200 тысяч маленьких удовольствий - Д. Митрофанов

Спустя час Семен Филиппович уже спал, убаюканный бутылкой водки. Ксения приехать отказалась. Уперлась коза рогами, мол, дела – подруга приехала. Семен Филиппович затаил обиду и бутылку водки. Водка закончилась, обида осталась.

Уже вечером его разбудил телефонный звонок. Ксения с подругой ждали его в модном кабаке.

С Ксенией Семен Филиппович, прибывший спустя час в кабак, держался подчеркнуто официально – дескать, я обижен и ситуацию контролирую. Пара рюмок конька, упавших на старые дрожжи, подчеркнули его индивидуальность. Семен Филиппович крепко врал и наглядно домогался подруги Ксении. Ксения была зла, ее подруга не очень, ее вполне устраивали офшорные счета Семена на Каймановых островах. К моменту, когда брехня дошла до Каймановых островов, Семен Филиппович уже пытался облапать каждую из пассий отдельной рукой. Как обычно, женская солидарность победила: незаметно подсунув свой номер Семену Филипповичу, подруга вместе с Ксенией покинула ресторан «с гордо поднятой головой». Семен Филиппович остался наедине со счетом и руками-помощницами.

Двенадцатый день

Проснувшись, Семен Филиппович позвонил Ксении, чтобы та приехала. Ксения, как и его жена, недалеко отошла от пролетариата. Прослушав продублированную информацию о себе, Семен Филиппович на этот раз попросил прощения. Узнав, что «нет ему прощенья» и что она, Ксения, лучше на эшафот или в объятья к последнему алкоголику, чем к нему, Семен Филиппович пошутил, что он и есть последний. Как оказалось, этого мало и похода в ювелирную лавку ему не избежать. После общения с Ксенией Семен Филиппович позвонил ее подруге. Здесь им были восхищены и польщены его вниманием. А еще Ксюша, хоть и подруга, – стерва, пустышка, плохая хозяйка и меркантильная сука. Да-да, конечно, о друзьях такого говорить непринято, но для всеобщего блага, она – лучшая подруга – более не может утаивать этого факта. Получив сполна объективную и единственно верную информацию о себе от совершенно незаинтересованного человека – подруги Ксении, Семен Филиппович пристально всмотрелся в свое отражение в зеркале. Действительно, божественный лик проявлялся отчетливо. СЕМЕН ФИЛИППОВИЧ цепанул звездняка. Он набрал жене, чтобы та – дура, уяснила для себя, что она – курица, а он – никакой не петух, а напротив – орел. Рассматривая данный диалог как концептуально новое явление, а именно – виртуальную реальность, жена Семена Филипповича на данном временном отрезке летела на сверхзвуковом лайнере, запершись в туалетной кабинке – съела что-то не то. А где-то снизу парил орел, гордо взирая с высоты своего полета на окружающую его действительность. И надо же так метко нажать на слив! Как оказалось, звездняк – явление временное. Бросив трубку, Семен Филиппович еще долго ругался, плевался и репетировал монологи, которые в дальнейшем приведут его к безапелляционной победе над этой гнусной курицей.

Остаток дня он провел в походах по ювелирным лавкам. Вечером пригласил обеих дам в ресторан, дабы определить для себя, кто же из подруг ему ближе. Семен Филиппович был весьма учтив, внимателен, почти трезв и обстоятелен. К закрытию ресторана он совсем запутался, так и не определившись с выбором близкой по духу подруги жизни – хотелось обеих.

Дни тринадцатый, четырнадцатый, пятнадцатый, шестнадцатый и семнадцатый

Все дни прошли в одном ключе: Семен Филиппович ухлестывал за обеими. Ходил по ювелирным, кабакам, концертам, клубам, поочередно ухаживая то за одной, то за другой. Подруги терпели друг друга только лишь в присутствии Семена Филипповича. Он одаривал девушек подарками, а их любовь к нему с каждой новой побрякушкой становилось все более бесконечной. Семен Филиппович продолжал названивать жене, оттачивая свои выступления. Жена же в течение всего времени ничем новым его не удивила: каким он был, тем же и остался.

Семен Филиппович купил себе ноутбук, чему был несказанно рад и теперь козырял им на каждом шагу, тем самым несколько смущая своих подруг уже давно привыкших к таким игрушкам. Все дни Семен Филиппович крепко держал себя в руках – почти не пил, не пакостил и даром не проказничал. Подруги списывали все это на его чудачество. Сам Семен получил от каждой из своих пассий по подарку. От Ксении он получил шикарные часы швейцарского происхождения, от ее подруги – перстень небывалой красоты. Крепко его любили. За подтверждение этой крепкой любви (за часы и за перстень) Семен Филиппович выложил немалые деньги. Сказать по правде, он не понимал: чем та хрень, которую ему подарили, отличается от той, которая стоит на два порядка дешевле. Но на это он махнул рукой – потом дорасту. Самое трагичное, что по прошествии всех этих дней, несмотря на беспрецедентно бесконечную любовь к нему, ни одна из подруг ни разу не сказала ему «да». Правда, Ксения один раз сыграла с ним в ладушки. Что-то он делал не так. Его терпению пришел конец. Завтра он возьмет быка за рога.

