Каприз Фортуны - Хеди Уилфер

— Похоже, вы не особенно заинтересованы в благополучии вашей родственницы, — сухо прокомментировал ее слова Джералд.

— Естественно, меня больше волнует мое личное благополучие, чем ее, — без тени смущения заявила Виктория. — Почему должно быть иначе? Мы с ней знакомы всего несколько месяцев. Мне надо продать дело, Джералд. Если не вам, то кому-нибудь другому. И я не собираюсь позволить маленькой вздорной Мануэлле помешать мне в этом.

— Полагаю, лучше мне самому переговорить с ней, — холодно заявил Джералд и добавил: — Это правда, что я хочу купить ее талант, как правда и то, что я хочу получить права на дизайн «Золотой орхидеи». Но я не собираюсь обманывать Мануэллу относительно моих планов, касающихся будущего «Дома де Вальдерро». Я не пожертвую честью ради выгоды. Никогда!

Сначала, когда он увидел Мануэллу на выставке, организованной Викторией, то счел, что она сделана из того же теста, что и ее не очень-то разборчивая в средствах родственница. Но теперь начал сильно сомневаться в первоначальной оценке.

Однако Джералд понимал, что не может позволить себе роскошь симпатизировать молодой женщине. Кроме того, судя по всему, Мануэлла и не желала его симпатии.

Виктория привычно пожала плечами.

— Отлично. Если вам так хочется, поговорите с ней. В конце концов вы — будущий босс.

Вот именно — будущий, сердито сказала себе Виктория, когда Каннингем удалился. А пока владелица «Дома де Вальдерро» — я. И я не собираюсь рисковать, доверяя вам переубедить мою строптивую родственницу. Особенно когда могу сделать это и сама намного проще и быстрее.

Оказавшись наконец в своем просторном номере, Джералд поговорил с исполнительным директором в Нью-Йорке, положил трубку и подошел к открытой двери, ведущей на балкон.

Он совершенно не ожидал сегодняшнего поворота событий. Тот факт, что именно Мануэлла владеет правами на лучшую коллекцию «Дома», явился для него таким же сюрпризом, как и сама Мануэлла. Но Джералд не собирался прибегать к предложенной Викторией тактике ведения переговоров. Обман и закулисная игра никогда не использовались им в делах, хотя в отношении самих Каннингемов применялись, едва не доводя их предприятие до катастрофы.

Он помрачнел, вспомнив тяжелые годы, когда его семья едва не потеряла бизнес. Они, благодарение Господу, давно миновали, но оставили в его душе неизгладимый след. Однако сейчас он думал не столько о прошлом, сколько…

Джералд признавал, что не совсем понимает, что именно так отвлекает его от мыслей о делах: воспоминание о длинных ногах Мануэллы, облаченных в мягкие брюки, о высокой груди, прорисовывающейся под блузкой, или о прекрасных темных глазах, отражающих движения души.

Она невозможно упряма, решил он, необузданно страстная и безнадежная идеалистка. Мануэлла — одиночка, отщепенец в мире бизнеса, ориентированного на получение сверхприбылей. Короче, сплошные проблемы и неприятности, с какой стороны ни посмотри. Фанатик чистого мастерства, пророк истинных ценностей, способный привести упорядоченный мир в состояние полного хаоса.

И к тому же способный заставить членов совета директоров концерна усомниться в его профессиональной компетенции, раз он хочет принять участие в бизнесе, к которому эта женщина имеет хоть малейшее отношение.

Неужели Мануэлла искренне верит, что возможно изготовить украшения, способные не уронить марку сделанных вручную, из настоящих высококачественных драгоценных камней в количествах, удовлетворяющих массовый спрос, и по разумной цене?

А ведь Джералд и так уже встретил довольно резкое сопротивление со стороны некоторых членов правления, когда представил им свой план приобретения «Дома»!

— Почему именно «Де Вальдерро»? — воинственно спросил один из них. — Черт, Джералд, ведь полно старинных ювелирных фирм, находящихся в намного лучшем финансовом положении, с ценными активами, и…

— Я хочу «Дом де Вальдерро» именно потому, что это «Дом де Вальдерро», — ледяным тоном заявил Каннингем. — Его имя широко известно и пользуется давним и заслуженным уважением. Оно заманчиво. А из-за нынешних их финансовых трудностей мы можем купить его за разумную цену и полностью перепрофилировать. Новая коллекция украшений «Дома де Вальдерро» будет пользоваться бешеным успехом.

— Новая коллекция? — переспросил другой противник покупки «Дома». — Но если нам нужна новая коллекция, зачем покупать всю фирму? Не проще ли нанять ювелиров, которые создадут ее для нас, а потом разрекламировать в модных журналах и на телевидении? Так все делают.

— Именно поэтому мы поступим иначе, — довольно резко ответил Джералд.

Он затевал большую игру. И сознавал это. Сотни, тысячи коллекций украшений терпели провал и уходили в безвестность, лишь немногие оставались жить в веках. Джералд Каннингем никогда не был легковерным. Он прекрасно знал, сколько у него просто недоброжелателей и заклятых врагов в мире бизнеса. Знал также и то, что есть немало людей, откровенно завидующих ему и его успеху. И все они без исключения, невзирая на мотивацию, будут с наслаждением смаковать его фиаско.

Да, выпуск новой коллекции всегда сопряжен с риском даже под маркой старой уважаемой фирмы. А у «Дома де Вальдерро» не было ничего, кроме громкого имени да нескольких серий украшений. Но не таких ценных, как «Золотая орхидея».

Джералд кинул последний сумрачный взгляд на сад и отвернулся. На тумбочке около его кровати стояла фотография в изящной серебряной рамке. Он подошел, взял ее и пристально посмотрел на красивую смеющуюся молодую пару. И глаза его потемнели от боли и гнева.

Да, все эти избалованные леди не представляют, что такое жизнь. Они получают все блага уже при рождении и живут так, словно само солнце встает над землей только для их удовольствия.

Неужели Мануэлла не понимает, что только горстка состоятельных бездельниц может позволить себе роскошь носить созданные ею украшения? Или понимает, но ей все равно?..

Что ж, а вот ему не все равно. И она скоро убедится в этом!

3

Мануэлла медленно ехала по шоссе в сторону Таррагоны и с наслаждением вдыхала морской воздух. Она направлялась к сеньору Мигелю, с которым собиралась обговорить дальнейшие планы и познакомиться с тем, что он мог предложить ей в настоящий момент. Душа ее пела от счастья — она чувствовала, что способна помешать Виктории и Джералду Каннингему осуществить задуманное.

Она въехала на территорию особняка, превращенного старым огранщиком в неприступную крепость, позволила охране проверить машину и ее личность и только после этого подкатила к дому.