Разыскиваются полицией - Ким Уозенкрафт

— Личность уже установили? — Эфирд разорвал зубами пакетик с арахисом, положил в карман оторванную кромку целлофана и старательно затолкал орешки в бутылку с «Доктором Пеппером».

— Похоже, это мать Рика Черчпина. Хуанита.

Эфирд заткнул горлышко большим пальцем и, размешивая в жидкости орешки, встряхнул бутылку.

— Чертовски странно. Спустя год после того, как ее придурок-сын сел на казенные харчи.

— Да. Но если хотите знать мое мнение, в этом есть какой-то смысл.

Дайана сложила руки на груди и ждала, что добавит Эфирд. Тот осматривал комнату, отмечая каждую деталь.

— Там на столе пачка писем от него. Похоже, в них кто-то копался.

— В этой берлоге и воровать-то особенно нечего. — Эфирд сделал глоток газировки и разжевал несколько орешков. — У тебя прерывный график? — Он посмотрел в сторону гостиной.

— Дежурю по вечерам. В одиннадцать сменяюсь. — Дайана проследила за его взглядом.

Квартирка была никудышной и располагалась в непрестижной части города, но мать Черчпина поддерживала ее в хорошем состоянии.

— Я тоже. После работы мы собираемся пропустить стаканчик-другой в «Чейсе». Приходи.

— Не могу. — Дайана взглянула в сторону спальни.

— А я считал, ты хочешь стать детективом.

— Детективом — да. Но не подружкой детектива.

— Ах да, — улыбнулся Эфирд. — Ты же занята.

— Откуда такие мысли?

— Управление полнится слухами. Ну-ну, не обижайся. Ренфро — хороший парень.

— Согласна. Но я не то чтобы занята.

— В таком случае тебя можно пригласить?

— Сомневаюсь.

Эфирд вывел ее в коридор, они вошли в гостиную и приступили к осмотру комнаты. Детектив был полностью поглощен этим занятием, и Дайна подумала: неужели он видит детали и ключики, которые не замечает она?

— Вы были с ним знакомы? — спросила она.

— С Черчпином? Да. Много лет назад. Жалкий придурок.

— Я слышала, он внезапно свернул не на ту дорожку?

— Так оно и случилось, — печально согласился детектив.

— А ее вы знали? — Кивок в сторону спальни.

— Можно сказать, нет. Встречался однажды, когда она подвозила сына в участок. Он решил стать курсантом — несколько раз ездил со мной на дежурства.

— Слышала.

Эфирд удивился:

— Неужели? От кого?

— Управление полнится слухами.

— Что верно, то верно, — улыбнулся он. — Из Черчпина мог бы получиться хороший полицейский. Сбился с пути после школы.

— Я побеседовала с соседями, — произнесла Дайана.

— Попробую угадать, каков получился результат, — хмыкнул детектив. — Никто ничего не видел.

— Один парень, он живет напротив, утверждает, что несколько дней назад, вечером, здесь крутилась небольшая черная машина.

— Ценные сведения. Моя мать водит небольшую черную машину. И много тысяч других людей. Ни марки, ни номера он не запомнил?

Дайана покачала головой:

— Сказал, что не придал этому значения. Просто вышел на крыльцо покурить и случайно заметил, что она ездит туда-сюда.

— А он не уточнил, что именно курил?

— Другие вообще ничего не знают.

— В таком случае все в порядке. — Эфирд распрямился. — Покрутись тут, пока Льюис не закончит. А затем положи мне на стол рапорт.

— Вы уезжаете?

— Ты всех опросила?

— Соседа справа дома не оказалось.

— По дороге прикреплю ему на дверь свою визитную карточку. Больше мне здесь делать нечего. Если передумаешь, мы собираемся в баре примерно в половине одиннадцатого. Ты знаешь, где находится «Чейс»?

Дайана кивнула, и Эфирд допил остатки «Доктора Пеппера».

— Судя по всему, у тебя тут все под контролем. — Детектив, прощаясь, махнул рукой. Он был высок, и, когда выходил из дома, плечи закрыли дверной проем.

Дайана вернулась в холл и сквозь дверь в спальню стала наблюдать за Льюисом. Криминалист почтительно двигался вокруг трупа, посыпал специальным порошком окна, дверь и ящички туалетного столика. Аккуратно собрал письма и поместил каждое в отдельный пластиковый пакет для улик. Дайана подумала, не позвонить ли дежурному капитану, чтобы тот прислал другого детектива, но это привело бы лишь к неприятностям. Она считала, что Эфирд не должен был покидать место преступления, однако ей льстило, что он все оставил на ее попечение. Или он часто так поступал, когда не хотелось крутиться возле трупа, пока не закончат работать эксперты и не опечатают двери? Ведь Эфирд понимал: в данный момент продвинуться никуда не удастся. И был прав. Ни единой зацепки. Только маленькая черная машина. С чего начинать?

