Юлий Ким - Ким Юлий Черсанович

1 Это танго — оно как цыганка: Путь его пролегает везде. Вьются юбки, гундосит шарманка. Ноги сами несут по земле! Знай мелькают, как карты в колоде. Люди, страны, дороги, столбы. Каждый новый маршрут — Это свежий лоскут На цветную рубаху судьбы! 2 В понедельник безоблачно-ясно, А во вторник — чудовищный град. В среду снова погода прекрасна, А в четверг целый день снегопад. Сухо в пятницу, влажно в субботу, В воскресенье — неслыханный смерч! Вам подобный контраст Слишком кажется част, А для нас он обычная вещь. 3 Вышел киллер и сел в Катерпиллер. Вышел дилер и доллар зажал. Вышел Мюллер и с ним патер Миллер, Воду вылил на рыжий пожар. И вот так день за днем в этом мире Каждый как-то играет с огнем: Кто-то носит его, Кто-то гасит его, Кто-то рученьки греет на нем. 4 Хорошо на московском просторе. Светят звезды Кремля в синеве. Гордый горец из города Гори Все мечтал здесь о дружной семье. Как искал он тепла и участья. Как хотел доверять и любить] Этой страстной мечтой И ужасной средой Можно многое в нем объяснить. 5 Вот идет Александр Македонский, Блок, Вертинский, Фадеев, Дюма — Александры, великие тезки, К ним пробиться надежды нема. Еле терпят они Искандера, Да и то ради дяди Сандро. А Левитин и Ким Соответствуют им. Как, простите, корове седло. 6 Есть в Туркмении город Ташауз, И пока не задуло свечу, Я одною мечтой утешаюсь. Что его я еще навещу. Нету в нем мавзолеев Тимура, Пирамид и античных колонн. Просто некий певун Был там некогда юн И в чудесную Люсю влюблен. 7 Вот идет Александр Грибоедов, Острослов, дипломат, полиглот. Он, грибами в гостях пообедав. Совершенно расстроил живот. Надо ехать на воды Кавказа. «Где карета? Вон, вон из Москвы!» Он поехал в Тифлис, В тот, что Персии близ, И уже не вернулся, увы. 8 Вот прекрасная повесть из жизни: Князь графиню одну полюбил. Но она из-за сильного секса Убежать захотела с другим. Князь искал оскорбителя долго, Но был ранен и телом зачах. И он все ей простил, И опять полюбил, И скончался у ней на руках. 9 Господа, ей же ей, дело скверно: День и ночь, наяву и во сне Розенкранц на костях Гильденстерна, Как на флейте, играет Массне. Как он вертит невинное тело. Дует в дырочку, жмет на бедро! Уж и так он и сяк. Но никак, ну никак Не достанет до верхнего «до»!. 10 Вот идет Александр Сергеич К Николаю Васильичу Г. Он несет, как какой-нибудь Гнедич, Натюрморты художника Ге. Это видит покойный Мицкевич И презрительно цедит слова: «Миль пардон, Александр, Это низменный жанр: В натюрморте натура мертва». 11 О Камчатка моя, о Камчатка! Посмотри: это я, твой Орфей. О роскошная дикая чайка, ТЫ моя золотая форель! О Камчатка, ты видишь, как часто Всю я жизнь поминаю тебя! Что за страшный магнит В твою тундру зарыт. Что так манит и мучит меня! 12 Что я в жизни любил, ненавидел? Что нашел я и то ли искал? Что я видел и что я увидел? Что я слышал и что услыхал? Где друзья, где враги, где подруги? Что такого сказал я умно? Мой единственный враг. Баснословный мудак, Все глядит на меня из трюмо. 13 На скамьях Государственной думы Можно видеть различных людей. Эти веселы, эти угрюмы. Вон татарин, а вот и еврей. Кто со свечечкой молится в храме. Кто с попов обрывает кресты. Как богат наш народ Депутатами от Необъятной его широты! 14 Как прекрасно, чудесно, отлично. Превосходно и больше того — Выступать перед всеми публично. Не скрывая лица своего! Все лицо твое публика видит. От детей до солидных мужчин. На открытый твой лик Каждый смотрит — и вмиг Просыпается в нем гражданин. 15 Птица милая археоптерикс! В глубину мезозойских хвощей Посылаю тебе этот телекс О сегодняшнем виде вещей. Бронтозавров твоих, мегозавров Заменила машинная сталь. Ну а тот трилобит Стал потом троглодит И пока еще не перестал.