Битва за Клык - Крис Райт

— О да! — зарычал Красная Шкура, словно дикий зверь, сжавшись для прыжка. — Так лучше.

Внезапно он рванулся вперед, бросившись на приближавшегося Кулака Хель и отпихнув того. Противник, став самонадеянным, оказался слишком близко, и не смог вовремя воспользоваться топором. Красная Шкура обхватил его медвежьей хваткой и изо всех сил толкал перед собой, загоняя к дальней стене клетки. Они с грохотом врезались в нее.

Кулак Хель выронил топор и сжал кулак, намерившись нанести тот самый сокрушительный удар, что дал ему прозвище. Но Красная Шкура оказался быстрее и головой ударил противника в лицо. Раздался треск кости о кость, и в воздухе повис металлический запах свежепролитой крови.

Голова Кулака Хель откинулась назад, а только что блестевшие глаза остекленели. Красная Шкура выронил оружие и обрушился на шатавшегося Кровавого Когтя настоящим ураганом ударов. Кулак Хель упал на колени.

Зрители вокруг клетки одобрительно заревели. По железным прутьям бряцали оружием, и эхо доносилось до крыши, заставляя всю залу вздрагивать.

Какофония была столь оглушительной, что почти поглотила звук гонга, сигнализировавший конец схватки. Притворившись, что не услышал, Красная Шкура нанес еще один сокрушающий кости апперкот, прежде чем дверь клетки с грохотом распахнулась и ввалился Бракк, чтобы прекратить бой.

— Хватит! — прорычал он, оттолкнув Красную Шкуру от пошатывавшегося Кулака Хель и швырнув его через всю клетку. Даже без силовой брони волчий гвардеец был гораздо сильнее любого из Кровавых Когтей. — Это тренировка, а не уличная драка.

В ответ разразился хор неодобрительных криков, когда Красная Шкура вскочил на ноги, а Бракк поднял Кулака Хель и прислонил его к стене клетки.

У Красной Шкуры болело все тело. Из ссадины на лбу сочилась струйка горячей крови.

Он был обессилен, избит, покрыт синяками, но при этом испытывал исключительный подъем.

Кулак Хель, уронивший голову на грудь, начал приходить в себя, поводя по сторонам мутным взором. В глазах у него еще явно двоилось.

— Это было очень глупо! — прорычал Бракк. — Я что, должен выбивать тупость из тебя, Кровавый Коготь?

— Можешь попытаться, — растягивая слова, промямлил Кулак Хель, в ошеломлении опираясь на прутья клетки.

Красная Шкура ухмыльнулся и заковылял к противнику. Бракк сплюнул на пол.

— Приведите себя в порядок, — велел он. — Ярл хочет получить доклады о вашей боевой готовности, придется тренироваться еще усерднее.

Бракк выбрался из клетки, пробиваясь через толпу зрителей снаружи. Красная Шкура подхватил Кулака Хель, прежде чем тот снова обрушился на пол, и грубо поставил на ноги.

— Как я и сказал. Слишком быстрый для тебя, — сказал он.

Взгляд Кулака Хель прояснялся. Кровь в его ранах уже потемнела, свертываясь. Понадобилось много сил, чтобы сокрушить его, но еще больше понадобится, чтобы не дать подняться.

— В этот раз, брат мой, — ответил он, ухмыльнувшись и показав окровавленные зубы. — Только в этот раз.

Красная Шкура довольно рассмеялся, и смех его был больше похож на звериный рев. Два бойца стукнулись правыми кулаками, и покрытые синяками пальцы быстро сжались.

Клинок Вирма откинулся на троне, чувствуя себя совершенно измотанным. Работа была изнурительной даже для существа с такой генно-усиленной физиологией, как у него. Многие дни тестов, очистки, новых тестов, сращивания, поиска скрытых изъянов, искоренения ложных надежд и раскрытия тайн, скрывавшихся внутри пробирок и сосудов. Повсюду вокруг него не стихал негромкий шум лабораториума: трэллы внимательно изучали образцы на подносах, когитаторы пощелкивали, пробирки с жидкостью слабо пузырились под воздействием тщательно выверенных температур.

Девять дней. Прошло девять дней с тех пор, как улетел Железный Шлем, забрав с собой Великие роты, оставив пустыми коридоры и залы, где теперь свободно гуляли сквозняки. За это время почти ничего не было достигнуто. Каждый шаг вперед сопровождался шажками назад, вниз или в сторону. Как просто было в таких условиях отчаяться, утратить надежду.

Но конечно же, отчаяние было чуждо сыновьям Русса. Так же чуждо, как мир и покой.

