Великие арабские завоевания - Хью Кеннеди

На более твердой почве мы оказываемся, переходя к конструктивным аспектам раннего периода правления мусульман. Как правило, гораздо легче определить время постройки здания, чем время, когда оно было заброшено. Мы находим следы ислама во многих городах, завоеванных арабами. В городских центрах строились мечети. Мечети, как и церкви, легко определяются по их плану: прямоугольные стены, молитвенный зал с колоннами и, главное, михраб — ниша, указывающая молящимся, в каком направлении лежит Мекка. Письменные источники говорят нам, что мечети возводились во многих городах вскоре после завоевания. Однако это не подтверждается археологическими свидетельствами. Только в самом конце VII века, не менее, чем через шестьдесят лет после завоевания, появляются первые сооружения мусульманской религиозной архитектуры. Первое из них — Купол Скалы в Иерусалиме, построенный после 685 года. В течение ста лет после завоевания появляются мечети в Дамаске, Иерусалиме, Джераше, Аммане, Баальбеке в Сирии, в Фустате в Египте, Истахре и, возможно, в Сузах в Иране. Должны были существовать мечети и в Ираке, и в других частях Ирана — в самом деле, нам рассказывают он них историки и арабские путешественники — но, по-видимому, ни одна из них не уцелела настолько, чтобы обеспечить археологическое доказательство. Религиозные сооружения в Иерусалиме (Купол Скалы) и в Дамаске (мечеть Омейядов) чудом пережили тринадцать столетий, поскольку были построены, чтобы доказать, красноречивее и убедительнее любых письменных текстов, богатство и власть ранних исламских государств. Мечети Омейядского периода, существовавшие в небольших городах, таких как Баальбек и Джераш, распространились и появились в мелких городах Сирии. Мечети доказывают, что через сто лет после первоначального завоевания ислам переживал подъем, но ничего не говорят нам о ходе завоеваний и о причинах побед мусульман.

Если мечети являются явным свидетельством введения нового порядка, то определить, как менялась обыденная жизнь населения, сложнее. Например, в Сирии появление мусульман не вызвало к жизни новых типов керамики. Местная керамика, обычная кухонная и столовая посуда, изготавливалась под властью мусульман так же, как при византийском правительстве. Не удивительно, что арабские завоеватели просто использовали и покупали то, что находили готовым. Только два или три века спустя появляются первые изделия мусульманского стиля, и даже тогда это была дорогая посуда для двора и элиты. Обычные гончарные изделия остались практически без изменений. Однако одну перемену мы можем отметить: это прекращение широкого импорта керамики в Сирию через Средиземное море. В поздней античности в Сирию ввозилось много столовой посуды, известной среди археологов как «африканская красная керамика» и производившейся преимущественно в Тунисе. Ее ввозили заодно с зерном и маслом, которые эта провинция поставляла в Римскую империю. Исчезновение с рынка стран, завоеванных мусульманами, этой посуды указывает на разрыв торговых связей, что соответствует картине, изображаемой письменными источниками. В них восточное Средиземноморье предстает скорее зоной конфликтов, чем большой торговой дорогой. И опять же, археология может продемонстрировать долговременное воздействие завоевания, но не ход событий того времени.

Арабское завоевание Среднего Востока относится к эпохальным событиям истории человечества. Источники, которыми мы располагаем для понимания этих событий, ограничены во многих отношениях. Мы не всегда можем, а может быть, и никогда не сможем ответить на вопросы, которые хотели бы поставить, однако, с уважением относясь к свидетельствам и работая с ними, мы достигнем более полного понимания событий.

Глава 1. ОСНОВЫ ЗАВОЕВАНИЯ

Мусульманское завоевание Среднего Востока берет начало в Аравии, и большинство сражавшихся в первых фазах этого завоевания происходили с Аравийского полуострова или из Сирийской пустыни к северу от него. Ни до, ни после мусульманского завоевания население этих мест не завоевывало больших империй вне зыбких и изменчивых границ своей родины. Принятие ислама первый и единственный раз мобилизовало воинственную энергию закаленных жителей Аравийского полуострова на вторжение в окружающий мир. Какова же была земля, вырастившая этих воинов, сумевших совершить такой обширный переворот в истории человечества?

