Отель «Аваланш» - Нико Такян

холода, поселившееся у него в теле. Напрасный труд. Он лежал под теплым пледом, а вспоминал то время (по словам доктора, не более пары часов), когда огромная масса снега сдавила каждую клетку его тела и замедляла действие нейронов мозга. В больнице ему сказали, что лучше не сидеть на месте. Движение разогревало мышцы и помогало осознать, что он до сих пор жив. Джошуа провел несколько часов за разбором квартиры. Он прочесал мелким гребнем все, камня на камне оставил – впервые после переезда – и наконец влез в спортивный костюм и кроссовки, чтобы пробежать по берегу озера. Ледяной ветер проникал даже под шерстяные перчатки и напоминал ему о неприятном покалывании в кончиках пальцев, но, несмотря на это, сокращение мышц тела наполняло его огромной радостью. Холод, отсутствие движения, темнота, оглушительная тишина – все это было смертью. Бег до потери пульса – лучше не придумаешь. Да, это была жизнь в самом грубом, банальном ее проявлении, но, черт возьми, это была жизнь! Пробежав десяток километров в бешеном темпе, Джошуа вернулся к себе. В ванной он разделся и уставился на себя в зеркало, совсем как в том сне. Он все еще был в приличной форме, несмотря на отсутствие регулярных тренировок. После обжигающего душа он выглядел как вареный рак, кожа местами даже покраснела. Он ущипнул себе в районе живота – ни малейшей складочки. Сивилла же, казалось, была сделана целиком из армированного бетона. Сам Джошуа так и не поправился, несмотря на килограммами поглощаемый фастфуд. Главная слабость – шоколад. И ему, конечно, не стало легче после переезда в Веве, город, знаменитый производителями шоколада, штаб-квартиру «Нестле». Именно эта компания создавала рабочие места для большей части местных жителей. Но все это было проблемой метаболизма. Кто-то толстел и так, другие ели шоколад – и ничего с ними не происходило. That’s life![4] Его взгляд добрался до низа живота, и он понял, что испытывает легкое возбуждение. «И это тоже жизнь!» – сказал он себе, вспоминая последний раз, когда погружался в женщину. Прошло уже по меньшей мере полгода. Алиса была администратором в полицейском участке Ривьеры. Они ехали на фуникулере через высокогорные пастбища, природа цвела и радовалась жизни, и им захотелось сделать это прямо на лугу. Джошуа все еще чувствовал жар солнечных лучей на спине. Он лежал на ней и впитывал в себя все это тепло. Жар и холод, жизнь и смерть…

Солнце начало садиться. Лучи, пробивавшиеся через облака, придавали озеру сюрреалистичный вид. Оно казалось стальным – из-за сероватых бликов поверхности. Джошуа намотал на талию полотенце, набросил на плечи пуловер и устроился за столом, чтобы наконец ознакомиться с разбросанными тут и там папками. В них пряталась неизвестная из Не, то ли мертвая, то ли спящая. Джошуа начал было погружаться в чтение, но тут внезапная мысль потревожила его спокойствие. КТО тебя спас? Он знал от Сивиллы, что проводник и его собака вместе раскапывали снежную могилу, но вот имени спросить не удалось. Джошуа бросил папки, схватил мобильный телефон и набрал номер своей напарницы. Она не сразу, но все-таки отозвалась.

– И как поживает наш капитан Иглу? – высоковато произнесла она. Джошуа не раз слышал у нее такой голос. Он становился таким, когда она была довольна своими шутками.

– Ну… Слушай, забыл у тебя кое-что спросить. Как зовут проводника, который нашел меня под завалом?

– О… погоди, я проверю, мне кажется, я где-то записывала.

Прошло несколько минут (Сивилла явно не была очень скурпулезным человеком), и она наконец снова взяла трубку.

– Так. Его зовут Андре Лете, это парень из подразделения. И ты ему должен!

(Сивилла говорила о подразделении спасателей, группе высокогорных проводников, с которыми полиция сотрудничала в случае необходимости.)

– У тебя есть его номер?

– Нет, только его адрес в О-де-Ко. Он не показался мне похожим на человека, и минуты не мыслящего без телефона.

– Даже так?

– Ну да. Я его видела, когда тебя спускали. Он довольно нелюдим, даже по моим меркам.

– Хорошо, спасибо за информацию.

– Не за что, мой зайчик. Завтра увидимся в участке, – сказала она и повесила трубку.

Несколько минут Джошуа колебался, потом оделся и завернулся в парку. В конце концов, у него была возможность снова жить, и это все – благодаря этому парню и его собаке. Пожалуй, дело стоило того, чтобы он слегка отклонился от своего маршрута и заехал к ним перед работой.

Через двадцать минут пешком по Рю-дю-Лак Джошуа добрался до вокзала Монтрё и сел на фуникулер, следовавший в гору в сторону О-де-Ко. Покинув центр города, узкий вагончик зазмеился между домами исторической части города. Они проехали район Планш, и перед ними открылась череда незабываемых видов на озеро Леман, окруженное Альпами. Джошуа опирался на маленький столик и любовался пейзажем, значившимся во всех туристических маршрутах. Самая первая его экскурсия была в «шоколадном» поезде (и он не раз возвращался в его стены). Далее следовали сырный поезд (ах, какой там был грюйер!), панорамный поезд, проезжавший по высокогорным лугам, поезд, следовавший к вершинам, чтобы покататься на лыжах с Роше-де-Не. Все это было придумано как для местных, так и для туристов и тех, кто приезжал на фестиваль. Из этого места можно было выжать максимум впечатлений. Сам Джошуа обожал Ривьеру, и в особенности кантон Во. Именно здесь он родился, провел детство, учился в школе и получил знаменитый федеральный аттестат (предмет зависти соседей-французов и жителей других стран). Именно здесь он сдал экзамен на удостоверение полицейского. Кантон Во был его вселенной. Тут чувствовалось влияние моря, чуть ли не Средиземного, – озеро Леман поражало своими размерами. Тут царствовали и горы. От Лозанны и до самой французской границы лежали широкими островками города, расположившиеся у подножья гор. Пейзаж был уникален – бесконечные воды озера оттенял величественный силуэт Альп.

Поезд остановился на вокзале Глиона. Водитель вышел наружу, чтобы отметиться в графике перед окончанием поездки. В вагоне была лишь пара-тройка человек, но это легко объяснялось тем, что на дворе царил январь. В январе туристов особенно не было, этому способствовали и холод, и плохая погода. Когда поезд добрался до станции О-де-Ко, на горы уже спустилась ночь. Вокзальные часы показывали 17 часов 32 минуты. Джошуа немедля почувствовал приближение холода и застегнулся по самый воротник, чтобы избежать повторения того странного состояния, в котором он пребывал после катастрофы. Андре Лете жил на улице Рош-Нуар. Согласно карте в мобильном телефоне Джошуа, его дом находился в десяти минутах пешком от вокзала. Оказалось,