Секреты ускользают от меня только потому, что я подбираюсь к ним все ближе. Словно добыча на льду, что чувствует поступь охотника.

Это сравнение помогло ему. Были времена, когда непреодолимые, казалось бы, проблемы разрешались, стоило только представить себе охоту. Жажду убийства можно обуздать, превратить в источник чистейшей ментальной решимости. Это тоже внушало надежду. Он еще столь многого не понимал, но и столь многое начинал видеть ясно. Жажда убийства имела те же истоки, что и привычные положительные состояния.

Не осмеливаюсь ли я на слишком многое? Быть может, это запрещено? Возможно. Но ведь мы никогда не были теми, кто следует правилам. Пусть этим занимаются сыны Жиллимана.

Клинок Вирма еще раз проверил данные. Образец, который он изучал последние несколько недель, был отвергнут. Понадобится еще неделя работы, чтобы все исправить, распутать спутанные клубки. Не в первый раз он понял, что питал искреннее восхищение перед изначальными создателями, теми, кто собрал вместе элементы, кто направил реку человеческой природы в новое, прочное русло.

Запрещено ли это? — вновь спросил он сам себя, уже зная ответ.

Конечно да.

На вороте доспеха мигнула руна, предупреждая о близком присутствии Стурмъярта. Рунный жрец, при всей мощи на поле брани, был неважным шпионом. Клинок Вирма вздохнул, опуская инфопланшет в потайное отделение в подлокотнике трона. Жестом он подал знак ближайшему трэллу, и облаченный в кожаную маску смертный кивнул, демонстрируя, что все понял. Противовзрывные двери глубоко в комплексе лабораториума, мягко скользнув, затворились, пряча содержимое дальней комнаты. Экраны с результатами очистились и теперь показывали ряды рун, выглядевших совершенно обычно.

Клинок Вирма поднялся с трона, устало готовясь встретить обычное пренебрежение и подозрение брата.

Он многого боится и о многом догадывается, подумал Клинок Вирма, неуклюже, словно старик, шаркая ногами по перетекавшим одна в другую залам. Что ж, пусть так и будет. Чем больше он подозревает, тем больше боится. Только Грейлок видит возможности, но у него странная душа.

Клинок Вирма приблизился к первому залу лабораториума и увидел массивную фигуру ждавшего его рунного жреца. Его богато изукрашенный, инкрустированный знаками доспех резко контрастировал со стерильным миром творцов плоти.

Мне просто нужно больше времени.

Клинок Вирма заставил себя улыбнуться. Знакомая кривая улыбка появилась на морщинистом лице, приветствуя брата и ожидая обычных несдержанных шуток.

Чуть больше времени.

Флагман флотилии Тысячи Сынов «Херумон» начал замедляться, готовясь прорвать барьер между варпом и Материумом. Остальной флот вокруг него — пятьдесят четыре сине-золотых боевых корабля и войсковых транспорта — тоже снизил скорость до необходимой для перехода.

На мостике «Херумона» плечом к плечу стояли Темех и Афаэль, Пиррид и Корвид. Их окружали члены старшей командной свиты — Орман, Хетт и Цамин. Все были облачены в боевую броню и шлемы. Большинство провели долгие, томительные, исполненные скуки часы на Планете Колдунов, полируя и переделывая доспехи. Теперь на шлемах красовались гребни и насечки из бронзы и золота, а на поножах были выгравированы пышные цитаты, отсылавшие к давно позабытым эпиграммам.

Темех терпимо относился к этому. Но из всех его спутников, кажется, лишь он один видел, как низко они пали.

Мы лишились вкуса. Превращаемся в пародию на самих себя.

Его доспехом был относительно немодифицированный тип III, перекрашенный в сапфировый цвет согласно приказу Магнуса. Но в остальном он оставался практически таким же, что и до Предательства, все так же носил бороду, которую отпустил на Просперо, и по-прежнему аккуратно подстригал светлые волосы. Интересно, как поступили Амон, Собек и Хатор Маат? Присоединившиеся к мятежной группе Аримана обладали самым сильным разумом, волей и наибольшей мощью. Отребье, оставшееся верным примарху, было вторым сортом, теми, кто не посмел пойти за колдовством Рубрики.

Не то чтобы это что-то значило. Контрзаклинания в конце концов подействовали на всех, защитив менее сотни колдунов легиона и обратив в прах остальных, рубрикатов. Сейчас остатки тех, кто когда-то были самыми лучшими в армии Императора, деградировали в банды мародеров, мстителей и похитителей знаний. Этот великий флот, скопление несравненных сил, был последним осколком, последним эхом катастрофы, разразившейся более тысячи лет назад.