Пещера Чёрного Льда (Меч Теней - 1) - Джулия Джонс

Единственный человек во всем клане, у которого амулет еще чуднее, чем у Райфа, - это Эффи. Ей ведун дал камень, имеющий форму уха. Райфа брала злость при одной мысли об этом. И с чего только старый хрыч так взъелся на Севрансов?

Райф потянул за шнурок. В детские годы он выбрасывал свой амулет несчетное количество раз, но ведун, непонятно каким образом, всегда находил его и приносил назад. "Это твое, Райф Севранс, - говорил он каждый раз, протягивая черный клюв на своей грязной морщинистой ладони. - Придет день, и ты порадуешься, что он с тобой".

Но все мысли о воронах вылетели у Райфа из головы, когда они с Дреем пришли к чумам. Первые солнечные лучи скользили по тундре, озаряя лагерь: шесть крытых лосиными шкурами чумов, лошадиный загон, кострище, сушилки, чурбак для рубки мяса - и все это уже выглядело как руины. Тем как-то рассказывал Райфу о мертвом корабле, который, по словам моряков, охраняет вход в Последнее море, не пропуская туда никого, кроме слепых и безумных. Теперь их охотничьи чумы стали походить на паруса этого корабля.

Райф вздрогнул и, отняв руку от амулета, опустил ее на тавлинку из отростка оленьего рога, которую носил у пояса на медном, обмазанном дегтем кольце. В тавлинке лежала пыль священного камня, представлявшего собой Сердце Клана. Такой камень есть у каждого клана, и каждый кланник до самой смерти носит с собой его частицу.

Священным камнем клана Черный Град был шероховатый гранитный валун с конюшню величиной, пронизанный жилами черного графита и скользкий на ощупь. Священный камень клана Бладд - тоже гранит, только в него вкраплены зерна гранатов, красных, как запекшаяся кровь. Райф никогда не видел пыли, полученной от камня бладцийцев, но она, наверно, не менее красива, чем пыль Черного Града, и струится между пальцев, как жидкий дым.

Подойдя к костру, он снял тавлинку с пояса, сломав кольцо. Ее запечатывал колпачок из кованого серебра, и Райф провел пальцем вдоль рога, отыскивая край. Двенадцать человек полегло здесь, а осталось только двое. Им двоим без лошадей, повозки или саней не под силу доставить мертвых домой. Круглый дом стоит в пяти днях пути к югу - за это время стервятники растерзают убитых в клочья.

Райф не мог этого допустить. Воронье уже кружило в лиге от них, и скоро карканье приманит сюда волков, койотов, медведей и тундровых кошек. Все зверье, кормящееся падалью, сбежится к лагерю, чтобы нажраться перед приходом настоящей зимы.

Свирепо тряхнув головой, Райф сорвал колпачок с тавлинки, и она открылась с легким щелчком. Тонкая пыль священного камня заструилась по ветру, как хвост кометы, и Райф ощутил на губах вкус гранита. Постояв миг в полной тишине, он пошел по кругу, обходя кострище, сушилки, чумы и тела убитых, вычерчивая в воздухе пыльный след. Серая пыль, несомая дыханием зимы, производила маленькие завихрения, прежде чем осесть на свое морозное ложе.

Никто теперь не тронет Тема Севранса. Вороны не расклюют его глаза и губы, волки не запустят клыки в его живот и крестец, медведи не высосут мозг из его костей, и собаки не станут драться над объедками. Провалиться Райфу в самую глубину преисподней, если это случится.

- Райф!

Оглянувшись, он увидел Дрея у входа в отцовский чум со свертком провизии, прижатым к груди.

- Что ты делаешь?

- Черчу заветный круг. А потом мы подожжем лагерь. - Райф с трудом узнал собственный голос, холодный и вызывающий - в его намерения не входило говорить так.

