Убийца в фамильном гнезде - Яна Розова

«Джоконду приплела, – сказала я себе тоном Ветки. – Влюбилась ты, вот и все. А сама и в голову не берешь, что Илья старше тебя ровно в два раза!»

Если бы Ветка и вправду мне это сказала, то я бы смогла ей ответить, что сорок пять – это не шестьдесят. Да и не выглядит Илья на такие большие годы – худой, плечистый, темноволосый мужчина с мальчишеской улыбкой.

Я влюбилась.

Мне хотелось бесконечно думать об этом, но тут я услышала в коридоре встревоженные голоса. В мою дверь постучали.

– Войдите, – сказала я, накидывая халат.

В комнату заглянул властитель моих грез. Он был немного угрюм и забыл побриться, поэтому сейчас было легче поверить в его сорок пять.

– С добрым утром. У нас тут трагедия. Ты не могла бы помочь?

Оказалось, что пятнадцать минут назад Никита заглянул в комнату матери и нашел ее мертвой. Она покончила с собой, выстрелив из пистолета себе в висок.

Попросив две минуты, чтобы одеться, я вышла в коридор. Здесь уже бродила вся семья, за исключением деда.

– Чем я могу помочь? – спросила я Илью. Из всего табора только он не воздевал руки долу, не охал, не ахал и не разливал по полу валерьянку.

– Пожалуйста, побудь с Никитой.

Никита был в своей комнате. Я вошла очень тихо и остановилась на пороге.

Обстановка здесь была гораздо более аскетичная, чем в тех комнатах, где я уже побывала: полутораспальная кровать, застеленная темно-синим пледом, стол с компьютером, книжные полки, на которых стояли солидного вида издания по экономике, химии, менеджменту. Журнальный столик, два небольших кресла, телевизор, стереосистема. Комната взрослого мальчика или комната трудоголика, отказавшегося от хобби и развлечений.

Хозяин комнаты, одетый в брюки и темную рубашку навыпуск, метался по комнате, сжав руки в кулаки.

– Никита, хочешь, я тебе чаю сделаю? – Как надо себя вести с человеком, у которого застрелилась мать, мне было непонятно.

Он обернулся ко мне. Его черные глаза казались огромными на узком лице. Огромными и отчаянными. Я не знала, что он сейчас скажет или сделает, и это смущало.

– Нет, не надо чаю.

Он сел на краю своей кровати, но тут же снова подскочил. Я подошла к нему и попыталась взять его за руки.

– Никита, тебе надо успокоиться. Сейчас приедет милиция, надо будет все рассказать. Понимаешь?

Сейчас, когда солнечные лучи желтым снопом падали в комнату, сходство Никиты и Эльвиры было особенно явным – те же четко очерченные припухшие губы, глаза с тяжелыми веками, резкий, но выразительный профиль. Он мог бы считаться привлекательным мужчиной, если бы не излишняя хрупкость.

– Зачем мама сделала это? – сказал Никита, скинув мои ладони со своих запястий и снова принимаясь бегать между столом и окном. – Я вернулся домой полчаса назад, привез ей лекарства. Она заказывала. Захожу в ее комнату, а она лежит на полу. И кровью пахнет. Так страшно, так страшно! Ты только представь… – Никита с размаху стукнул кулаком о стену. – Черт! Больно!

Я подошла к нему:

– Дай посмотрю.

Кожа на костяшках правой руки была содрана, а на стене в месте удара остался кровавый след. Это место на стене придется закрасить.

– Я тебя понимаю, Никита, – сказала я. – Хорошо понимаю. Странно только… Твоя мама совсем не выглядела так, будто ее что-то гнетет.

– Да? – переспросил он. – А как она выглядела?

– Она грустила по Косте, – вспомнила я вчерашнюю ночь со звездами и огонек сигареты Эльвиры.

– А еще?

– Она поссорилась с Русланой…

– И ты говоришь, что мама не выглядела угнетенной? Она тосковала по Косте и нервничала. Иначе она никогда бы не поссорилась ни с кем. – Никита всхлипнул, но удержался от слез. Вместо этого он вдруг прижал меня к себе со всей импульсивностью, на которую был способен. – Нетка, ты сирота и даже сестру потеряла, – зашептал он мне в шею. – Я теперь тоже. И по Косте скучаю! Я уже и не знаю, что мне делать…

Аккуратно высвободившись из его рук, я отрицательно покачала головой. Мне было не очень ясно, что он имеет в виду.

Мы пробыли вдвоем до приезда милиции. Потом Никита, а после него и все остальные давали показания. Выяснилось, что звук выстрела слышали только Андрей Викторович и Илья. Причем оба не подумали, что это был именно выстрел. Андрею Викторовичу показалось, будто грянул гром, а Илья подумал, что хлопнула задняя дверь, которая находилась на первом этаже, как раз под его окнами. Ее обычно не запирали на ночь из-за привычки Альхана возвращаться домой после того, как все улягутся спать.

