Галактический вихрь - Андрей Ливадный

Падая в окружении острых сверкающих глыб льда, она была в полном сознании. Кейтлин не кричала – крик замерз в ее сдавленной ужасом груди, она летела, широко раскрыв глаза и рот, словно мягкая кукла.

Сдвинутые взрывом пласты льда, засыпав искрящимся крошевом несколько тоннелей, по которым наступали боевики, внезапно остановились. Кейтлин ударило спиной об острую глыбу, отбросило в сторону и, протащив по инерции несколько метров по узкой трещине между сдвинувшихся ледяных стен, внезапно бросило в огромный полутемный зал.

От тяжелых увечий ее спас ужас, что полностью парализовал девочку еще в тот момент, когда начали крошиться стены тоннеля. Странная прихоть судьбы пронесла расслабленное тельце ребенка сквозь жернова сдвигающихся масс льда, которые в это самое время сдавливали и перемалывали керамлитовую броню боевых скафандров. Покрытую ссадинами и ушибами, но живую, она оставила девочку лежать на запятнанном кровью базальтовом полу.

Некоторое время Кейтлин не могла вдохнуть, тщетно напрягая ушибленные легкие, пока спазм не приоткрыл узкую щелку, сквозь которую со всхлипом вошел холодный воздух пещеры, и тогда она закричала, в отчаянии пытаясь сжаться в комок, потому что ее сознание не хотело знать, что произошло вокруг.

Ее организм действительно находился на грани комы, и голос, внезапно прозвучавший в ее голове, оказался своеобразной спасительной соломинкой для балансирующего у опасной черты разума десятилетней девочки.

«Не бойся».

Она продолжала тихонечко плакать.

«Не бойся, девочка».

Кейтлин открыла плотно зажмуренные глаза и с удивлением уставилась на свои посиневшие от холода, порезанные острым ледяным крошевом ладошки.

– Мамочка… – прошептала она, бессознательно пытаясь отодвинуться от того ужаса, что предлагала ей неумолимая реальность.

Однако голос, прозвучавший в ее голове, сделал свое дело, и она, открыв глаза, уже не могла вернуться в то шоковое состояние полусна-полусмерти, в котором так горько и уютно задыхалось ее сознание несколько минут назад. Реальность обступила ее со всех сторон низким давящим потолком, темными базальтовыми стенами, наполняя ее неизбывным страхом.

Встав на четвереньки, словно маленький испуганный зверек, она обвела широко открытыми глазами замкнутое пространство, в самом центре которого светился фантастически красивый сгусток жидкого огня.

Милосердный сумрак зала и гора колотого льда скрыли от ее глаз изуродованные тела людей. Внимание девочки приковала сияющая спираль, и она непроизвольно встала на ноги и сделала неуверенный шаг к источнику света.

Интеллект чувствовал, что он болен. Надругавшиеся над ним звери заразили его своей ненавистью.

Внутренние связи отказывали одна за другой. Выбитые из общей цепи кристаллы, унесенные двуногим существом, по роковой случайности оказались одними из основополагающих в его схеме.

Он неотвратимо распадался.

Это еще не было смертью, но агония уже началась, и он впервые испытывал подобную муку. Ощущение рыхлости, распада собственного сознания несло такой заряд виртуальной боли, что судорожные волны огня, словно разряды молний, бьющие по виткам его искалеченной спирали, являлись лишь ее слабым отголоском.

Ему был нужен Носитель…

Эта мысль затухающим мнемоническим воплем металась в тесном сумраке пещеры, и разум десятилетней девочки, про попытку заговорить с которой Интеллект уже успел забыть в своем разрастающемся безумии, воспринимал его каждым своим нейроном.

Она не знала, что случилось с окружающим ее миром. Взрослый человек, пролетев сквозь сдвигающиеся пласты льда и чудом оставшись в живых, сейчас был бы погружен в болезненные ощущения запоздалой реакции организма на пережитую катастрофу. Она же, окончательно придя в себя, встала на ноги и, чуть прихрамывая, подошла к ослепительному спиралевидному столбу холодного огня.

Мнемонический предсмертный вопль Интеллекта продолжал неистово биться в ее голове, и она, подчиняясь какому-то своему внутреннему порыву, погладила нижний виток пульсирующей спирали.

– Не плачь…

Волна огня взметнулась еще яростнее, потекла вверх, споткнулась о мертвый участок спирали с выбитыми из гнезд кристаллами, и бессильно затухла.

Кейтлин улыбнулась разбитыми при падении губами. Рядом в прозрачных раскрытых сегментах лежали тысячи тусклых, мутных кристаллов, и она взяла один из них, интуитивно выбрав самый большой, и вставила его в темное гнездо на мертвом участке спирали.

