Знак темной лошади - Анатолий Ромов

Ланглуа устроился в кресле. Сен-Клу сел за большой письменный стол. Некоторое время он бесстрастно рассматривал Ланглуа; наконец, взяв со стола стакан с минеральной водой и отхлебнув, спросил:

— Вы ведь в какой-то степени разбираетесь в скачках?

— Конечно. Правда, именно в какой-то степени.

— Но то, что означает «затемнить лошадь», вы знаете?

— Естественно. Лошадь до поры до времени придерживают, а в один прекрасный день дают ей скакать в полную силу.

Сделав глоток и посмотрев жидкость на свет, Сен-Клу кивнул:

— Правильно.

— Патрон, не нужно гадать, затемнил Дюбуа Гугенотку или не затемнил, сказал Зиго. Это все равно ничего не решит.

— Я и не собираюсь гадать. — Сен-Клу поиграл желваками. — Сейчас, когда у меня Корвет, я приделаю кого угодно, не то что эту вонючую трухлявую шестерку. — Неожиданно Сен-Клу ударил рукой по столу так, что стакан подпрыгнул. — Черт, у меня есть некоторое сомнение, что этот вонючий козел, эта паскудная сука, это говно в проруби будет ставить мне палки в колеса! Будет! А если так, его нужно убрать!

В комнате наступила тишина. Наконец, будто опомнившись, Сен-Клу начал с величайшей осторожностью приглаживать висок. Сказал тихо:

— Ланглуа, не беспокойтесь. Я вас прикрою. Но запомните: это должны сделать вы с Зиго. Именно вы с Зиго, а не этот костолом Барт. Вы беретесь за это дело?

Взвесив все, Ланглуа подумал: в дело, связанное с убийством, лучше бы не ввязываться. Но выхода у него все равно нет, он давно уже работает на Сен-Клу, да и убрав эту вонючку Дюбуа, он отомстит ему за унижение. Ясно, Сен-Клу не стал бы вызывать его в тайную резиденцию просто так. Значит, он может рассчитывать на награду, превышающую обычные суммы.

— Я все сделаю, патрон, не волнуйтесь, — сказал он, глядя прямо в глаза Сен-Клу.

— Если вы поможете мне убрать Дюбуа, я мог бы… — Сен-Клу не спеша отхлебнул из стакана. — Я мог бы, скажем, добиться для вас поста начальника департамента. Вас устроит?

Пост начальника департамента… О таком подарке Ланглуа не мог и мечтать. Еще не осознав масштабности сообщения, он наклонил голову:

— Патрон, я сделаю все, что смогу. И даже больше.

Сен-Клу встал:

— Вот и отлично. Я должен идти, у меня нет ни одной свободной минуты. Учтите, как только вам что-то понадобится, смело можете связываться со мной или с Этьеном. Звоните по всем телефонам, отказа не будет. Все, я ушел.

После того как за Сен-Клу щелкнул дверной замок, Зиго тронул Ланглуа за плечо:

— Тяжелая задачка, Эжен. Нам придется посидеть и потратить некоторую долю серого вещества. Но, в конце концов, мы ведь с вами профессионалы, вы полицейский, я адвокат. Я убежден, у нас должно получиться.

— Я, во всяком случае, сделаю все, чтобы получилось, — сказал Ланглуа.

К кафе «Лармуаз» на Плас Пигаль Жильбер подъехал точно в условленное с Марселем время, в шесть вечера. Примерно через минуту вывернувший из-за угла лимузин Марселя застыл рядом с его «фольксвагеном».

После того как они уселись за столик, Марсель сказал:

— Приготовься, сейчас нам предстоит свидание с очаровательной шатенкой. — Изобразив на лице все наслаждение от общения с шатенкой, Марсель хлопнул Жильбера но спине: — Она прелесть, просто прелесть. Утром я с ней уже виделся. Жиль, сейчас ведь тебя интересуют главным образом скачки, я не ошибся?

— Не ошибся.

— Женевьев может рассказать тебе массу интересного про скачки. В том числе и по поводу дела Дюбуа. Она дочь жокея, кроме того, два года была замужем за жокеем. Потом они разошлись, муж ей надоел, да еще попался на наркотиках.

— Он что, сел?

— Нет, его в конце концов оправдали, но пока его оправдывали, на Женевьев успел клюнуть старик Пикар.

— Старик Пикар? Ты имеешь в виду нашего Пикара?

— Да, папу. Видишь ли, Пикар допрашивал ее в качестве свидетельницы и в конце концов так ею заинтересовался, что предложил стать его любовницей.

— Я не предполагал, что старик еще тянет.

