Респубика ученых - Арно Шмидт

И вот уже у меня в руке нечто обезглавленное (или, точнее, лишенное туловища. Во всяком случае, несомненно, с человеческим лицом. И так невесомо в руке!).

«Нутты?!»: — Оно в страхе закатило глаза. Тонко и сладко проблеяло (высунув при этом длинный, с руку, полный язык: «Ёее…»). / Крупные, бесшумные складчатые крылья. На кончиках коготочки-крючки (чтоб зацепиться за тонкие ветви? Ночью, во время сна?).

А прямо из-под подбородка выглядывали две коротенькие ножки: присев на них, оно с любопытством только что рассматривало нас со своей ветки.

Глобус сей мягок и эластичен: я попробовал слегка нажать на него кончиками пальцев и легкое, как пушинка, создание снова с неудовольствием выдохнуло: «Ё».

(Но какие милые личики!: Такой утонченной мордочки, да еще и с похотливым носом, мне не доводилось прежде видеть! (Почему я догадался, что это обязательно «она»? Все же каким-то образом я это знал.) Я в восхищении приблизил к себе итальянски-желтую маску; держа ее сверху — конечно, бережно, не сжимая; и легкий, как воздушный шарик, кругляш тотчас, словно присоска, прильнул ко мне: ммммм!)

«Ну что ты: Салджа!»: ибо она, фырча от ревности, вырвала у меня это создание; и быстрым движением сплющила его меж двух своих кулачков: Хлоп! Как делают дети с пакетиками /«Ну что ты, Салджа!!!» /Но она уже так встала передо мной на колени — (представьте себе: косуля лежит перед Ним!) — и с такой страстной мольбой впилась в меня своими малиновыми губами, словно желая проглотить; так стиснула своими кулачками! Нежно всхлипывая, неистовствовала: «Моя!» (добавляю: Ты) — что Тебе не оставалось ничего иного, как простить ей (а в это время вверху, в кронах кактусов, нескончаемое сладкое монотонное блеяние: оно страшно отвлекало!).

На ее лице все еще складки гнева: новые объяснения ревности: эти Летающие головы, рассказывают, высасывают у женщин молоко! У мальчиков — первое семя (во время сна). / «Нет, языком: у самок длиной с ладонь розовые трубочки» (они-то и есть те страшные вампиры!). У самцов такой же длины, словно надутые, пенисы (как утверждает молва, они иногда похотливо пристраиваются сзади у девушек-кентавров —: каких только алиби себе не напридумывают эти сельские красотки! (А ведь все это сплошная чушь; куда тут Летающим!)). / Она раздраженно сорвала большую красивую мордочку; обхватила ладонью отдающую синевой глотку и садистски сжала ее: пакетик широко разинул пасть: воздуха! (А я ожидал, что вот-вот снова услышу «Ме!»: «Салджа! Ну, пожалуйста!»)

«Да, правда!»: Never-nevers любовно и с удовольствием улавливали их в свои сети. Извлекали из зарослей кактусов и их «Другую ипостась» (выходит, метаморфоза, как у насекомых, а? Вроде личинок? — Однако из моих высоких выражений она не смогла слепить себе наглядную картину). / «Совы прерий охотятся на них. А наши мальчишки с азартом стреляют по ним из своих детских луков».: «Ну так что, Салджа!» / Но она, помрачнев, только потрясла щеками: «Видишь». -: Серая полоса на горизонте: the World’s End!

(И трудное расставание в зарослях кустарника: она чуть не разорвала меня на куски. Обняла меня своими белыми руками; Передними ногами; сзади: теперь целых шесть вместе! (Весила она не меньше 200 фунтов!: «О Салджа!»)).

Последний поцелуй:!:!!:!!!

(Какого прежде за все свое бренное земное бытие, during а long and misspent life,[54] я еще никогда не изведывал! / «Ууууу-уу-у: У!» — и зарыдала так, что из-под солнцезащитных очков ручьем полились слезы.

Потом махание рукой: она была уже очень далеко. Еще раз подняла вверх руки: они бессильно опустились вниз. Вместе с ней рысью удалялось и ее туловище. (Я тоже пристально глядел ей вслед; беспомощно скрестив руки. Не многовато ли для одного раза; для простого журналиста: кондитеркондитер: что такое мавр & что из него может выйти!). -

Потом — к Большой стене (то есть: к «Концу света»; как быстро можно привыкнуть к ее манере выражаться! (Фантазия уже расписывала мне дикую жизнь в такой вот степной глуши; со стрелами к кентаврьими луками; ночные прогулки верхом на Салдже в пору осеннего урожая в праздник Кущей, над моей кепкой только звезды… Но смысла-то ведь в этом не было; одного человека на все это просто не хватит. Продолжай уж лучше писать свои глупости!). -).

