Измена - Колетт Фридман

– Так, может, столик заказывала Илона?

Роберт достал чистую пижаму.

– Может, и так. Хотя дело было месяц назад, Морин тогда еще работала, – надевая штаны, вспомнил он. – Невелика важность, утром, если успею, позвоню в ресторан.

– Могу я, если хочешь, – предложила Кэти, уверенная, что он откажется.

Но Роберт, продевая голову в пижамный верх, ответил:

– Буду только рад. Столик на двоих на пятницу вечером, в семь тридцать. Заказ либо на меня, либо на Джимми Морана. На всякий случай. Вдруг Джимми придет раньше.

Холодный воздух скользнул под одеяло вместе с ним. Роберт наклонился и запечатлел на щеке жены вежливый поцелуй. Кэти уловила легкий запах спиртного, а больше ничего: ни духов, ни запаха мыла или шампуня, принимай он недавно душ.

– Спокойной ночи. – Она повернулась на другой бок. Недавняя уверенность исчезла. Неужели она все придумала, и Роберт просто ужинал с Джимми Мораном?

Очень скоро он мерно задышал, а Кэти глаз не могла сомкнуть. Выходит, она просто неуверенная в себе истеричка, подозрительная жена привлекательного мужа?

Или она ухватила и медленно вытягивает ниточку полуправды из полотна ловко сплетенной лжи?

Глава 13

Суббота, двадцать первое декабря

Кэти припарковалась у кладбища Маунт-Оберн. В прозрачно-голубом небе серели контуры часовни Бигелоу. Холод пробирал до самых костей, но дело было не в декабрьской стуже. Это все кладбище, идея конца, облеченная в материальную форму. Кэти люто ненавидела надгробные камни, гранитных ангелов и резные плиты на могилах.

В самом центре старинного кладбища похоронены отец с матерью. Здесь же покоится целый сонм дядюшек, тетушек, кузенов, кузин – некоторые надгробия уже не отыскать. Ненавистное место, и всегда таким было. Кэти, на свою беду, без труда представляла лежащих в земле: одни еще не истлели, от других осталась кучка костей. Но в ее воображении и те и другие всегда распахивали глаза, чтоб в упор посмотреть на нее, Кэти.

Она с детства помнила семейную традицию приезжать на Маунт-Оберн по воскресеньям. Каждый раз, входя на кладбище, отец отпускал одну и ту же шутку про «тихий центр Кембриджа», и каждый раз ее сестры издавали громкий стон – он входил в обязательную часть ритуала.

Сначала навещали могилы бабушек и дедушек, потом разыскивали, где похоронены другие родственники. И так воскресенье за воскресеньем. Расчищали забытые места, пололи сорняки, мыли надгробные плиты раствором, принесенным в бутылках из-под лимонада. Имена и годы жизни никогда не виденных людей Кэти помнила наизусть и чувствовала с ними тесную связь. Она знала, что тетушка Мэй и кузен Даррен поссорились и тридцать лет не разговаривали; знала, что кузину Джессику – или не кузину, кто теперь разберет – бросил у алтаря некий Тим, женившийся затем на тете Рите, а дядя Фиц был такой толстый, что ему заказывали специальный гроб. Прошло много времени, прежде чем она поняла: отец водил их сюда, чтобы семейная история не угасла. Кэти и сейчас, через столько лет, легко нашла бы любую из тех могил. А вот ее дети не отыщут, где лежат их дедушка с бабушкой. Они до смешного мало знали о родных Кэти, а о родных Роберта – и того меньше.

Кэти давно решила, что не будет лежать в земле с каменной глыбой над головой. После смерти ее кремируют, а прах развеют над Бостонской бухтой.

Конец ознакомительного фрагмента.