Эфирд казался таким грустным, что это поразило Дайану. Многие в управлении считали, будто он больше ни на что не годится — отработанный материал. С тех пор как в прошлом декабре его девушка заперлась в ванной комнате и снесла себе голову из его револьвера, Эфирд, стараясь забыться, медленно, но упорно пил. Другой на его месте давно бы спился, но Эфирд оказался настолько стойким к спиртному и настолько способным к работе в состоянии самого жуткого перепоя, что в управлении принялись слагать о нем легенды. Все же он не стал конченым человеком. Дайане иногда хотелось с ним заговорить, попытаться помочь, но она не знала, как приступить к делу. Воспоминания о пристрастии матери к спиртному разрушали надежды на благоприятный исход дела.

Льюис завершал работу, когда в гостиной раздались шаги. Дайана, готовая преградить дорогу непрошеному гостю, быстро направилась навстречу. В конце коридора она столкнулась с шерифом Гибом Лоувом. Тот вывернул из-за угла и бесцеремонно прошел мимо.

— Ну-ка, милашка, пусти меня туда.

Она повернулась и поспешила следом.

— Шериф! Постойте! Шериф Лоув, там работает криминалист!

Он покосился на нее, узнал и усмехнулся:

— Ах это ты? Снова на посту? Так твою машину нашли или замяли дело и дали новую? — Шериф говорил очень громко, точно обращался к залу без помощи микрофона. Дом наполнился его утробным смехом, вслед за ним расхохотался Льюис.

Дайане показалось, что она ростом не более трех дюймов.

— Шериф, — парировала она, — это расследование не округа, но тем не менее спасибо.

— Как и то, старое? Вот что, милашка, тебе следует выслушать окружного прокурора. Несколько минут назад я общался с ним по телефону, и он дал мне указание лично заняться расследованием. — На его лице появилась знакомая мина. Так мужчины со времен пещерного человека и по сию пору выражают отношение к женщине: «Ступай домой, девочка, и займись хозяйством».

Санитары «скорой помощи» перестали трепаться и уставились на них из противоположного конца коридора. Льюис застыл на пороге спальни с кисточкой в руке. Он распылял ею порошок, стараясь обнаружить отпечатки пальцев, но теперь казалось, будто собирается нанести мазок на живописный холст.

— Шериф, — сказала Дайана, — могу я поговорить с вами наедине?

— Я занят, милашка. Отойди, не мешай. — Лоув отвернулся.

Но она встала между ним и дверью.

— Вы не имеете права…

— Я следую указаниям окружного прокурора. А теперь я был бы тебе благодарен, если бы ты позволила мне заняться делом.

— Это неправильно…

Кровь бросилась ей в лицо. Дайана сознавала: она проигрывает. Шериф стремился к тому, чтобы она повела себя как жалкая маленькая девчонка, и добился своего.

— Слушайте, офицер Уэллман, я не могу тратить время на всю эту чушь. У меня на руках еще одно убийство. — Он попытался ее обойти.

— Это не ваше расследование. — Дайана не сдвинулась с места, озадачив шерифа.

— Хорошо, давайте разбираться. Убита Хуанита Черчпин. Окружной прокурор пожелал, чтобы я взял расследование в свои руки. Существует вероятность, что преступление связано с убийствами на озере Болтон, которые, как вы, вероятно, помните, я раскрыл весьма эффективно. Управление шерифа десять минут назад официально приняло на себя расследование. Так что можете возвращаться на улицы, где, я нисколько не сомневаюсь, требуются ваши услуги. Или ступайте в кухню и соорудите нам кофейку. — Он пошел напролом в спальню. Дайана ухватила его за плечо, но шериф резко повернулся и сбросил ее руку. — Надеюсь, автомобильные ключи при тебе? Мне бы не хотелось, чтобы у тебя угнали еще одну патрульную машину. Знаешь, эти штуковины стоят больших денег.

— Шериф, — продолжила Дайана, — это мое расследование. Я намереваюсь идти до конца. И вам не удастся украсть его у меня.

— Насколько мне известно, ты вообще не детектив. — Лоув наклонился так близко, что она разглядела прожилки в белках его глаз, и злобно прошипел: — И вот что, выскочка, я начал служить в полиции, когда ты барахталась в пеленках. Знаю, что такое место преступления, гораздо больше, чем ты о своих прокладках. В одном ты совершенно права: я не смогу украсть у тебя это дело, потому что дело мое.