Единственный мой, или Не умею жить без тебя - Екатерина Гринева

– Ого!!! А это что у тебя?

Я передала ему пакет, затем сама влезла на катер.

– Я нашла это у пассажира, что сидел сзади пилотов, – запыхавшись, ответила я.

– Ты – чудо!!! – Алексей стал разглядывать пакет.

Послышался шум, и мы оба как по команде посмотрели в сторону, откуда он раздавался. К нам стремительно приближался пограничный катер.

– Спокойно. Мы ничего не нарушаем. Мы в территориальных водах, стоим на якоре, покидать наши территориальные воды намерений не имеем. Документы на катер у меня в порядке. – Все это Алексей сказал быстро, успокаивая меня, а затем, подтолкнув к каюте, добавил: – Спрячь пакет внизу, им не обязательно знать о самолете. Я с ними переговорю, а ты не выходи.

Я спустилась в каюту, спрятала пакет под диван и стала ждать. Примерно через пять минут Алексей вошел в каюту.

– Ушли. Они просто предупредили, что мы находимся в пограничной зоне. Сказали, если мы пойдем дальше, они нас торпедируют. Ну что, давай посмотрим на твою находку.

Я достала пакет. Алексей вынул из пакета папку, отер ее полотенцем и открыл. В ней были водонепроницаемые отсеки, в которые вода все же попала. Алексей аккуратно вытащил лист мокрой бумаги. Вверху листа сохранился герб гитлеровской Германии – орел со свастикой. Но сам документ был настолько испорчен соленой водой, что можно было разобрать всего несколько немецких слов.

– Ну что, – начал Алексей, внимательно глядя на документ. – Справа вверху – «Совершенно секретно». А вот здесь, – он показал на сохранившееся слово, – «Рейхсбанк». Знаешь, что это?

– Нет. Наверное, банк какой-то.

– Да. «Рейхсбанк». Именно через этот банк гитлеровцы прогоняли все награбленные средства из оккупированных территорий. Из этого банка тонны золота вывезли.

– А о чем в документе говорится?

– Придется расшифровывать и догадываться. Нам нужна библиотека.

– Поехали?

– Поехали.

Мы снялись с якоря и отправились к берегу.

– А как ты думаешь открыть ту дверь в самолете? – спросила я.

– Я еще не знаю, но возможно, что это будет самая серьезная проблема. Дверь открывается наружу, она очень крепкая, так что высадить ее так просто не выйдет. Хотя расстраиваться рано, мы ведь не знаем пока, стоит ли ее высаживать.

И тут я вспомнила:

– Леша, я совсем забыла. У меня же еще кое-что есть, – и я достала нашивку, оторванную у пассажира самолета.

«Bruno Recknagel». Надпись была вышита прочными нитками, поэтому хорошо сохранилась.

– Кто же такой этот Бруно? – Я спросила в полном недоумении.

– Я не знаю. Но, возможно, он родственник Германа Рекнагеля. В этом случае в самолете должно быть что-то ценное. Герман Рекнагель был немецким генералом, командовал войсками в боях на Кубани и в Крыму. Придется покопаться. Давай пока доедим то, что осталось. Я проголодался, а ты?

– Я даже забыла, что просто умираю с голоду, – мы оба звонко рассмеялись.

Уплетая остатки мяса и помидоры, мы обсуждали нашу новую находку. Затем мы пошли наверх.

Вдруг Алексей остановился, положил свою руку мне на ладонь и сказал:

– По-моему, за нами наблюдают, – он взял бинокль, лежавший на скамейке, и посмотрел в него. – Наш знакомый. Глянь вон туда, – он протянул мне бинокль, указывая на скалу.

Я приложила бинокль к глазам и побледнела. На скале стоял знакомый мне джип, а возле него Рамил со своим другом-мордоворотом. Они о чем-то разговаривали, а Рамил указал в нашу сторону рукой. В руке он тоже держал бинокль. Я онемела.

– Ну-ну, – начал успокаивать меня Алексей. – Успокойся.

– Я вспомнила нашу последнюю встречу. Мне очень не хочется, чтобы это повторилось.

– Не переживай, думаю, он и сам не захочет повторения той истории. Он далеко не глуп. Я не удивлюсь, если выяснится, что это он бывал до нас в самолете.

– А почему ты решил, что там кто-то был?

– Во-первых, окна кабины не ударом о воду разбиты, а кто-то явно вытаскивал осколки из рамы. А во-вторых, эти осколки не внутри самолета, а снаружи лежат.

– Ты наблюдательный, к тому же хорошо изучил историю войны. Когда успел?

– У меня всегда тяга к истории была. Я на исторический поступать хотел, а вместо этого в армию пошел.

Мы вошли в бухту, у причала пришвартовались. Алексей помог мне выйти из катера и стал переносить вещи в машину.

На выезде из Двуякорной бухты стоял джип, а возле него Рамил, который поднял руку при виде нас, предлагая остановиться.

– Из машины не выходи, – твердо сказал Алексей.