— Он и не тянет. Как мне объяснила Женевьев, она была нужна ему совсем не для постели. Допрашивая Женевьев, Пикар сразу понял, что девчушка знает все о лошадях, жокеях и остальном из этой области. И понял, что в этом смысле она для него лакомый кусочек. Секса как такового у Пикара и Женевьев не получилось, она жаловалась, что старик непрерывно заставлял ее рассказывать все, что она знает о лошадях, жокеях и скачках. При этом, по ее словам, старикан кайфовал по-черному. Правда, в остальном он вел себя образцово: водил в дорогие рестораны, дарил подарки, пару раз даже расщедрился на платье от Диора. Ну а потом, выжав из бедной крошки все нужные ему сведения, просто-напросто ее бросил. Я, естественно, был тут как тут и немедленно ее подхватил. Я заметил ее сразу, как она появилась в Сите. И с первой секунды положил на нее глаз.

— Может, ты собираешься на ней жениться?

— Малыш, — Марсель потрепал Жильбера по плечу, — на роль жены Женевьев не годится, ты это поймешь, как только ее увидишь, она прирожденная любовница. Теперь о Ланглуа. Я сел ему на хвост сразу же, как мы с тобой расстались, помнишь? В тот вечер я вернулся к Сите, подождал, пока выйдет Ланглуа.

На мою машину он даже не взглянул. Выждав, я поехал за ним. Возле бензоколонки Ланглуа остановился рядом с «ягуаром» последней модели, за рулем которого сидел Этьен Зиго. К твоему сведению, Зиго известный адвокат и по совместительству вице-президент жокей-клуба. Ну, а дальше… Дальше все эти дни Ланглуа пытался вызвать твоего подопечного, Анри Дюбуа, на повторный допрос. Гонял всех нас по разным адресам, заставлял лично разносить дубликаты повесток. Но парень оказался умницей и заболел. К тому же он нанял хорошего адвоката. Так или иначе, сегодня утром Ланглуа поклялся при всех, что поедет в депо Дюбуа и привезет оттуда парня живым или мертвым. Я, естественно, поехал за ним, чтобы в случае, если он зацапает парнишку, тут же позвонить тебе. Ланглуа я довел до поворота в депо и, поскольку дальше дорога была пуста, встал в кустах. Ждал я там минут двадцать. Наконец «рено» Ланглуа прошел мимо меня в обратном направлении, причем в машине был только он. Время у меня было, и я на всякий случай поехал за ним. В Отее Ланглуа вышел, позвонил по телефону-автомату и сразу же поехал к центру. Там он остановился у небоскреба «Женераль кемик». Я побеседовал с секретаршами каждой из одиннадцати расположенных в здании контор, представившись страховым агентом. Интересовало меня одно: не записывались ли сегодня на прием к их шефам Лоран Сен-Клу, Этьен Зиго или Эжен Ланглуа. Все одиннадцать заверили меня, что таких фамилий в их списках нет. Убедившись в этом, я отправился к управляющему зданием, где выяснил: кроме одиннадцати официально зарегистрированных контор, в здании есть несколько деловых помещений, снятых частными лицами. Всего таких помещений девятнадцать. Я проверил фамилии всех их владельцев — имен Сен-Клу, Зиго или Ланглуа среди них нет. Марсель закурил. Сделав глубокую затяжку, выпустил дым. Уверен, Сен-Клу, Зиго и Ланглуа зачем-то там встречались.

— Сен-Клу и Зиго?

— Да. Все трое вышли из здания через полчаса после появления там Ланглуа. По одному, с интервалами. Делая вид, что не имеют друг к другу никакого отношения.

Осмыслив сообщение, Жильбер предположил:

— Считаешь, у них там тайная явка?

— Да, что-то вроде этого. А помещение снято на подставную фамилию. Или фамилии.

— Что ж, очень может быть. Однако пока нам это ничего не дает.

— К сожалению. Ведь при всем желании мы никогда не сможем доказать, что эти трое когда-то там были, и уж тем более убедить кого-то, что Ланглуа встречался там с Сен-Клу или с Зиго.

— Та прав. Все же, надеюсь, фамилии людей, снявших эти девятнадцать помещений, ты переписал?

— Естественно.

Помолчав, Марсель ласково приставил кулак к скуле друга:

— А вот и она…

У тротуара остановилась глянцево-шоколадная «альфа-ромео»; то, что это Женевьев, Жильбер понял сразу: выпрыгнувшая из машины длинноногая загорелая девушка тут же махнула им рукой. Марсель послал ей воздушный поцелуй, и Женевьев, сразу же напрочь забыв о машине, оставленной на неположенном месте у тротуара, направилась к их столику. Пока она шла, на нее смотрели все без исключения мужчины в кафе. Специалистка по скачкам, как ее отрекомендовал Марсель, была шатенкой с маленьким вздернутым носом, удивительными по величине темно-синими глазами и потрясающей фигурой; на вид ей было года двадцать три.

Не успела Женевьев сесть за столик, как Марсель заказал коньяк; выпив тут же оказавшуюся на столике рюмку одним махом, девушка принялась крутить ее. Наконец сказала:

— Жильбер, Марс сказал, что я должна просветите вас насчет того, что знаю, в смысле скачек, лошадей, тотошки и всего остального.