Кристалл вспыхнул, порождая в своих глубинах феерический световой смерч. Кейтлин отпрянула, но огонь действительно был холодным, а его сполохи теперь совсем не резали глаз. Это было забавно. И красиво.

Она нагнулась и подняла следующий кристалл. Потом еще… и еще один.

Вопль боли в ее голове вдруг затих, сменившись звенящей, напряженной пустотой, словно какой-то сгусток черноты висел неподалеку от нее и заглядывал в сознание девочки в настороженном ожидании того, что случится дальше.

Она вставила последний кристалл и с удовольствием оглядела свою работу. Это было похоже на успешно завершенную мозаику, и Кейтлин захотелось поиграть еще. Волны света теперь не бесновались в судорожных порывах, они плавно текли по виткам спирали, от ее основания к вершине, баюкая сознание, внушая спокойствие и желание продолжать.

Она взяла целую пригоршню кристаллов из раскрытого темного сегмента, установленного подле основания спирали, и пошла по кругу, заполняя длинные цепочки темных ямок-гнезд, пока рядом с большой спиралью не ожили, загоревшись изнутри, еще пять маленьких спиралек высотой с метр. Переливающиеся дорожки света тянулись к ним от центра.

Она стала Носителем. Периферия Интеллекта была подключена спустя три миллиона лет после его эвакуации из гибнущего под ударами Предтеч мира.

Кейтлин подняла голову и посмотрела на феерическую пляску огня, только что воссозданную ее руками. Пока она смотрела, прозрачные сегменты вокруг нее пришли в движение и вдруг начали закрываться, смыкаясь в прозрачный бутон вокруг Интеллекта и его Носителя.

Потом вся конструкция вздрогнула и начала медленно скользить по синеватой поверхности центрального желоба.

Интеллект возвращался в свой мир. Он уносил с собой свое безумие, выраженное в тайном пороке бессистемно восстановленных связей… Его конфигурация была нарушена, потому что не все кристаллы являлись взаимозаменяемыми, и те, что встали в мертвые гнезда, не могли обеспечить адекватной работы в общей схеме Интеллекта.

Он был изуродован, но еще не осознавал этого, поглощенный единственной мыслью о том, что существа, столь жестокие, что даже призрак Предтеч бледнел перед ними, должны быть уничтожены, стерты из реальности Вселенной.

Вокруг закрутилось фиолетовое марево гиперперехода, и капсула с Интеллектом вошла в тоннель, с тем чтобы выйти из него за тысячи световых лет от Эригона, под солнцем другого, древнего мира. А Кейтлин, боязливо прижавшаяся к основанию световой спирали, смотрела вокруг, ничего не понимая, лишь ее губы беззвучно шевелились, выговаривая единственное слово:

– Мама… Мамочка…

За их спиной с оглушительным грохотом взорвалась, проседая внутрь, базальтовая пещера, а вслед за ней в образовавшуюся воронку медленно сползло несколько кубических километров льда, сорвав и растерев в пыль целый квартал человеческого города.

Потом, когда остановилось движение ледовых масс, в обнаженных тоннелях жилых уровней лунной базы шумно завыли сирены и раздались крики. Но эта суета уже не могла ничего изменить.

Первыми на Луну-17 прибыли два десантно-штурмовых модуля Патруля.

Они садились в аварийном режиме, двумя сияющими болидами обрушившись с небес, и вслед за ними в фиолетовом небе Луны появились обтекаемые контуры штурмовиков прикрытия.

Ослепительно резкий свет десятков прожекторов резал серую муть непрекращающейся поземки. Из посадочных модулей, как только их опоры коснулись подтаявшего от пламени двигателей льда, начали выскакивать люди. Заученными движениями серые, закованные в камуфлированную броню фигуры сыпались из провалов открывшихся рамп, отбегали в сторону и сразу же исчезали среди пурги, образуя цепь, которая быстро двигалась в сторону уродливой двухкилометровой воронки, на краю которой громоздились торосы изломанного льда.

Лейтенант космической пехоты Павел Знобин резко остановился, так, что сдавленно взвыли сервомоторы его скафандра, и застыл, слегка наклонив торс над изломанной линией сместившихся масс льда.

Процессор боевой экипировки, закончив сканирование, выдал на прозрачный планшет лейтенанта страшную картинку. Это был инфракрасный снимок разверзшегося перед ним провала, бывшего всего полчаса назад ледником, внутри которого располагалась созданная руками человека база с разветвленной системой подледных коммуникаций и жилым комплексом…