Дрей посмотрел на брата долгим взглядом. Его обычно светлые карие глаза потемнели. Он понимал, что движет Райaом - они были слишком близки, чтобы не понимать друг друга, - но Райф видел, что брат недоволен. У него были свои планы относительно убитых.

Дрей сделал усилие и твердо произнес:

- Заканчивай свой круг. Я сложу припасы у загона, а потом поищу масло и смолу - что осталось.

Тугое кольцо мышц в груди Райфа разжалось. Во рту было сухо - слишком сухо, чтобы говорить. Он только кивнул, не прекращая своего занятия. Он чувствовал взгляд Дрея у себя на спине, пока не закончил круг. Сделав это, он понял, что отнял у брата что-то очень дорогое. Дрей старший - это ему полагалось распоряжаться похоронами.

Зато Дрей Севранс сделал все, что требовалось для разжигания хорошего костра. Работая без устали, он наколол дров, содрал хвою с ближних деревьев и усыпал ею голую землю между чумами и кострищем, обложил тела мхом, который смешал с топленым лосиным салом, маслом и смолой. Чумы он полил крепким спиртом, запас которого всегда имелся в котомке Мета Ганло.

Во время этих приготовлений Райф делал только то, о чем просил его Дрей, и держал язык за зубами, предоставляя Дрею внести свою долю.

Пока они работали, вороны приблизились; их длинные черные клювы отбрасывали острые тени на снег, и пронзительные крики напоминали Райфу о том, что он носил на шее. Свидетели Смерти.

Когда все было готово, братья вышли за пределы заветного круга, и Дрей достал кремень и огниво. Очерченный Райфом круг был невидим. Тонкая пыль затерялась в густой копытной траве, и ветер уносил ее прочь. Но и Райф, и Дрей знали, что она есть. Заветный круг хранил в себе силу священного камня, от которого происходил. Это было Сердце Клана перенесенное в стылую тундру Пустых Земель. И те, что лежали внутри, покоились на священной земле.

Тем как-то сказал Райфу, что далеко на юге, в теплых краях, где стоят города с плоскими крышами, на равнинах колышется трава и море не замерзает, тоже есть люди, верящие в силу священных колец. Они зовутся рыцарями и выжигают эти кольца у себя на теле.

О них Райф не знал ничего, зато знал, что кланник скорее покинет свой круглый дом без меча, чем без фляжки, кошелька, тавлинки или рожка, содержащих частицу священного камня. Мечом можно только сражаться - в священном кругу можно воззвать к Каменным Богам, прося их об отпущении грехов или о быстрой милосердной смерти.

Вдалеке завыл волк, и Дрей, словно пробудившись от грез, откинул капюшон и снял рукавицы. Райф сделал то же самое. Все было тихо вокруг. Ветер улегся, вороны опустились на землю, волк замолчал, учуяв, быть может, добычу. Братья тоже молчали. Севрансы никогда не были сильны по части слов.

Дрей ударил огнивом по кремню, и трут у него в руке занялся. Став на одно колено, он поджег выложенную им дорожку из смоченного спиртом мха.

Райф заставил себя смотреть. Это трудно, но там лежат его вождь и его отец; он не отведет глаз. Пламя рванулось к Тему Севрансу: жадные желтые пальцы, острые красные когти. Адский огонь. Сейчас он пожрет отца, как дикий зверь.

Тем...

Райф ощутил вдруг неудержимое желание затоптать огонь. Он подался вперед, но огонь уже добрался до первого чума, и тот вспыхнул, как факел. Столб дыма с искрами взвился вверх, и разрушительный гул сотряс тундру до самых недр. Горячее белое пламя заплясало на окрепшем ветру. Лед на земле таял, шипя, как живой, и от погребального костра повалил запах горящей плоти. Дрожащий воздух коснулся щеки Райфа. В глазах защипало, и соленая влага полилась из них. Он продолжал смотреть прямо перед собой. Тот участок земли, где лежал Тем, впечатался в его душу, и его долг перед Каменными Богами состоял в том, чтобы смотреть, пока все не сгорит дотла.