Мы остановились метрах в пяти от Рамила. Алексей вышел из машины, но остался стоять возле открытой двери.

– Потолковать бы, Лешенька, – начал Рамил.

– О чем нам с тобой толковать?

– Вещичка одна в море припрятана, а ты вроде там был. Не видал?

– Может, и видал, а может, и нет.

– Дурака не включай. Я все время следил за тобой. Наверное, думаешь, как дверь открыть? Не советую. Там взрывчатка может стоять. Кишки на корм рыбам разлетятся.

– Так это ты там бывал?

– Я этот самолет пасу больше года, даже кое-что разузнал о нем. Если сунешься, буду воевать. Понял? – Он поспешно сел в машину, которая тут же рванула с места.

Алексей с минуту смотрел на отъезжающих врагов, затем сел на землю, закурил, я вышла из машины и опустилась рядом. Алексей предложил сигарету мне. Мы молча сидели и курили.

– С одной стороны, он не шутит, – затягиваясь сигаретой, начал Алексей, – с другой стороны, он предложил хорошую идею. Мы просто взорвем дверь. Риска – ноль. Нужно узнать, что это за самолет, что он мог перевозить.

– Леш, я устала. Мне ведь завтра на работу. Ты не мог бы отвезти меня домой?

– Конечно, Аленка. Я сам займусь этими вопросами.

– Но пообещай мне, что сам в самолет без меня не полезешь.

– Разумеется, дорогая! Только с тобой.

Весь следующий день на работе я думала о самолете. Что он мог скрывать? Даже ночью, когда прилегла вздремнуть, мне приснилось, что мы пробрались внутрь самолета, но там было совершенно пусто.

Проснулась, а точнее – опомнилась от полудремы – я уже засветло. И за работу. Время до конца смены пролетело быстро. Разложила таблетки, заполнила истории болезней, так и закончилась смена.

Выйдя из больницы, я сразу же увидела Лешкину машину. Он вышел из авто, я помахала ему рукой, а он пошел мне навстречу.

– Как ты? Как отработала? – после поцелуя спросил меня Алексей.

– Как обычно. Ничего особенного, – сказала я, садясь в машину. – Лучше расскажи, что ты вчера выяснил.

– Поедем ко мне, я там все подготовил. Набрал книг в библиотеке. Изучал почти всю ночь. Кое-что нарыл. Есть хочешь?

– Съела бы что-нибудь с кофе.

– Пирожное будешь? – Он посмотрел на меня, а я согласно кивнула. – Сейчас заедем в классную кулинарию, там хорошие эклеры пекут. Ты эклеры любишь?

– Да, люблю. И с заварным кремом, и со сливками. И побольше, – рассмеялась я.

– Ты как Винни-Пух в гостях у кролика, – теперь уже рассмеялся Алексей.

В магазине мы купили эклеров, Алексей взял еще сигарет.

– Хочешь еще что-нибудь?

Я на ухо ему прошептала:

– Только тебя…

– Я тоже, – Алексей привлек меня к себе и нежно поцеловал.

– Ау! Молодые люди! Вы же в магазине! Здесь дети, – стала возмущаться пожилая продавщица. – Совсем обнаглели! Мало того, что в парке и на набережной по вечерам проходу нет, на каждой лавочке срам творится, так они и до магазина добрались.

Алексей что-то хотел возразить, но я схватила его за руку и утащила на улицу.

– Не трать на них время и силы. Они тебе пригодятся для другого!

– Ты у меня умница, – сказал Алексей и, обняв, повел к машине.

– Тебе интересно узнать, что я нарыл? – спросил Алексей, после того как мы вдоволь насытились друг другом.

– Я просто сгораю от любопытства. А вон те книги, что на журнальном столике, ты все перечитал, что ли?

– Просмотрел, кое-что почитал, что нам может пригодиться.

– Рассказывай.

– Вот твои эклеры, чайник закипел, я сейчас сделаю кофе.

Мы уселись за журнальным столиком, и Алексей начал свой рассказ, который я слушала затаив дыхание.

– Начнем с документа, который был в планшете. Я снял с него копию. Здесь почти ничего не сохранилось, но по обрывкам слов можно кое-что узнать. Смотри, – он указал на два слова внизу документа, – это «mann Recknag». Я порылся в книге «История войны» и нашел, что это, скорее всего, «Hermann Recknagel». В 42-м и 43-м командующим войсками на Кубани у немцев был генерал Герман Рекнагель.

– Получается, это он подписал документ, – не выдержала я.

– Да. Ты догадливая. Смотри дальше. Что мы имеем еще? Нашивка, которую ты сорвала. Вот она. Тут написано «Bruno Recknagel», то есть Бруно Рекнагель. Я раскопал биографию Германа Рекнагеля и выяснил – у него был родной брат по имени Бруно.

– Любопытно. Зачем генералу отправлять транспортным самолетом своего брата с письмом в Рейхсбанк? Что же в самом самолете, интересно?