Тимур и его «коммандос» - Верещагин Олег Николаевич

И теперь больше не тяжело,

И предсмертные слёзы просохли,

Да к тому ж — умереть повезло,

Те, кто выжил — в плену передохли…

— Все еще здесь? — пробормотал Олег о чем-то своём. — Пошли, пошли, Данила.

Последняя дверь слева открылась — в коридор вышел рослый человек в хорошем костюме, с узким лицом, словно выдубленным ветром и зноем. Олег встал по стойке "смирно", пропуская мужчину и вскинув к виску правый кулак. Проходя мимо, тот ответил

18.

таким же салютом.

— Астафьев, Николай Палыч, — тихо сказал Олег, — наш спонсор… Бывший афганец, жутко богатый, но хороший. У него Звезда Героя, а он возится с нами, — Олег подтолкнул Данилу дальше, к светлому параллельному коридору.

Этот коридор оказался меньше, с одной дверью в торце. А в другом торце, в тупике, под лампой около знамени стоял часовой.

Знамя было тяжелое, на стянутом металлическими кольцами древке, с навершием виде двуглавого орла и рисунком, повторяющим рисунок на щите в вестибюле, только в левом верхнем углу был небольшой, в четверть полотнища, государственный флаг России.

Стоявшему на карауле мальчишке было лет тринадцать. Высоко подняв подбородок и глядя прямо перед собой, он держал руки на рукояти длинного меча без ножен, упирающегося между ног острым концом. Светло-зеленую куртку с отложным воротником и четырьмя накладными карманами (френч называется, вспомнил Данила) перетягивали поясной и два поясных коричневых ремня, одного с курткой цвета штаны оканчивались над самыми кроссовками, на голове сидел лихо заломленный светло-зеленый берет с кокардой, тоже повторявший эмблему клуба. На плечах френча чернели погоны — с красной продольной полосой, на которой золотился ромб. Ни на Данилу, ни на Олега мальчишка внимания не обращал.

Обе стены тупика — по сторонам от знаменного поста — занимали два больших плаката. На чёрном фоне золотыми буквами.

Слева Данила прочёл стилизованные под кириллицу слова:

ДВЕНАДЦАТЬ ЗАПОВЕДЕЙ ВОИНА:

1. Помни, что достойная смерть лучше недостойной жизни.

2. Бесстрашно смотри в глаза любому врагу, человек он или животное.

3. Когда видишь, что целятся в друга, подставь под пулю своё сердце.

4. Не основывай свободу на чужом рабстве.

5. Рви с прошлым, если это надо для будущего.

6. При любых обстоятельствах стой прямо.

7. Не упорствуй в своих ошибках.

8. Отстаивай истину, если даже ради неё придётся бороться со всем миром.

9. Верь в человечество, даже если разочаровался в отдельных людях.

10. Ставь общее выше личного.

11. Береги от мозолей руки, но не бойся мозолей на руках.

12. Люби блеск звёзд больше, чем золота.

А справа тем же шрифтом шла другая надпись:

ГИМН С.П.Ю.К.И.Ф."ХОРТ":

Курганами славы покрыта родная равнина:

И Днепр, и Морава, и Висла, и Волга-река…

Ты лжёшь, чужеземец, что медленна кровь славянина,

Что в грозные годы душа славянина робка!

От нас убегали монгольские орды Мамая,

Солдат Бонапарта мы в наших снегах погребли,

На полчища Гитлера кованый меч поднимая

Мы грудью закрыли просторы славянской земли!

От Дона и Вислы до Савы, Моравы и Дравы

Коврами цветов мы над пеплом покроем луга.

Могилы славян вознесутся курганами славы —

И пахаря плуг разровняет могилы врага!

19.

— В сторону! — Олег оттеснил Данилу к стене и снова отдал салют. Из коридора вышел мальчишка помладше стоящего в карауле, но одетый так же. Его рука взметнулась к виску:

— Будь готов!

— Всегда готов! — отчеканил часовой. Сменщик положил руку на рукоять меча:

— Служу России!

— Служу России! — отрубил часовой, и они в несколько отточенных движений поменялись местами.

— Пошли, шепнул Олег, тут рядом.

За второй дверью оказался спортзал — большущий, хорошо обставленный тренажерами и с несколькими дверями. Но, прежде чем войти туда, Данила обернулся на часового у знамени.

