Идеальное убийство - Патриция Мойес

— Продолжайте, миссис Швахеймер, — вежливо ответил Сэндпорт, зачарованно глядя на огромную изумрудную брошь на ее груди.

— Мы привезли шампанское в подарок. Всегда так делали. Но чуть не забыли в этот раз. Я вовремя напомнила Чаку. Если вы думаете, что мы подсыпали яд в одну из бутылок…

— Мне и в голову это не приходило, миссис Швахеймер. Шампанское — вне подозрений.

— В таком случае, мы с мужем немедленно возвращаемся в Париж.

— Вы не собираетесь присутствовать на похоронах?

— Нет.

— Ах, так… Ну, что ж, мы попробуем решить этот вопрос.

Даффи встала резко.

— Мы уезжаем завтра! Я передам вам наш адрес в Париже. — Она вышла из комнаты, оставив за собой запах дорогих духов.

— Ну, и пора пригласить самого мистера Швахеймера, — вздохнул Сэндпорт.

Интервью с Чаком было коротким. Он хотел бы помочь следствию, но ничего не мог добавить к уже сказанному. Сэндпорт поблагодарил его и отпустил.

Затем вызвали Вайолет. Кажется, из всех дочерей леди Балаклавы она одна испытывала неподдельное горе.

— Я понимаю ваши чувства, — сказал инспектор, — но и вы поймите, что идет следствие.

— Конечно.

— Ваш муж привез в подарок розы, не так ли?

— Да, — чуть слышно ответила Вайолет. — Две дюжины роз.

— Он ведь — садовод?

— Да.

— Значит… — засмеялся Сэндпорт, — полагаю, вы знакомы с действием разных инсектицидов?

Вайолет покачала головой.

— Нет. Пит занимается цветами. Я не заглядываю в его теплицы. Но… — Она вздрогнула. — Неужели вы думаете?..

— Ну, что вы, мэм. Это — просто технический вопрос.

— Значит, вам известно, чем отравилась мать!

Сэндпорт откашлялся.

— Строго говоря, мэм, еще нет. Мы не знаем наверняка. Но скоро поступят данные.

— Бедная мама, — вздохнула Вайолет. — Она всегда верила в судьбу.

— Грустная история, мэм. Вы, кажется, прибыли сюда днем? Что вы делали до обеда?

— Гуляли с Питом в лесу. Вернулись около пяти, как раз чтобы принять ванну и переодеться.

— А вы знаете, что ваш муж был в теплице?

Вайолет не смутилась.

— Он хотел поговорить с Долли. Муж очень уважает ее, она тоже — опытный цветовод.

Пит ван дер Ховен больше волновался за жену, чем за себя. Сэндпорт с трудом направлял беседу в нужное русло.

— Я сразу заявил ей, что этот инсектицид очень опасен, — сказал Пит. — А Долли ответила, что держит его в теплице, и рассмеялась.

— Вы видели инсектицид в теплице?

— Да, я заметил один флакон. А затем пошел к моей Вайолет. Она была так счастлива, что снова в Англии, со своей матерью. И вот теперь…

Сэндпорт махнул рукой и отпустил его.

Для полноты картины Сэндпорт задал несколько вопросов Эмми. Наконец, он закрыл свой блокнот и сказал Генри:

— На сегодня, пожалуй, все. Моя версия — торт был отравлен.

— Убийство ради денег?

— А что еще?

— Не знаю. Я просто спрашиваю.

— Да, по моему мнению, мы должны особое внимание обратить на мисс Трип и на миссис ван дер Ховен. У одной была возможность, а у другой — мотив. — Он встал и пошел к двери. — До завтра. Утром дело прояснится.

Но утром ничего не прояснилось. В семь часов позвонил инспектор Сэндпорт.

— Инспектор Тиббет?

— Да.

— Это — Сэндпорт, сэр. У меня для вас очень любопытная новость. Мне только что сообщили. Через полчаса я буду на работе.

— Я зайду к вам в полицейский участок.

Обрывки тумана еще путались в деревьях рядом со станцией, в двух шагах от которой был полицейский участок. Сэндпорт сидел за своим столом и ждал Генри.

— Вот, — сказал он, подвинув бумаги на столе. — Это — заключение патологоанатома. Ничего.

— Что значит — ничего? — спросил Генри.

— Никаких следов яда. Ни в шампанском, ни в торте, ни в розах. И в теле яд не обнаружен.

— Но… это невозможно! Какая в таком случае причина смерти?

— Они не знают, — прорычал Сэндпорт. — То есть… — Он порылся в отчете. — Тут написана всякая ерунда. Резкое сокращение горла, шок… коллапс… В общем, весь их медицинский словарь. Главное, что они не знают причин этих симптомов. Такая строчка, например, — «очень редкий вид аллергии». Получается, что мы с вами можем вздохнуть спокойно. Просто «естественная смерть».

8

Эмми, в бежевых шелковых брюках и в белой блузке, хлопотала у плиты на кухне. Увидев мужа, она улыбнулась и махнула рукой. Они сели за стол.

