Охота на крыс - Сергей Соболев

И о другом размышлял он, пока они пробирались к неизвестной ему «точке рандеву». О том, что такие, как Чермоевы, здесь уже ничего не решают. Ни они, ни другие авторитетные нохчи, ни их любимый Шамиль — этот, с оторванной ногой, уже не жилец, — ни их «всенародно избранный» президент. Не так уж многое от них нынче зависит, командуют и комбинируют, в том числе и в здешних местах, совсем другие персонажи.

И даже не столь известные, как эмир Хаттаб и его ближайшие помощники из числа «исламских братьев-воинов».

Не здесь нужно искать «спонсоров» и «кукловодов». В Москве, Страсбурге и Лондоне, в Вашингтоне и Эр-Рияде, в Анкаре и Бейруте...

— Стоп! — наконец скомандовал Ваха. — Кажется, здесь...

Они остановились на привал в живописном месте: все та же ложбина, на противоположную сторону которой они перебрались, ручей с золотистым песчаным дном, сине-зеленая кромка леса, расступающаяся в этом месте перед спадающими террасами на манер водопада известняковыми скалами.

Бушмин, воспользовавшись моментом, отозвал Чермоева чуть в сторонку.

— Асланбек, у меня не так много времени в запасе.

— Успеем, Андрей. Все пока идет по графику.

— До восьми утра я должен нарисоваться в Гудермесе. На крайний случай — в том же Ведено, где у нас есть «филиал». Ты ж понимаешь, что не все так просто! Я себя чувствую, блин, как подводник: чтобы подняться на поверхность, сначала надо прокачать «балласт»...

Чермоев некоторое время внимательно смотрел на него, затем бросил задумчивый взгляд на устроившихся в тени бушминских коллег.

— Эти, что ли, «лишний балласт»? — понизив голос, спросил он. — Если хочешь, можем избавиться от них прямо сейчас.

Бушмин досадливо поморщился.

— Ты меня неправильно понял, кунак... Ладно! Пусть все идет так, как идет... Может, есть смысл связаться с... этими людьми по рации?

— Зачем? — Чермоев пожал плечами. — Они знают, что мы здесь.

Сказав это, он направился к Вахе, который сделал ему какой-то знак. Бушмин остался стоять на берегу ручья, спиной к остальной компании. Двое его коллег держались все время почти вплотную к «Михайлову», они не раскрывали рта и не делали резких движений — в принципе все прочие на них вообще не обращали внимания, вернее, делали вид, что данная парочка является частью общего коллектива.

Перевесив «калаш» за спину, Бушмин опустился на корточки у самого среза воды, опустив кисти рук в прохладные быстрые струи. Почти между пальцами у него проскользнула мелкая шустрая рыбешка, блеснув на солнце серебристой чешуей.

Только сейчас он сообразил, чего не хватает местной природе. За все время перехода он не видел никакой живности — полуразложившийся труп лошади, повстречавшийся им на пути, понятно, не в счет. Кроме обвешанных оружием полубезумных двуногих особей, в этих краях, в ходе ожесточенных стычек уничтожаемых артобстрелами, бомбежками, взрывами «противопехоток» и мощных фугасов, кажется, ничего живого более не осталось — ни кабанов и косуль, ни зайцев-русаков, волков и лисиц, красных и чернобурых, ни куропаток и горных индеек-уларов, ни более редких диких котов, рысей и бурых медведей...

Лишь птицы да стрекозы с бабочками пока никуда не мигрировали. Да и они порхают здесь лишь до тех пор, пока ложбину с альпийским лугом и этот чистый прохладный ручей не накроют залпы дальнобойных «саушек» или пока сами нохчи не устроят здесь засаду на одну из охотящихся на них «ягдкоманд».

Эти бесполезные мысли в его голове задержались лишь на короткие мгновения. Не удержавшись от соблазна, по-прежнему оборотясь спиной к остальным, он скатал маску вверх, затем, зачерпнув пригоршнями, плеснул водой в разгоряченное лицо. И еще раз...

В этот самый момент в спину его как будто толкнули.

Не вытирая мокрое лицо, он вернул шлем-маску на место, так, как будто опустил забрало.

Кажется, в этом сказочно красивом местечке они уже не одни...

Черт знает, откуда они появились, эти двое арабов-наемников — а то, что оба они «гази», Бушмин опытным глазом определил в один момент. Они так и не раскрыли рта, знаками дав понять, что Чермоев и Мафусаил — этого они безошибочно выбрали из троицы федералов — должны проследовать за ними, в то время как остальные должны дожидаться их возвращения здесь же, у ручья.

— Я пойду один, — сказал своим людям Бушмин. — Так надо.

