Измена - Колетт Фридман

– Ну да, а бегать по магазинам перед Рождеством предоставил тебе. – Джулия никогда не скрывала своих теплых чувств к Роберту.

– Так да или нет? – не выдержала Кэти, выпуская давно копившийся гнев. – Ответь уже, без лекций я как-нибудь обойдусь.

– Да приду я, приду! – Джулия помолчала и вдруг спросила: – У тебя неприятности? Голос расстроенный.

– Устала. Рождество на носу, а у меня ничего не готово. Паникую, наверное. Хорошо, хоть магазины перед праздником работают допоздна – если куплю еще несколько подарков из списка, на душе полегчает.

– Конечно. Во сколько мне прийти?

– Да прямо сейчас.

– Мама, нет! Только не тетя Джулия! Мне же семнадцать лет! – Брендан сооружал себе быстрый полдник: намазывал маслом высоченную гору хлеба.

Кэти слушала и ожесточенно кидала высушенное белье в треснувшую пластиковую корзинку. Брендан напоминал Роберта в молодости, даже говорил с теми же интонациями, и Кэти всякий раз приходила от этого в замешательство.

В кухню влетела раскрасневшаяся от мороза Тереза. Она тоже унаследовала отцовскую внешность, но ростом не вышла – в мать.

– С занятий отпустили пораньше! Я умираю с голоду, – заявила она, утаскивая намазанный ломоть хлеба из-под носа у брата. В другое время перебранка была бы обеспечена, но сейчас Брендана волновало другое.

– Вечером нас тетя Джулия будет караулить, – мрачно сообщил он.

– Мам! – Слово прозвучало как обвинительная речь.

– Я в курсе, – отчеканила Кэти.

Услышав грозные нотки, дети примолкли.

– Я бы хотела уйти со спокойной душой, зная, что вы оба занимаетесь, но у меня всю дорогу кошки будут на душе скрести. Поэтому я и прошу тетю Джулию присмотреть за вами. Поверьте, мне это нравится еще меньше, чем вам. Потому что мне еще и лекции от нее выслушивать.

Прикрываясь корзиной с бельем, Кэти выскочила из кухни, чтобы не сказать чего-нибудь похлеще.

С грохотом взлетела по ступенькам: ну вот, сорвала зло на детях. Дети-то тут при чем? Весь день она размышляла о находках, сделанных в кабинете мужа, весь день складывала омерзительный пазл из полуправды, догадок и лжи. В результате к приходу детей голова у нее раскалывалась, желудок горел от изжоги, а от одного взгляда на хлеб с маслом мутило.

В спальне, вывалив содержимое корзины на кровать, Кэти принялась сортировать белье. Старое, как мир, занятие ненадолго отвлекло. Терезины носки – ни одного парного. Школьные футболки Брендана – на всех застарелые желтые пятна под мышками. Робертовы трусы-боксеры. Она не сразу положила их на кровать. Ткань еще хранила тепло от сушилки. С каких пор он носит боксеры?

Опять вопрос. Вся жизнь внезапно превратилась в череду вопросов. Она знакома с Робертом двадцать один год: три – до замужества, восемнадцать лет в браке. Думала, что знает о нем много, практически все. А на самом деле? Ни черта она о нем не знает. Не знает человека, с которым живет. Э, нет – она резко мотнула головой, так что в глазах потемнело. Это совсем другой человек, совсем не тот, за которого она выходила замуж. Тот Роберт никогда бы ее не обманул. Тот Роберт уважал ее. И любил.

Когда все изменилось?

Когда они поженились, он носил трусы-плавки: только «Жокей» и только белые. Кэти наморщила лоб, припоминая, когда произошла перемена. Год… или нет, почти два года назад, он тогда начал ходить в спортзал, в «Бостон спортс клаб» на Булфинч-стрит, неподалеку от муниципалитета. Трехлетнее членство в спортзале ему якобы любезно предоставил клиент. Вот тогда-то он и купил боксеры, объяснив Кэти, что в фитнес-клубе «их носят все», а в плавках ему неловко.

Плотно скатав трусы, она запихнула их в ящик с бельем Роберта. Врал он тогда или говорил правду? Теперь не разберешь.

Ни с того ни с сего она заперла дверь спальни и разделась. Захотела увидеть себя нагой, уязвимой, без прикрас. Посмотреть в глаза реальности. Прислонившись к стене, она разглядывала свое отражение в неумолимом зеркале. Судя по колыхающимся контурам мучнистого тела, вместо сорока трех лет она выглядит на все сорок восемь. Груди отяжелели; очертания еще красивы, но упругости нет, и провисают больше, чем хотелось бы. И живот такой же: полный, рыхлый, с никогда не проходившей детской пухлостью. Зато ноги у нее красивые, длинные. Кэти немного полюбовалась на них, а потом взглянула на ненакрашенное лицо. Вокруг глаз – лучики, в уголках рта – бороздки, над верхней губой – сеточка вертикальных морщинок. Темные круги под глазами напоминают синяки, а сами глаза в красных прожилках. Нагая, без ухищрений и макияжа, Кэти видела в себе черты покойной матери.