Восемнадцатый день

Трагедия.

Такого Семен Филиппович ни как не ожидал.

Закончились деньги.

Как обычно, он зашел в камеру хранения к своей ячейке. Соблюдая осторожность, открыл ее и сразу в пакет рукой, туда-сюда – а денег-то и нет. Во второй, третьей и четвертой ячейках ждало очередное разочарование. Он долго не мог прийти в себя: вытряхивал пакеты, засовывал в них голову, ощупывал их вдоль и поперек. Нет, деньги никак не хотели появляться. Семен Филиппович был в смятении – пришла пора жениться. Ценой неимоверных усилий он выбрал Ксению – приличная девушка не будет с кем попало играть в ладушки. А он, как воспитанный мужчина, должен поговорить с ней начистоту. Мол, неустойчивые тенденции рынка привели к некоторому снижению его активов и значительная часть их ушла на реорганизацию производства, амортизацию и на взятки. Не стоит впадать в отчаянье, ничего страшного, какие пустяки. Просто денег нет. Но они будут – потом и, может быть, еще больше.

Выслушав Семена Филипповича, Ксения, как опытный стратег, сделала для себя определенные выводы – это чучело, очевидно, ее проверяет, но где она прокололась со своей непосредственной меркантильностью, вспомнить не могла. Стоило выдержать некоторую паузу, провести, так сказать, рекогносцировку местности. Время все расставит по своим местам.

– Сем, что бы там ни случилось, знай, что у тебя есть я. Ты мой герой, а для героя не существует серьезных проблем. У меня сейчас, к сожалению, мало времени, – резко обрубила тему она, – мама заболела, нужно съездить навестить ее. Но ты звони, не забывай. Хорошо?

– Ксюш, не спеши, удели мне часик внимания. Ты бы знала, как же хочется теплоты. Давай отдохнем душой и телом, – приступил к задуманной затее Семен Филиппович.

Ксения быстро сообразила, что ее собираются поиметь на халяву. Ее это сильно возмутило.

– Сема. Как тебе не стыдно?! Думать о таких вещах, когда у меня такое горе. Мать моя умрет не сегодня – завтра. А он со своими грубыми намеками. Нет, ничего у тебя не выйдет. Ты меня обидел, мне нужно собираться.

Ксения ожидала, что он начнет извиняться, успокаивать ее, предложит помощь… Ну, финансовую, конечно. Ничего такого, напротив – сам надулся как бобер. «Я теряю его, – мелькнуло у нее в голове. – Надо замять эту тему. А то, не дай бог, врет насчет денег. Потеряю, блин, дурака-спонсора».

– Семочка, – примирительно нежно произнесла она и чмокнула его в губы, – ну извини меня. Я вся на нервах. Испереживалась за маму. Ты должен меня понять…

Через десять минут Семен Филиппович уже шел по улице. Как назло, погода была под стать настроению – моросил дождь, так липко и неприятно. Как-то нехорошо было на душе. Вроде и замяли с Ксенией они этот инцидент, и извинилась она десять раз. И чувства у нее глубокие… Да только почему-то было противно от всего этого. Ведь он знал, знал наверняка, так же, как знают наши хоккеисты, что американский арбитр их засудит, что врала она – с начала и до конца. Не хотелось в это верить, но ничего противопоставить этому предположению он не мог. Быть может, только ее подругу…

– Я так и знала! Это ж надо, какое мурло! – на все кафе, куда пригласил ее Семен Филиппович, произнесла подруга Ксении, услышав историю о закончившемся наличие денежной массы. – Ты вытащил меня из постели, чтобы поведать мне это дерьмо? Пошел-ка ты, Сема, куда подальше. Тупоголовый недоделок. Надо Ксюхе рассказать, вот она посмеется. Столько времени на него потратили, а он вон чего учудил.

После этой зажигательной речи Семену Филипповичу показалось, что разговор о женитьбе и уж тем более о том, как бы затащить ее скорее в свой номер, будет как бы не к месту. Он снисходительно улыбнулся и пожелал ей любви. Она покрутила указательным пальцем у виска. На том и расстались.

Вечерело. Не переставая моросил дождь, заполняя сумрачной тоской открытые пространства. Семен Филиппович который час бродил по пустынным аллеям парка. Эта погода, пустота, эта осознанность одиночества как никогда были близки ему сейчас. Он не думал о времени, проведенном в этом парке, о мерзкой сырости, пропитавшей его целиком, о своем уже далеко не крепком здоровье… Он толком не помнил, как он оказался здесь и по какой причине выбрал именно этот маршрут. Он знал лишь одно – нельзя ему в номер, в четыре стены одиночества. Иначе он падет, сдастся – вселенская тоска овладеет его душой и уже ни за что не выпустит из цепких своих объятий.