В двух шагах от счастья - Мэри Берчелл

По дороге в отель они молчали, но, когда стали подъезжать, Дэвид заметил, что на лице Ани появились признаки усталости. Она побледнела, под глазами залегли темные круги.

— Не бойтесь, — произнес он, когда они вошли в отель. — Тетушка мне как мать, и она будет добра с вами.

— Спасибо, — прошептала Аня и слабо улыбнулась.

Леди Ранмир была в гостиной, писала послания.

Она уже много лет вела неутомимую переписку с друзьями. Услышав шаги, женщина подняла глаза и каким-то внутренним чутьем догадалась обо всем, прежде чем Дэвид объяснил ситуацию. Каково бы ни было мнение леди Ранмир насчет поведения ее племянника, не в ее привычках было оставаться равнодушной перед лицом беды, и она сочувственно поприветствовала Аню.

— Могу я оставить ее у тебя, тетя Мэри? Мне нужно вернуться в лагерь и все уладить.

— Да, конечно, Дэвид. Я позабочусь, чтобы ее накормили… — Леди Ранмир свято верила, что в минуты отчаяния помогает хорошая еда. — И никто ее здесь не потревожит.

— Спасибо.

Дэвид благодарно улыбнулся тете и взял Аню за руку. Возможно, если бы рядом не было леди Ранмир, он даже поцеловал бы девушку в бледный лоб, но пришлось удовольствоваться рукопожатием, после чего он вернулся в лагерь помочь Робину Драммонду.

К облегчению Дэвида, комендант лагеря оказался вежливым и добрым человеком. То, что два хорошо одетых англичанина желают позаботиться о похоронах одного из самых незаметных его подопечных, поразило коменданта, и он пошел им навстречу.

Правда, комендант не смог скрыть удивления, когда Дэвид объяснил, что он и его тетя решили перевезти девушку в отель, по крайней мере, до похорон, и что после этого они позаботятся о ее будущем. Возможно, в тот миг комендант усомнился в существовании тети, но, в конце концов, это его не касалось.

Между делом Дэвид небрежно сказал:

— Меня интересует эта семья. Если у вас есть какие-то официальные записи, я бы хотел с ними ознакомиться.

Комендант вытащил из высокого шкафа толстую папку с буквами «А — Д» и, перелистав несколько страниц, нашел краткую заметку. Рядом с именем Ивана Беранова значилось, что он родился в Одессе 24 июня 1902 года, а примерно три года назад его перевели из лагеря в Элденборге.

Рядом было написано: «Анна Беранова, дочь. Родилась…» И внезапно Дэвид с ужасом понял, что сегодня ее день рождения и ей всего восемнадцать лет.

Комендант вежливо ждал.

— Спасибо. — Дэвид вернул ему папку и поднялся. Он и не ожидал найти что-нибудь важное в скудных лагерных записях, но должен был проверить.

Они попрощались с комендантом, и, когда шли к машине по пыльному двору, Робин спросил:

— Что ты собираешься делать с девушкой, Дэвид?

— Не знаю. Только я не позволю ей вернуться сюда.

— Знаешь, нелегко приспособить этих людей к жизни в обществе. Годы, проведенные в лагерях, лишили их возможности вести полноценную жизнь.

— Ей восемнадцать. Сегодня исполнилось. У нее впереди вся жизнь. Ты хочешь, чтобы она провела ее в таком месте?

— Конечно нет. Я только предупреждаю, что у тебя может возникнуть много проблем.

— Справлюсь.

— Тогда желаю удачи. — Голос Робина звучал сердечно, но было видно: он рад, что эта ответственность ляжет на Дэвида, а не на него. — Если я больше ничем не могу помочь, то возьму свою машину и поеду в Мюнхен.

— Ты не останешься на ужин?

— Если только я тебе нужен. Сегодня в мюнхенской опере идет «Арабелла». И хотя это только бледная тень того, что было во времена Клеменса Краусса, она остается моей любовью.

— Что ж, отлично. — Дэвид чуть заметно улыбнулся. — Не стану отнимать у тебя вечер. И помни: я навеки твой должник.

Вернувшись в отель, они расстались. Робин поспешил в Мюнхен, а Дэвид поставил машину в гараж и отправился по главной улице в дорогой магазин, который однажды расхвалила Селия. Войдя, он обратился к девушке за прилавком:

— Мне нужен подарок ко дню рождения юной особы, которой исполнилось восемнадцать.

— Для вашей сестры или невесты, господин? — поинтересовалась девушка, лукаво и чуть дерзко улыбаясь.

— Ни то ни другое. Но она грустит, потому что больше никто не вспомнил про ее праздник.

— В восемнадцать? Это плохо, господин! — Девушка была искренне расстроена. — Значит, ей надо подарить что-нибудь красивое, чтобы порадовать ее, мягкое, чтобы утешить, и яркое, потому что она молода.

— Как раз то, что нужно, — улыбнулся Дэвид.

Словно добрая волшебница, девушка извлекла из глубокого яшика изысканный пестрый палантин из нежнейшего итальянского шелка.

— Посмотрите! — Она накинула его на плечи, чтобы показать во всей красе, затем сняла и пропустила сквозь пальцы, чтобы продемонстрировать тонкость ткани. — Такую вещь нельзя носить и быть грустной!

— Вы хорошая продавщица, — похвалил Дэвид и опять улыбнулся, представив, какой красивой будет Аня в этом сверкающем облаке шелка. — Он не спросил о цене и даже глазом не моргнул, когда девушка с извиняющимся видом назвала ее. — Я беру.

Когда десять минут спустя Дэвид вошел в отель, первым встретившимся ему человеком была тетя. Не успел он задать волновавший его вопрос, как она успокоила его:

— Все в порядке. Аня спит. Думаю, усталость и беда сломили ее. Бедняжка, она мало мне рассказала, но, похоже, на ее долю выпало много горя.

— Надеюсь, теперь все это позади, — сказал Дэвид.

Но если леди Ранмир и задумалась, что он имеет в виду, то не стала спрашивать, поскольку была мудрой женщиной и знала: ничто не может так разозлить человека, как требование поделиться своими намерениями, когда он сам в них еще не разобрался.

— Давай выпьем и узнаем, что делают остальные, дорогой. Я выбираю шерри, а ты, наверное, после всех этих происшествий предпочтешь виски с содовой.

Дэвид рассмеялся и, оставив подарок у дежурного, отправился с тетей в зал, где собрались их спутники. Очевидно, леди Ранмир уже успела вкратце обрисовать ситуацию, потому что все, включая Бертрама, желали узнать, как дела у подопечной Дэвида. Он коротко поведал им о событиях сегодняшнего утра и был благодарен, когда миссис Престон сказала, словно защищая его:

— Ты не мог поступить иначе, кроме как привезти девушку сюда.

Селия промолчала, и Дэвид не был уверен, что она согласна с этим.

— Где она сейчас? И что будет потом? — поинтересовался Бертрам.

— Она спит в моей гостиной. — Леди Ранмир взяла бразды правления в свои руки. — Если она захочет кого-нибудь увидеть, мы пригласим ее поужинать с нами. Либо она может поесть одна в комнате. Я договорилась, чтобы ей дали номер рядом с моим, пусть она не чувствует себя одинокой.