Вчетвером они направились к ближайшим скалам. Горы в этой местности в основном сложены известняками, мергелями, мощными толщами сланцев и песчаников, причудливо деформированных, смятых в складки и поднятых на большую высоту. Пройдя всего пару сотен метров, они остановились возле одной такой горной складки, смахивающей по своей форме на сундук: верхняя часть ровная и плоская, а крылья складки почти отвесно падают вниз. Там, где полагается быть замку и скважине для ключа, и вправду обнаружился глубокий зев, увидеть который можно было, лишь подойдя к нему вплотную.

Здесь случилась небольшая заминка. Один из арабов, глядя в упор на «шурави» своими расширенными зрачками, попросил того представиться. Бушмин, сделав непонимающее лицо, обратился за помощью к Чермоеву, который почему-то не спешил со своими услугами переводчика:

— Что он говорит, Асланбек? Ты переводи, а то я же — ни бум-бум...

— Он спросил: «Кто ты такой?»

— Я? А разве не понятно? Скажи ему, что я — Мафусаил.

Араб удовлетворенно кивнул. Другой араб тут же выдал двум визитерам по электрическому фонарю и жестом попросил их следовать за ним, в глубь пещеры.

Метров тридцать, или чуть больше, они двигались по наклонной галерее, подсвечивая себе довольно мощными «бошевскими» фонарями. Судя по наличию боковых проходов, здесь имелся целый комплекс пещер, в которых в случае необходимости можно было надежно укрыть небольшую армию, оборудовав тут предварительно склады для хранения боеприпасов и продовольствия и разместив лазарет для раненых и больных. В таких вот примерно катакомбах в Одессе и Керчи месяцами укрывались советские бойцы и партизаны, нападая из своих глубоких каменных нор на немецкие гарнизоны.

Это была не первая подобная пещера, которую довелось видеть в горах Бушмину, и его особо не удивлял тот факт, что федералам до сих пор не удалось покончить с не такими уж и малыми силами боевиков в горной части Чечни.

Из галереи они попали в довольно просторный куполообразный грот. Сомнительно, чтобы эти пещеры были делом человеческих рук — за долгие тысячелетия вода во многих местах размыла мягкую, податливую породу, да и сама гора с ее карстовыми пустотами напоминала «Голландский» сыр...

В пещере было не то что прохладно, а, пожалуй, даже холодно, всего градусов шесть выше нуля. Желтые маслянистые круги фонарей разом высветили какую-то странную выпуклость на каменистой площадке грота. Не сразу, но Бушмин все же сообразил: перед ними человеческие тела, накрытые сверху обычной маскнакидкой.

Не задавая лишних вопросов, он склонился над этими жутковатыми бугорками, сдернув с них плотную прорезиненную материю. Потом вновь выпрямился, осветив поочередно каждую из трех обнаженных человеческих фигур.

Нет, руки у него не дрожали. Это было заметно хотя бы по тому, как ровно ложился на мертвецов направляемый им сноп света. Да, все трое: Сапронов, глава «филиала» в Шали, и двое сопровождавших его сотрудников были мертвы. Вполне возможно, что их убили еще в самом начале мая, когда, собственно, они и «пропали». Запаха гниения почти не ощущается, да и покойники почти что «свежак» — но порешили их явно не вчера. А сохранились в такой «кондиции» они исключительно благодаря здешним подземным условиям — трупы в такой атмосфере начинают разлагаться лишь спустя довольно длительное время.

Но их не просто убили, а зверски пытали. Отрезаны гениталии, отрублены пальцы, выколоты глаза. У Сапронова вдобавок голова отделена от туловища, а потом, когда, видимо, спохватились, ее на скорую руку подметали обратно, на штатное место.

Серьезные, надо полагать, пошли разборы, если те, кто это сделал, вынуждены покаянно предъявлять посланнику Джабраила свои жертвы. Хотя попытаются, конечно, свалить на других.

«Главное условие: пусть вернут наших людей. Живыми или мертвыми...»

Подумаешь, действительно, какая разница? Живые ли, мертвые, с головой или без оной...

И что за похабная манера отделять голову от туловища? Черт бы их побрал, этих ваххабитов! Совсем отвязанная публика, без мозгов и всяких тормозных приспособлений...

— Ты их опознал? — глухо спросил Чермоев. — Это они, да?

— Да, это они.

— Это не все, Андрей, — после паузы сказал Чермоев. — Пойдем на выход! Вот еще что... С тобой хочет лично переговорить один... очень важный человек.

Глава 6

Бушмин почувствовал некоторое облегчение, когда они выбрались обратно на солнечный свет. Дальнейшие переговоры ведь могли протекать там же, в катакомбах, где найдется немало свободного места и для новых трупов. В том числе и для него, Мафусаила, и для тех двух бойцов, которых к нему приставила «фирма».