Всеволод Большое Гнездо - Алексей Юрьевич Карпов

* * *

Так для юного Всеволода началась новая полоса испытаний. На этот раз путь его лежал за пределы Руси — в Греческую землю, на предполагаемую родину матери. Где-то в Приднепровье — возможно, в Переяславле на Трубеже, через который пролегал их путь, — братья разделились. По свидетельству киевского летописца, «в Греки» вместе с княгиней отправились лишь трое её сыновей: «...Том же лете (возможно, уже в начале 1162-го. — А. К.) идоста Гюргевича (двойственное число. — А. К.) Царюгороду: Мьстислав и Василко с матерью, и Всеволода молодого пояша со собою третьего брата». О судьбе Михалка летопись умалчивает. Скорее всего, он нашёл приют у брата Глеба Переяславского. Это должно было устраивать Андрея. Разделение братьев — и именно тех, кому ещё недавно целовали крест граждане его княжества, — давало ему некоторую свободу манёвра в будущем.

В Империи ромеев (или Византии, как по-учёному стали называть это государство уже в Новое время) правил тогда император Мануил I Комнин (1143—1180), находившийся на вершине своего могущества. С суздальским князем Андреем Юрьевичем его связывали добрые отношения, подкреплявшиеся ещё и тем, что Андрей был сыном Юрия Долгорукого, верного союзника Мануила на протяжении многих предшествующих лет. «Мануилу цесарю мирно в любви и братолюбии живущю с благочестивым князем нашим Ондреем», — напишет чуть позже владимирский книжник18, и это будет безусловная правда. (Нелишне отметить, что позднее, через много лет после смерти Андрея Боголюбского, в Константинополе найдёт временное пристанище и его сын Юрий.) Но точно такими же сыновьями Юрия Долгорукого были новоприбывшие княжичи, братья Андрея. А потому не стоит удивляться, что в столице Империи им был оказан наилучший приём. Как сыновья давнего союзника императора Мануила (а может быть, и как родственники самого василевса!), они были вправе рассчитывать на достойное вспомоществование и даже на какие-то земли в своё управление — то есть как раз на то, чего были лишены на родине. И император Мануил действительно наделил их «волостями». «...И дал царь Васильку на Дунае (в оригинале: «в Дунай») 4 города, — продолжает киевский летописец, — а Мстиславу дал волость Отскалана»19.

Свидетельство русской летописи находит подтверждение в авторитетном греческом источнике — правда, речь там идёт лишь об одном из братьев. Причём подтверждается не только сам факт отъезда, но и получение тех самых владений, которые названы в летописи. Об этом сообщает византийский автор XII века Иоанн Киннам, официальный историограф императора Мануила Комнина. Рассказывая о событиях чуть более позднего времени (около 1165 года), когда к императору Мануилу добровольно явился «с детьми, женой и всеми своими людьми» ещё один русский князь — некий Владислав (из русских источников неизвестный), Киннам прибавляет, что «ему была отдана земля у Истра (Дуная. — А. К.), которую некогда василевс дал пришедшему Василику, сыну Георгия, который (Георгий, то есть Юрий Долгорукий. — А. К.) среди филархов Тавроскифской страны (то есть среди русских князей. — А. К.) обладал старшинством»20.

Земли на нижнем Дунае издавна были наиболее активной «контактной зоной» между Византией, Русью и кочевыми народами — сначала печенегами, а затем сменившими их половцами. Не случайно именно здесь видел «сердцевину» своей земли воинственный русский князь Святослав в середине X века. Да и позднее дед Боголюбского Владимир Мономах воевал с греками, добиваясь создания на Дунае зависимого от Киева государственного образования во главе со своим зятем, неким византийским авантюристом, выдававшим себя за сына свергнутого императора Романа Диогена. В середине XI века три «фурии» (крепости) получил здесь печенежский хан Кеген, перешедший под покровительство Византии. Уже в эпоху Боголюбского обосновался на Дунае и галицкий князь-изгой Иван Ростиславич Берладник, немало поскитавшийся как по русским землям, так и за их пределами и причинявший немалое беспокойство грекам со своими «берладниками» — вольными, беглыми людьми, предшественниками будущих казаков. Так что император Мануил вполне сознательно сажал в придунайские города одного за другим сразу двух лояльных ему русских князей. Создаваемая им на границах Империи «буферная зона» должна была смягчить возможные удары по собственно византийским землям со стороны тех же «берладников», половцев и прочего никому не подчинявшегося кочевого сброда. Полагают, что Василько получил от императора те же крепости, что за столетие до него печенежский хан Кеген, — на территории Северной Добруджи (ныне в Румынии). Только этих крепостей было уже не три, как у Кегена, а четыре21.

Что же касается «волости» старшего из братьев — Мстислава, то под названием «Отскалана», или «Оскалана», как давно установили историки, надо понимать город Аскалон на юге Палестины (ныне Ашкелон в Израиле, у самой границы сектора Газа), который в августе 1153 года был завоёван иерусалимским королём-крестоносцем Балдуином III. Город этот, «большой и красивый», имел важное значение; как отмечал побывавший здесь как раз в 60-е — начале 70-х годов XII века еврейский путешественник из Кастилии раби Вениамин, «сюда стекаются для торговли со всех сторон, так как он (город. — А. К.) лежит на границе земли Египетской»22. В начале 1160-х годов, когда Юрьевичи прибыли в Византию, император Мануил успешно воевал в Палестине; результатом его наступления против сарацин стал «известного рода сюзеренитет», установленный им над Иерусалимским королевством23. Вероятно, русский князь мог быть отправлен императором в недавно отвоёванные у мусульман области Палестины — но, конечно же, не в роли владельца Аскалона (таковым в указанное время был родной брат короля Балдуина Амальрик), а скорее в роли представителя императора, наделённого какими-то не вполне ясными для нас, но вполне определёнными для него самого полномочиями24.

Всеволод по малолетству никаких городов или «волостей», разумеется, не получил. Вероятно, он находился при брате Василии, на Дунае, поближе к русским границам (прямо об этом сообщают только отдельные поздние летописи, в частности два кратких летописца первой трети XVI века)25. Никакими иными сведениями о его пребывании в пределах Византийской империи мы не располагаем. Да и сколько оно продлилось, тоже неизвестно. Судя по тому, что владения князя Василька Юрьевича на Дунае около 1165 года были переданы какому-то Владиславу, сам Василько к тому времени скончался: во всяком случае, на Русь он не вернулся. По-видимому, не вернулся на Русь и другой их брат, Мстислав. (Иногда полагают, что именно его византийский историк Иоанн Киннам назвал Владиславом26; однако каких-либо серьёзных оснований для этого нет: мы знаем далеко не всех русских князей того времени, да и сходство между именами не слишком велико.) По всей вероятности, умерла в Византии