— Ты видел Сэндпорта, дорогой? Уже есть новости?

— Видел, — сказал Генри. — Есть.

— Отравление?

— Нет.

— Яд был в торте, или… — Она замолчала. — Что ты сказал?

— Никакого яда. Ничего.

— Но от чего она умерла?

— Резкое сокращение горла. Шок. Коллапс… Так сказал врач.

— Он — сумасшедший!

— Наверное, он сам себе не верит. Но яда нет. Ни малейшего следа.

— Что же теперь делать?

— Я сообщил начальству. Есть идея остаться здесь.

Эмми кивнула.

— Правильно. Как ты думаешь, Долли согласится?

— Не уверен, что это будет решать Долли. А ты видела ее сегодня?

В это время вошла она сама. Казалось, Долли постарела лет на десять.

— Доброе утро, — поздоровалась она. — Готовите себе завтрак? Это хорошо.

— Хотите кофе? — предложила Эмми.

— Спасибо, — ответила Долли. — Я неважно себя чувствую. Должно быть, эти чертовы таблетки. Извините.

— Вы пережили страшный шок, Долли, — пробормотала Эмми. — Теперь вам надо подкрепить свои силы.

— Милое дитя, — вздохнула Долли. — Ну, ладно, спрашивайте у меня то, что вам хочется спросить.

— Это настолько очевидно? — улыбнулся Генри.

— Я же не дура.

— Скажите, вы знаете, кто адвокат леди Балаклавы?

— Конечно. А зачем?

— Думаю, что завещание поможет быстрее разобраться в этом деле.

— Да. — Долли нахмурилась и кивнула.

— А может, вы знаете, что там написано? — спросил Генри.

— Да, знаю.

— Тогда почему вы так боитесь?

— Я? Боюсь?

— Ну, да.

Неожиданно Долли рассмеялась.

— А вы проницательны! Но за это вам и платят, конечно. Ладно, я скажу, чего боюсь. Я много лет прожила в этом доме и не хочу отсюда уезжать.

— Кому вы тут мешаете?

— Девчонкам. Все достанется им, вы знаете. Они меня всегда ненавидели. От меня не скроешь, я хитрая. Но вы правы, конечно. — Она выпрямилась. — Мистер Планкет, Браун-стрит, адвокатская контора «Робертс, Хайтри и Бан».

Но адвоката не пришлось вызывать. Раздался телефонный звонок.

— Черт! Поесть не дадут! — воскликнула Долли.

— Сидите, я возьму трубку. — Генри подошел к телефону.

— Алло, это вилла леди Балаклавы?

— Да, — ответил Генри.

— Могу я поговорить с мисс Трип?

— А кто ее спрашивает?

— Мистер Планкет. Мисс Трип меня хорошо знает. Я — адвокат.

— Мы как раз собирались вам звонить, мистер Планкет. Вы, конечно, уже слышали новость.

— Конечно. Прочитал в утренних газетах. Грустно, очень грустно. Простите, с кем имею часть?

— Меня зовут Тиббет. Я приехал в гости к леди Балаклаве. У нее ведь был день рождения.

— Ах, да! Боже мой… Я совсем забыл. Значит, все ее дочери сейчас там?

— Да.

— Хм-м… Это упрощает дело. — Адвокат откашлялся. — Как чувствует себя мисс Трип?

— Она очень расстроена, — осторожно ответил Генри. — Естественно.

— Что ж, не обязательно звать ее к телефону. Я приеду завтра к обеду.

Примроуз, Вайолет и Пит сразу сказали, что они будут присутствовать при чтении завещания. Только Чак засомневался.

— А присутствовать совершенно необходимо? — спросил он.

— Нет, — ответил Генри. — Конечно, нет.

Инспектор Сэндпорт приехал в половине одиннадцатого и выглядел каким-то веселым. Он принес с собой портфель, из которого достал несколько бумаг.

Собравшиеся смотрели на него — далеко не весело. Вайолет была бледна, как мел, Примроуз очень нервничала и постоянно взглядывала на часы, Чак почему-то смущался, а Даффи красовалась в шелковом неглиже — гордая и злая. Долли тяжело села на стул и опустила глаза.

Сэндпорт осмотрел всех с довольным видом и произнес:

— Леди и джентльмены, у меня для вас хорошая новость. Леди Балаклава умерла естественной смертью.

— Но… этого не может быть! — воскликнула Примроуз.

— Знаю-знаю, — мягко произнес инспектор Сэндпорт. — В это трудно поверить. И однако… Здесь документ, но я могу сказать проще. Следов яда не обнаружено нигде. Было исследовано все — шампанское, бокал, розы и торт. И это исключает версию об отравлении, потому что нет в природе такого яда, который не оставляет следов. Все ясно? — Сэндпорт поправил бумаги на столе и снял очки. — Нет и речи об отравлении. Следствие прекращено, а вы можете быть уверены, что среди вас нет убийцы. — Он замолчал, убрал бумаги в портфель, встал и вышел. Через минуту его машина уехала со двора, скрипнули шины по гравию.