Высоко подняв подбородок и глядя прямо перед собой, тот держал руки на рукояти длинного, льдисто сверкавшего меча без ножен…

…Двое мальчишек младше Данилы и Олега — босиком, в подвёрнутых спортивных штанах, — мыли в зале пол. Старательно и не обращая на вошедших никого внимания. Олег потянул Данилу к одной из дверей, но гость застыл, широко раскрыв глаза.

Он был поражён. Поднималось в Даниле восхищение, смешанное с завистью к тем, кто может бывать тут каждый день.

На стенах висели схемы и диаграммы, касавшиеся успехов в спортивных состязаниях — это было понятно. Но над двумя обитыми металлом дверями на плакате Георгий Победоносец поражал не змея, а дьявола, по низу плаката шла надпись:

ХОЧЕШЬ МИРА — ИДИ ВОЕВАТЬ!

Справа от входа — ещё один плакат: мальчишка — турист на фоне красной гранитной скалы опирается на посох, ногу выставил вперёд — и отбрасывает на камень две тени: современного солдата, опирающегося на автомат и древнего воина, опирающегося на копьё. В верхнем правом углу буквы цвета русского флага гласили: "От славного прошлого — великому будущему!" Слева — третий плакат: двойной ряд воинов, сдвинутых щиты, склонивших копья; на месте одного щита — черная брешь, а в ней — надпись: "Займи своё место в строю"!

Плакаты были яркие и красивые, хотя явно самодельные. Но не они привлекли внимание Данилы и восхитили его. На свободном месте стен — а его было немало — в два ряда, опоясывая весь зал броневым поясом, висели доспехи и оружие: щиты, шлемы, кольчуги, панцири, мечи, луки, топоры, копья и масса других вещей, название которых Данила не знал, но которые одинаково привлекали сумрачной, совершенной красотой.

— Это всё…настоящее?! — вырвалось у Данилы.

— У нас не коллекция "нового русского", наставительно сказал Олег, — конечно настоящее.

— Почему так много? — Данила озирался, пожирая оружие глазами.

— У каждого свой комплект, — буднично пояснил Олег.

— И твоё здесь?! — почти завопил Данила.

— Вот они, мои… Хочешь ближе посмотреть?

— Зачем себя травить? — печально ответил Данила. — Пошли в ваш медпункт, накапаешь мне валерьянки.

В зал вошёл Сашко.

— Тимур сейчас будет, — сообщил он.

— Он что, тоже здесь? — удивился Олег.

— Сидели, рюкзаки штопали, — ответил украинец, и они с Олегом захохотали, что-то вспомнив, а Данила ощутил себя обидно чужим. — Доспехами любуешься? — спросил Сашко.

— Вон и мои…

20.

— Куда наркошу дел? — прервал его Олег.

— Его Мишка зовут, — ответил Сашко. По буквам Милошевич, Йошка Фишер без "и краткое", Ширак, Клинтон, Ампилов.

— Куда ты Милошевича в эту компанию впихнул? — хмыкнул Олег.

— Звиняй, — развёл руками Сашко, — больше ничего в голову не пришло. А Мишку я там оставил, с ребятами. Тимур сказал.

— Нас иногда знаешь, как зовут? — Олег показал на дверь справа и пошёл первым, объясняя через плечо: — Тимур и его " командос", вот как. Читал " Тимур и его команда"?

— Нет, — признался Данила.

— Они там, в Москве, недоразвитые, — сочувственно заметил Сашко.

— Я кино смотрел! — возмутился Данила. Сашко кивнул:

— Я ж говорю — недоразвитые.

— Короче — зовут так, — повторил Олег. — Мы не против. Тимур — это наш руководитель, тренер, ну и всё такое… Тимур, а фамилия — Лей, он, кстати, тоже немец.

За дверью оказался хорошо обставленный медпункт. При виде сверкающих инструментов в стерильных шкафах, кушеток, покрытых холодильными даже на вид клеёнками и глазастых ламп на гофрированных шеях-стоянках Даниле стало не по себе. Он поспешно опустился на одну из кушеток и уже сидя начал снимать рубашку.

— Это рубище можно выкидывать, — констатировал Олег. Сашко, вымыв руки, ловко заправлял в кривую иглу нитку и готовил пинцет, перекись и биоклей БФ6.