Аравийский полуостров занимает огромное пространство. По прямой линии от юго-восточной оконечности Рас аль-Хадд в Омане до Алеппо в северо-западной части Сирийской пустыни он насчитывает 2500 километров. При использовании ездовых животных для преодоления такого расстояния потребовалось бы сто дней непрерывного пути. Координация людей и войск на таких пространствах — не простая задача, и только особые обстоятельства ранних исламских завоеваний сделали возможным ее решение.

Большая часть Аравии — пустыня, однако пустыня пустыне рознь. Если у иннуитов существует тысяча названий для разного рода снега, то у аравийцев должно было быть не меньше для наименования разных видов песка, щебня и камней. Одни пустыни, такие как знаменитая Пустая Четверть (Руб эль-Хали) в центре Южной Аравии, представляет собой песчаные барханы — ландшафт, в котором никто не может существовать и который решатся преодолеть только самые закаленные или безрассудные путешественники. Но большая часть пустынь не такова. Их поверхность чаще покрыта не песком, а россыпью камней, и эти пустынные места нетрудно пересечь. Земля чаще плоская или холмистая — эти низкие, пологие и безликие холмы с редкой растительностью в вади (речных руслах пересыхающих летом рек) для нас выглядят неприютными и непривлекательными. Но совсем иначе виделся этот ландшафт жившим здесь бедуинам. Для них каждый холм имел свое лицо и название — едва ли не собственную индивидуальность. Ложбины вади, ровные или каменистые, предлагали каждая свои блага. Обитатели Аравии хорошо знали пустыню, и, пожалуй, можно сказать, любили ее. Поэты древней Аравии с наслаждением именуют холмы и долины, где стояло лагерем, сражалось и любило их племя. Для них пустыня была и подательницей благ, и угрозой.

Арабоязычные кочевники пустыни чаще всего известны европейцам под названием бедуинов, и я в дальнейшем буду пользоваться этим термином. О живущих в пустыне арабах упоминают еще ассирийские записи от начала первого тысячелетия до нашей эры и далее. Они были неизменной принадлежностью пустынного ландшафта, однако оседлое население Плодородного Полумесяца, на информацию которого нам приходится полагаться, воспринимало их как «чужаков» — известных лишь понаслышке чужаков, изредка вторгавшихся в населенные земли для грабежа, но всегда возвращавшихся или изгоняемых в свою пустынную твердыню. Арабы почти не имели политической истории, и в древности их вожди жили и умирали, не оставив следа для потомков, кроме как в памяти своих соплеменников и подданных. В III веке нашей эры арабы оставляют заметный след в летописях. В это время царица Зенобия, жив-шая в торговом городе Пальмира на большом оазисе в глубине Сирийской пустыни, создала царство, охватившее большую часть Среднего Востока. Чтобы восстановить контроль Рима над этими областями, понадобилась серьезная кампания римского императора Аврелиана в 272 году. Царство Зенобии оказалось недолговечным, однако люди, говорившие на арабском, впервые доказали свою способность завоевывать и, хотя бы ненадолго, удерживать города Плодородного Полумесяца.

В скалистой местности к юго-востоку от Дамаска, там, где черные базальтовые скалы, окружающие плодородный Хавран, уступают место каменистым осыпям и песку Сирийской пустыни, стоял римский форт Немара. Немара был одним из самых отдаленных форпостов римского мира: расположенный вдали от портиков и фонтанов Дамаска, он затерялся в бесплодной пустыне, протянувшейся до самого Ирака. За стенами форта есть простая могила с надписью на надгробной плите. Надпись сделана древним наба-тейским письмом Петры, но язык, несомненно, арабский. Надпись увековечивает память некого Амрулькайса, сына Амра, царя всех арабов, и утверждает, что он завоевал земли Химйара в Йемене. Она сообщает также, что он умер «в благополучии» в 328 году. Это надгробие чрезвычайно интересно: единственный документ той эпохи, который показывает развитие у арабов идеи своей идентичности, отдельной от римлян, нубийцев и других. Мы не знаем, скончался ли Амрулькайс в старости в своем шатре, или в военном набеге на Сирию, или в мирном торговом путешествии к границам римского мира, или, как намекают некоторые арабские источники, обратившись перед смертью в христианство. Его последний приют символизирует как национальную идентичность древних арабов, так и их тесные контакты с Римом и Персией, владения которых граничили с их родной пустыней.