Флэш по-королевски - Джордж Фрейзер

Произошел он накануне отъезда, после того, как мы посмотрели бой между Ником Уордом, чемпионом, и местным боксером. Матч получился на славу: здешнему парню сломали нос и вышибли половину зубов; Бисмарка это весьма заинтересовало, он наблюдал за избиением бедолаги с не меньшим наслаждением, чем я.

Вечером за ужином разговор, естественно, зашел о боксе, и первую скрипку играл старый Джек Галли, о котором я упоминал. Вообще-то Джек был не самый разговорчивый человек, даром что член парламента, но заведи он речь о двух своих пристрастиях: призовых боях и лошадках — любо-дорого послушать. Хотя прошло уже лет тридцать, как ему последний раз приходилось выходить на ринг — и с момента своего ухода он достиг процветания и был хорошо принят в лучших кругах — Джек знал все о лучших боксерах, и мог без конца рассказывать о таких гигантах, как Крибб, Белчер или Бойцовый Петушок. [XII*]

Разумеется, вся компания готова была слушать его всю ночь на пролет — не думаю, что в Англии найдется другой человек — Пиль, Рассел или еще кто — способный так завладевать всеобщим вниманием, как этот невозмутимый старый чемпион. Ему тогда было уже под шестьдесят, он был седой как лунь, но по-прежнему подвижен как блоха, и стоило заговорить о боксе, как Джек буквально загорался и возвращался к жизни.

Бисмарк, как я заметил, не слишком внимательно слушал, но когда Джек сделал паузу, наш немец вдруг заявляет:

— Похоже, вы придаете этому боксу слишком большое значение. Ну да, достаточно любопытно глядеть, как двое простолюдинов молотят друг кулаками, но разве со временем это не надоедает? Ну раз, ну два, можно и посмотреть, но не сомневаюсь, что люди образованные и благородные презирают этот спорт.

За столом раздался ропот.

— Вы этого не понимаете, потому что вы иностранец, — говорит Спиди. — Это развлечение наше, английское. Вот в Германии, судя по вашим рассказам, парни дерутся друг с другом на дуэли вовсе без намерения убить, а только чтобы разукрасить шрамами свои лица. Мы, англичане, позвольте заметить, тоже не видим в этом особого смысла.

— Шлагер[7] одаряет мужчину почетными шрамами, — говорит Бисмарк. — А что за честь в том, чтобы побить противника кулаками? Кроме того, наши дуэли только для джентльменов.

— Что касается этого, минхер,[8] — улыбается Галли, — то в нашей стране джентльмены не стыдятся пускать в ход кулаки. Я разбогател бы, плати мне гинею за каждую дворянскую башку, которую я угостил своим прямым левой.

— Моя всегда в твоем распоряжении, Джек, — восклицает Конингем.

— Но упражнения со шлагером относятся к воинскому искусству, — продолжает гнуть свое Бисмарк, пристукнув кулаком по столу.

Эге, смекаю я, ну и дела. Неужто наш прусский друг выпил больше обычного? Выпивоха он был знатный, должен признать, но, видно, в тот вечер что-то пошло не так.

— Если вам кажется, дружище, что в боксе не требуется искусства, тот тут вы попали пальцем в небо, — говорит один из гостей, угрюмый гвардеец по имени Споттсвуд. — Разве вы сегодня не видели, как Уорд сделал отбивную из парня, который на три стоуна тяжелее его самого?

— А, этот ваш Уорд силен и быстр, — кивает Бисмарк. — Но скорость и сила — вот и все, что нужно. Я не заметил ни грана искусства в этой драке.

И он допил до дна свой бокал, словно подводя черту этому спору.

— Ну, сэр, — говорит с улыбкой старина Джек, — искусства там немало, можете поверить мне на слово. Вы не видели, потому что не знали, как смотреть, так же как я не понял бы, в чем соль этих ваших шлаг-бах-маг… или как там их называют.

— Еще бы, — кивает Бисмарк. — Вы бы точно не поняли.

И что-то в его голосе заставило Галли пристально посмотреть на немца, хоть он и не произнес ни слова. Тут Том Персевал, чувствуя, что не миновать беды, если не поменять тему разговора, начал толковать про охоту, но я-то разглядел шанс окунуть этого надутого пруссака, и вмешался.

— Вы, возможно, полагаете, что боксировать — это просто? — говорю я Бисмарку. — А вот сами вы смогли бы устоять в схватке?

Он пристально посмотрел на меня через стол.

— Против одного из тех деревенщин? — говорит наконец. — Приличествует ли джентльмену касаться этих людей?

— У нас в Англии рабов нет, — говорю я. — Из сидящих за этим столом никто не почтет за оскорбление сразиться с Ником Уордом — скорее для нас это честь. Но в случае с вами… Может, если бы нашелся какой-нибудь немецкий барон-спортсмен, прикосновение к которому не запятнало бы вас?

— Перестань, Флэш, — говорит Персевал, но я продолжал гнуть свое.

— Или, может, кто-нибудь из присутствующих здесь джентльменов? Готовы вы провести раунд-другой с кем-нибудь из нас?

Его ледяные глаза буквально вонзались в меня, но я не отвел взгляда, так как понимал, что зацепил Бисмарка. Он поразмыслил немного, потом говорит:

— Это вызов?

— О Боже, нет, — говорю я. — Просто вы сочли наш старинный добрый спорт простой дракой, и я хочу показать вам разницу. Если бы мне предложили, я бы с удовольствием попробовал себя в этом вашем искусстве шлагеров. Ну а вы что скажете?

— Вижу, вам не терпится отомстить за те скачки, — с улыбкой говорит он. — Хорошо, капитан, я попробую побоксировать с вами.

Полагаю, он держал меня за труса, не годного на серьезное дело, и был в этом совершенно прав, а еще считал — как большинство дилетантов — что бокс требует только грубой силы, и вот тут весьма заблуждался. Еще он сделал вывод, что по большей части это борьба, в которой он, без сомнения, имел кое-какой опыт. И вдобавок прикинул, что силой и массой ничуть не уступит мне. Но у меня имелся для него сюрприз.

— Не со мной, — говорю. — Я не Ник Уорд. Кроме того, я имею в виду не месть, а науку, а лучший учитель в целом свете сидит буквально в десяти футах от вас. — И я кивком указал на Галли.

Все мое намерение заключалось в том, чтобы выставить Бисмарка дураком, а Галли был способен сделать этой одной левой, потому мой выбор и пал на него. Я даже не надеялся, что Галли нанесет ему травму, ибо как большинство чемпионов, старина Джек принадлежал к породе добрейших и безобиднейших идиотов. И впрямь, услышав мое предложение, он залился смехом.

— Господи, Флэш, — говорит Джек. — Тебе же известно, сколько я привык получать за каждый выход на ринг? А теперь ты решил поглядеть на это задаром, проныра!

Но Бисмарк не смеялся.

— Дурацкое предложение, — отрезал он. — Мистер Галли слишком стар.

Улыбка исчезла с лица Галли как по волшебству.

— Ну погодите-ка, минхер, — вскинулся он, но я снова опередил его.