Андрей Викторович не обратил внимания на то, в какое время прозвучал выстрел, а Илья посмотрел на часы. Было около часу ночи.

Тело Эльвиры увезли на экспертизу. К полудню дом Цируликов покинули и представители милиции.

11

После обеда, который Зоя Павловна накрыла раньше обычного, дед, совсем разбитый, ушел к себе. Илья, свистнув Альхана, тоже отправился по делам. Остальные задержались в столовой.

Виолетта, которая сегодня не потрудилась даже причесаться, сказала, обращаясь к Никите, но так, чтобы слышали все:

– Никитка, дед вычеркнул меня из завещания. А вписал – эту!

Она ткнула пальцем в мою сторону.

– Ее зовут Анна, – сказал жестко Никита. – А тебя и надо было вычеркнуть. Ты на шее деда уже пятнадцать лет сидишь, он тебе диплом купил, а спасибо так и не дождался.

При полном всеобщем молчании – даже Руслана ни слова не сказала – Виолетта взвизгнула:

– Да ты чего, спятил? Я сама училась! Я без всех вас и дедовых денег проживу. Выйду замуж, и пошли вы все!..

– Ну а пока этого не случилось, не смей трогать Анну.

– Ничего, – сказала я, немного запоздав. – Я понимаю Виолетту. Я не член семьи, мне ничего не нужно. Я сейчас же пойду к Виктору Ивановичу и скажу ему.

Все повернулись ко мне. На лицах окружавших меня людей застыло одинаковое выражение, сходное с тем, которое появляется на лицах посетителей Кунсткамеры.

Не желая их разочаровывать, я встала и вышла из столовой.

Деликатно постучав в дверь дедовского кабинета, заглянула внутрь.

Дед сидел в кресле. Он был укрыт по самые глаза клетчатым пледом, но это не помогало: старик Цирулик был бледен и его трясло.

– Виктор Иванович, я не вовремя?

– Заходи, Нета. Я просто приболел.

Его голос был голосом усталого до крайней степени, вымотанного долгой, изнуряющей болезнью человека. А ведь еще вчера дед показался мне вполне здоровым.

– Не буду вас долго отвлекать. Хочу спросить вас кое о чем. Можно?

Он слабо кивнул.

– Вы внесли меня в завещание?

Дед заметно оживился:

– Тебе это интересно? Хочешь знать, что я тебе отписываю?

– Нет…

– Да что тут скромничать? Вливайся в семью! У меня одно только развлечение и осталось, что всех тут баламутить своим завещанием.

Старик рассмеялся и закашлялся. Приступ утомил его, но все равно настроение старика Цирулика улучшилось.

– Виктор Иванович, я пришла сказать вам, что отказываюсь от всего, что вы хотели бы мне завещать. Я не член семьи. И не за этим сюда прибыла.

Дед молчал. Он поежился под пледом, глянул в окно, потом на меня. Ему было непонятно и неприятно: игрушка не хочет, чтобы с ней играли.

– Так… а зачем же ты сюда прибыла?

Я не успела даже подумать, правильно это или нет, как выпалила:

– Хочу узнать, кто убил… – Я осеклась, но сделала глубокий вдох, выдох, а затем закончила: – Мою сестру. Но тут еще одно. Я думаю, что Костю убили случайно, ведь тот, кто в него стрелял, отвез его в больницу. А Вету бросили умирать одну. Значит, мне надо искать того, кто хотел убить мою сестру.

– Вот как? – сказал дед, подняв брови. – Ты ищешь убийцу. Так деньги тебя не волнуют?

– Нет.

– Тогда сегодня вечером я перепишу завещание снова. Без тебя. – Он усмехнулся: – В сто девятый раз. На самом-то деле между иждивенцами я не так много делю: пару банковских счетов, да ценные бумаги, да кое-какие другие дивиденды. Конечно, для них это реальные деньги, но главное наследство – поместье и производства, вроде колбасного и молочного заводов, я оставлю только одному человеку. И он будет распоряжаться всем. Его я еще не выбрал.

– Ну, выберете еще…

Дед тягостно крякнул и, желая сменить тему, спросил:

– Ну а как ты собираешься найти убийцу? Ты думаешь, он тут, среди нас? Вообще-то в этом крысятнике есть кто угодно: шлюхи, идиоты, ханжи, завистники. Почему бы и не убийцы? Знаешь что, Неточка? – Дед подался в кресле вперед: – Я назову тебе имя убийцы, но ты кое-что для меня достанешь.

– Что? – Мои пальцы сжались. Я же догадывалась: дед знает все! – Что я должна достать?

И дед мне рассказал. В принципе я и раньше предполагала, что в подпольной лаборатории, которую организовал Костя, студенты мединститута готовили вовсе не аспирин, но откуда мне было знать, что те сорок таблеток, которые Костя брал в лаборатории ежемесячно, он отвозил своему деду? Теперь милиция лабораторию прикрыла, но я знала, где мне взять то, что хотел дед.