Неужели Роберт видел ее такой же?

Следующий вопрос она задала одними губами: «Какой ты меня видишь?» Ответа ей не узнать. Он редко говорил, что она хорошо выглядит, а ведь раньше осыпал комплиментами. Не то чтобы ей нужны комплименты, но слышать их приятно. Хотя бы иногда. Особенно от того, кого любишь. Хм. А когда он в последний раз говорил ей, что любит?

А когда она в последний раз говорила, что любит его?

Вопрос застал ее врасплох. «Все время говорю», – вслух заявила она зеркалу. И по отражению в зеркале увидела, что лжет. Какое там «все время»! Она и последнего раза не припомнит.

Кэти лихорадочно выбирала, что надеть. Ах как же эти мужчины чувствительны! Выходит, Роберт обделен ее вниманием? Выходит, она сама толкнула его в объятия – и в постель – другой женщины? Докапываться до истины и даже задумываться над вопросом Кэти не хотела. Боялась узнать ответ.

Когда в последний раз он серьезно говорил ей, что любит? Было время, он говорил ей это каждое утро: «Я тебя люблю». И повторял те же слова на ночь. Однако эта нехитрая истина больше не звучала в начале и конце дня.

В молодости, когда они только поженились, она читала запоем и могла полночи просидеть с книгой в кровати. Роберт забирался под одеяло чуть ли не с головой, обхватывал жену за талию и уютно сопел рядом. Кэти щелкала выключателем, он бормотал сквозь сон «люблю» и подставлял ей свой бок. Практически сразу его дыхание выравнивалось, и он засыпал. Последние слова на ночь и первые слова утром. Она жила в кольце этих слов и объятий мужа. Невероятное блаженство.

Кэти торопливо выудила из гардероба черные джинсы и толстый свитер с высоким воротом. Температура с каждым днем падает, синоптики в этом году обещают снежное Рождество. В глубине шкафа нашлись угги – подарок Роберта пару лет назад, опять же, на Рождество. Сексуальными их, конечно, не назовешь, зато практично, удобно. Из серии «всегда пригодится». Вроде самой Кэти. Она влезала в сапог, припоминая, что муж подарил ей в прошлом году. Какую-то банальность, точно. Какую-то… Бесполезно. Кэти тряхнула головой – не вспомнить.

В прошлом году он получил от нее в подарок новейшую модель цифрового фотоаппарата. Содержимое коробки вызвало у него только один вопрос: сохранился ли чек? Если да, то сумму можно списать как расходы компании.

Но что же он подарил в прошлом году? Так и будет теперь мучиться весь вечер.

Кэти надела теплую кожаную куртку и еще раз взглянула в зеркало. Привлекательнее она не стала. Невзрачная, никому не нужная. Чувствуя, как стремительно падает самооценка, Кэти поспешно выскочила за дверь: еще немного – и решимости на задуманное не хватит.

– Вернусь через пару часов, – объявила она Брендану и Терезе, все еще сидевшим на кухне, теперь уже пропахшей подгоревшими тостами.

Дети кивнули, не отрывая взгляда от маленького телеэкрана, где Мередит Виейра, ведущая шоу «Кто хочет стать миллионером?», допрашивала очередного участника. Ладно, эта программа может сойти за образовательную.

Кэти прошла в гараж и закрыла за собой дверь, но потом снова заглянула в кухню.

– Вы случайно не помните, что папа подарил мне на прошлое Рождество?

– Новый роман Джоди Пиколт и духи, которые тебе не понравились, – моментально выдала Тереза, но глаз от экрана так и не отвела.

– Верно, спасибо. Пока. Слушайтесь тетю Джулию.

Она притворила дверь. Книжку и духи. Теперь она ясно вспомнила: роман ей очень понравился, а духи… Роберт не потрудился вспомнить, какую марку она предпочитает. Да что уж там, он даже ценники не отклеил. Купил все разом, пройдясь по магазинам в районе Даунтаун-Кроссинг, и голову не ломал.

Интересно, что он подарил своей пассии?

Глава 10

В конце улицы Кэти поравнялась с ехавшей навстречу сестрой, но та ее не заметила. Нервно сжимая руль, Джулия смотрела строго вперед: она терпеть не могла свой помпезный внедорожник, но ездила на нем статуса ради. Роберт всегда называл ее позеркой.

Зато муж Джулии не заводит шашни на стороне.

От незаметно выползшей мысли на душе стало холодно, как на улице. Бен и Джулия женаты двадцать семь лет, за это время никто ни разу не усомнился в их любви. Посмотришь на них – и все ясно.