечно, — сказал Уолтон и повесил трубку.

Выйдя из телефонной будки, он зашагал в сторону своего дома. Как ему вообще пришло в голову звонить в Нью-Йорк? Хорошо, что он назвал чужую фамилию. То, что он позвонил из таксофона — тоже большая удача. А ведь идея позвонить Лиз могла придти ему в голову на полчаса раньше, когда он был еще в редакции. Ясно, что Ричарда ищут. И ясно, что если Дик и выполняет чье-то задание, то при этом от кого-то скрывается. Господи, эти люди не считаются ни с чем! Человек обречен, а его посылают с каким-то…

Уолтон остановился, как на столб налетел. Почему он решил, что Ричарда кто-то куда-то посылал? Он попросту скрывается — по своей воле, разумеется. Но от кого, черт возьми, должен скрываться известный ученый, Нобелевский лауреат?

Нужно разобраться, подумал Уолтон. А я еще дал ему «феррари». Опознавательный знак. Пожалел старого друга. А Ричарду старая дружба помешала разве втравить меня в историю? Мог ведь взять машину напрокат. Что же теперь? Если Кирмана ищут, то рано или поздно найдут. Уж в этом можно не сомневаться.

Уолтон взял такси и поехал домой. Есть не хотелось, он только выпил немного, и волнение улеглось. Если бы речь шла не о Кирмане, Уолтон сделал бы прекрасный материал на первую полосу. Самого себя в роли героя репортажа «Погоня за Нобелевским лауреатом» Уолтон не представлял. Все это интересно, интригующе, если не касается тебя лично. Дурак, дал машину.

А все-таки я трус, подумал Уолтон. Пришел старый друг, жить ему осталось дни. Что он натворил — его дело, но он просил о помощи. А ты жалеешь, что поступил как человек, а не как свинья.

Уолтон умылся, привел себя в порядок, заодно послушал новости. Никаких сообщений о происшествиях, где упоминался бы его «феррари», не было. Ну и хорошо.

Он приготовился уходить, и в этот момент позвонили. Не снизу, а в дверь. Ноги почему-то стали ватными. А чего, черт побери, опасаться? Я-то при чем? — сказал себе Уолтон. Поговорим и разойдемся.

За дверью стояли трое. Один у лифта, второй на лестнице, третий — у двери, палец на кнопке звонка.

— Мистер Уолтон, — сказал тот, что стоял у двери. Он как-то сразу вдвинулся в холл, и те двое тоже. Уолтон опомниться не успел, как оказался сидящим на диване, а один из пришедших расположился в кресле, где ночью сидел Ричард.

— Что? — сказал Уолтон. — Я… Меня ждут.

— Мы ненадолго. Я Майк Стреттон, вот моя карточка, прошу.

Что там было на карточке, Уолтон не разглядел, но фотография соответствовала. Может, это были водительские права, а может, какие-то иные. Главное, что у Стреттона было право спрашивать.

— Так что вам нужно? — повторил Уолтон.

— Ничего особенного, мистер Уолтон, — мирно сказал Стреттон. — Я только прошу вас рассказать, когда к вам пришел ваш знакомый Ричард Кирман, о чем вы разговаривали и куда он потом направился. Лучше начните с конца — куда он направился отсюда. А потом вернемся к началу. Хорошо?

Мирный тон Стреттона приободрил Уолтона, журналист неожиданно представил себя героем триллера.

— Ричард Кирман? — сказал он. — Вы имеете в виду губернатора штата Невада в период с тридцать пятого по тридцать девятый год?

— Признаться, я не знаю, кто тогда был губернатором в Неваде, — равнодушно сказал Стреттон, и Уолтон решил, что победа одержана. Все оказалось не так сложно.

— Профессия, — с энтузиазмом сказал он. — Приходится помнить столько фактов, что…

— Вот и вспомните, — как отрезал Стреттон, — что говорил Ричард Кирман, куда и когда он ушел. И быстрее, времени у нас нет.

Двое, стоявшие у двери, шагнули вперед. Будут бить, обреченно подумал Уолтон. Он вспомнил Ричарда, его донельзя изможденный вид. «Мне не нужен врач. Репортер мне тоже не нужен. Сейчас мне нужен только друг.» Только. Так мало. Машину все равно найдут. А эти уже подошли вплотную. Вечно у них какие-то тайны. Пусть разбираются сами. В конце-то концов.

— Дик… Ричард Кирман ушел от меня около шести утра…

Рейболд, молодой фермер из Канагари, сбавил скорость. Меньше свиста в ушах, но больше шансов оказаться с Джой не в кювете, а в уютной пещерке, где можно развести костер и отдохнуть после трудовой недели. Быстрая езда убаюкала маникюршу из «Хилтона», с которой он познакомился вчера вечером, — Джой дремала, покачивая головой. Она ему сразу понравилась тогда, в баре. Он не любил случайных знакомств, но все оказалось проще, чем он воображал. И теперь они с Джой едут к пещерам, которые Рейболд спьяну расхвалил как райский уголок в этой унылой пустыне.

Поворот. Рейболд прижал педаль, машина пошла медленно, и он неожиданно ощутил запах гари. Фермер беспокойно принюхался. Бензиновая гарь. Запах стал острее, и теперь Рейболд разглядел струйку дыма, поднимавшуюся из оврага.

Он прекрасно понял, что это означает. Проломленный бордюр шоссе на повороте только подтвердил его предположение. Остановив машину, Рейболд подошел к бордюру. Джой спросонья, видимо, решила, что они уже приехали, и начала что-то искать в сумочке.

Рейболд попытался разглядеть упавшую машину в зарослях кустарника на дне — овраг был глубиной футов двести. Костей не соберешь. Люди наверняка погибли — похоже, что взорвался бак. Спуститься и посмотреть? Здесь не спустишься. Пока найдешь спуск, да пока… Живых там, конечно, нет. Нужно сообщить в полицию. Приедут, разберутся.

Джой подошла и встала рядом. Опершись на плечо Рейболда, она с любопытством смотрела вниз. Там мертвые, подумал фермер, а она глядит, будто это кино какое.

— Пойдем, детка, — сказал он, обняв Джой. — Я позвоню в полицию, ты не возражаешь?

Он вытянул из бокового кармана куртки коробочку сотового телефона.

Стемнело. Даже если бы кто-то заглянул внутрь пещеры, то вряд ли заметил бы в глубине скрюченное тело. Не услышал бы дыхания — дыхания не было. Не услышал бы биения сердца — сердце не билось.

Рейболд расположился с Джой ярдах в пятидесяти — пещер здесь было достаточно и для мертвых, и для живых…

Бет вернулась в лабораторию. Работа продолжалась, здесь уже знали о Нобелевской, и Бет ловила на себе сочувствующие взгляды. О побеге не знал никто.

— Вы сегодня не в форме, Бет, — мягко сказал доктор Кин, подойдя к ней после того, как она неудачно вытащила из клетки мышь, и та, попискивая, начала бегать по столу. — Я все понимаю, милая. Идите, отдохните до завтра.