Бросил камнем в башенку?: Тут вверху проснулся часовой, who was in love with his machine-gum.[55] Высунулся с крайне озадаченным, вспухшим ото сна лицом (и доложил; и направил в северную сторону, к ближайшей проездной башне). -

Большая проездная башня (сначала по гулкому, погруженному в полумрак каменному туннелю; и вот стена позади) / «Ах, это Вы?!» (для него это было явно неприятной неожиданностью!). /.-./ «Ах, пожалуйста, одну секунду: не хотите ли вы принять сначала ванну?» / Конечно; с удовольствием.

В зеленой, цвета сосновых иголок эмали (а он все еще в жуткой тревоге: может, Салджа тайком выбрала пожизненный сорт?!). / Но теперь быть осторожным; возможно, меня будут стараться как-нибудь устранить. Или по меньшей мере вновь заставят присягать … / — Стук в дверь?? — «Да, иду-иду!»

«Так». (и г-н доктор-директор вздохнул с явным облегчением): «Из Вашингтона пришло указание просить Вас присягнуть: Поднимите, пожалуйста, руку …» (и крикнул в приемную: «Э-Флашинг?: Войдите на минутку. Поставите потом и свою подпись как свидетель». / Тут же притащилась долговязая девица, с усталым профилем; явно не слушала, затем без возражений подписала все. (И снова тотчас подействовала гнусная обработка крапивой, при виде даже этой дамочки; веселенькое дело!)).

И вот после принятия присяги (между прочим, по статье 187 Interworld-закона: публикация только на мертвых языках; примечательная мягкость!) — он пришел прямо-таки в благодушное настроение. Курили и пили (-мы) бора-бора.[56]

И вот без проволочек стал давать ответ, на все мои вопросы. /: «Да, совершенно верно. «Гексаподия», конечно, подходящее слово. — Итак, с одной стороны, связано с насекомыми; с другой стороны, с копытными: с сохранением — либо с соответствующей трансформацией — рук, да». (Безрукие атавистические экземпляры безжалостно истреблялись — э… без боли, естественно».: ничего себе выраженьице!). (И, в значительной степени обобщая, познакомил меня с некоторыми видами: олени, тапиры, слонихи, самки носорогов, гиппопотамы, карликовые козероги.: Или сходное с жирафами, с печально-глупой человечьей головой на торчащей вверх длинной шее. (Но, возможно, и нечто рогатое — с выпячивающимся чувством превосходства; в пенсне; и чувствуя себя чертовски уютно.) / На севере более мохнатые формы пони. С пучками грубой шерсти между сосками вымени.)

«В качестве врагов волки?!»: он рассмеялся: «Ну, знаете, не хотел бы я оказаться на месте волка, попавшего в стадо кентавров! Они-то бы мне отбили всякую охоту! Представьте себе: удары копыт, как молотом, спереди сзади. В руках луки, стрелы, зубчатые мечи, копья, дубинки, булавы. На голове рог?: merci beaucoup!»[57]

«Нет, к сожалению, нет!: На крайнем юге кочуют негроидные типы. — Первоначально было три расы: производное от белых, негров, индейцев. Из них белые и индейцы практически слились в одну./ —?: Да; совершенно верно: получилась — сначала случайно, потом и путем селекции — с газелями Гранта: весьма счастливая комбинация!» / И наклонился вперед в своем желтом кресле у письменного стола: «Что?: Вы видели зеброидного метиса?: Но ведь его же должны были тотчас убрать!» (Быстро сделал запись: воттебена …: что же мне, оказаться виновным в смерти превосходного экземляра?! Он тотчас это заметил и торопливо успокоил) /: «Ах, это Вы должны понять! Мы осуществляем врачебный контроль за всеми стадами: явно неудавшиеся; злобные самцы; со слишком крупными рогами — все, что может вызвать трудности при родах, — без-жало-стно отстреливается!» (Из духового ружья: маленькой стеклянной стрелой, заполненной ядом): «Мы же все-таки хотим их по возможности сохранить для нас, для человечества! — Взять хотя бы этот массивный рог — следствием которого может стать деградация мозга-; или — правда, неизбежный — большой, помогающий щипать траву язык, затрудняющий речь и уже слегка изменивший ее/: все это стоит нам больших хлопот!»/: «Это Вам нужно понять».

Да-да; уже поняли, но.

Еще детали: продолжительность беременности?: «В среднем 174 дня. Способными к размножению они становятся примерно в трехлетнем возрасте». / Средняя продолжительность жизни?: «12–20 лет. Совсем старые становятся прямо-таки «мудрыми» — совсем в сократовском духе, дада, — и потом учатся иногда, но весьмавесьма редко, даже чтению и письму». / Сколько?: «Ну, наши лесничие знают почти каждый экземпляр и оценивают их общую численность в-э — 6000 голов. Из них 700 черные». (Строжайшее разделение рас. Учет численности и контроль частью скрытно, с воздуха, в чем Вы сам поучаствовали; частью методом наземной работы: «Ах, Вы же знаете». Да.)